– Мадам, моя сестра, из-за спешки этого курьера я удержусь от долгого послания, потому что благодаря ему Вы узнаете, какую великую радость испытали король и мадам (Луиза Савойская) из-за той великой милости, которую наш Господь оказал Вам и всем Вашим друзьям, когда вернул Вас тем, кто Вас уже оплакивал…

Однако поражение французской армии под Неаполем, из-за которого Франциск I вынужден был пойти на сделку с Карлом V, поставило Феррару в трудное положение. 29 июня 1529 года Луиза Савойская и Маргарита Австрийская, тётка императора, подписали «Дамский мир» в Камбре. А когда вслед за тем Карл V заключил договор с папой, пообещав завоевать Феррару, Модену и Реджо и передать их Святому Престолу, дом Эсте практически оказался беззащитным.

Пытаясь повлиять на ситуацию, Рене написала Луизе Савойской:

– Мадам, я слышала о соглашении между папой и императором, которое имеет прямое отношение к разорению государства этого дома, что меня очень огорчает… и что (привело бы меня) в отчаяние, если бы я не была уверена в том, что король и Вы, мадам, ни за что не хотели бы, чтобы оно ослабело или попало в руки его врагов…

Однако Франциск I ничем не мог помочь своему союзнику из-за отсутствия денег. Альфонсо I пришлось пойти на союз с императором в октябре 1529 года, сохранив при этом права на Модену и Реджо, а Рене была вынуждена поблагодарить Карла V:

– Я чувствую себя обязанной Вашему императорскому Величеству!

– Таким образом, в политическом плане брак (Рене) не принёс Франциску I никакой пользы, – утверждает Габриэль Браун в своей статье «Брак Рене Французской с Эрколе д'Эсте: ненужный мезальянс, 28 июня 1528 г.».

Менее, чем через год после приезда в Феррару, Рене жаловалась своей французской родне, что её муж и свёкор питают к ней «некоторую неприязнь». Сначала Альфонсо I радушно принял невестку, но после того, как она проявила пренебрежение к его сожительнице Лауре Дианти, отношения между ними испортились. Герцог вступил в связь с этой женщиной после смерти своей второй жены Лукреции Борджиа. По одним свидетельствам, она была куртизанкой, а по другим – дочерью шляпника, которую Альфонсо однажды увидел во время карнавала, когда проходил мимо её дома. Сразу влюбившись в девушку и «желая окончательно избавиться от сифилиса», подхваченного от куртизанок, герцог пообещал её отцу, что женится на ней. После чего подарил Лауре дворянский титул, земли и дворец делла Роза. Возможно, они действительно обвенчались, хотя об этом не было объявлено официально и документов, подтверждающих их брак, не сохранилось. Вместе со своими детьми, которых её сожитель узаконил, Лаура жила в собственном дворце, отдельно от семьи Эсте. Тем не менее, её появление вместе с герцогом на придворных торжествах, по-видимому, задевало добродетельную Рене.

Одновременно между принцессой и её мужем постепенно зрело взаимное недовольство. В одном из своих писем Рене утверждала, что с ней плохо обращаются. В свой черёд, Эрколе жаловался на огромную французскую свиту своей жены (126 человек), в которую входило множество людей, «непригодных для выполнения возложенных на них обязанностей». А ведь она обходилась Рене в 50 000 турских ливров в год! Значительная часть её личного дохода также шла на помощь французским беглецам, случайно проезжавшим через город, что её муж называл «чрезмерными и непродуманными расходами», тем более, что доходы от её владений во Франции выплачивались очень нерегулярно.

Хотя М. Бересфорд Райли в своей книге «Королевы Возрождения» считает главной причиной ссор между супругами несходство их характеров:

– Эрколе и Рене были двумя личностями, которым никогда не следовало встречаться. Оба были способны на приятные отношения с другими людьми, но между ними существовала инстинктивная и непреодолимая антипатия…

Принцессе легче было найти общий язык со свёкром. Альфонсо I удалось получить от императора инвеституру (право владения) на герцогство Феррарское. Он узнал об этом 3 мая 1531 года. В тот момент герцог стоял у заброшенной церкви Святого Варнавы, которая ранее была отдана его отцом, Эрколе I, братству Святого Франциска Паолийского. С искренней благодарностью Альфонсо приказал восстановить церковь вместе с монастырём Санта Кроче, к которому присоединил богатый земельный надел и передал всё это вышеупомянутому ордену.

Когда свёкор лично сообщил Рене об указе императора, она разделила его радость и немедленно подарила братству Святого Франциска Паолийского пояс их прославленного основателя, реликвию, которую она, несомненно, унаследовала от своей матери и привезла с собой. Франциск из Паолы был духовным советником королевы Анны Бретонской, которая основала для него монастырь в Лионе, уступила ему свой собственный особняк близ Шайо, а затем построила дом для монахов его ордена недалеко от Парижа.

16 ноября 1531 года Рене родила своего первого ребёнка, но, хотя это была дочь, старый герцог счёл это благоприятным знаком. Альфонсо I попросил папу Климента VII стать крёстным отцом новорожденной принцессы. Святой отец выбрал в качестве своего доверенного лица кардинала Ипполито де Медичи, который, со своей стороны, также выбрал заместителя в лице Франческо Гвиччардини, историка и губернатора Болоньи в то время. Священный обряд был совершён в Ферраре с большой пышностью и младенцу дали имя Анна в память о её бабушке по материнской линии.

Однако после рождения дочери раздоры между Рене и её мужем усилились. Объектом нападок Эрколе стала дама де Субиз, которую принцесса назначила гувернанткой своей дочери. Пожилая женщина могла бы попытаться примирить свою упрямую воспитанницу с её мужем. Но Мишель поступила с точностью до наоборот: часто проявляла недружелюбие по отношению к Эрколе и критиковала его поведение. Он возненавидел Мишель и любой ценой хотел вернуть её в Париж. При обычных обстоятельствах это было бы простым делом, тем не менее, положение дамы де Субиз, которую французский гуманист Гийом Бюде называл «мудрой женщиной с влиятельными связями», было не таким однозначным. Власти Феррары считали, что она действовала как секретный агент Франциска I, поэтому не могли позволить себе оскорбить Францию. Кроме того, Мишель привезла с собой детей: Анну, Рене и Жана V де Партене (младшая, Шарлотта, осталась во Франции), разделявших реформаторские взгляды своей матери. В довершении всего, она внушила те же симпатии своей воспитаннице, для которой переводила псалмы с латыни, и вскоре после своего прибытия в Феррару принцесса была окружена большим количеством людей, исповедующих новую религию. Правда, склонность Рене к Реформации в этот период не приносила ей со стороны Церкви никаких неприятностей, пока не было никаких оснований считать её «убеждённой еретичкой». Тем не менее, семя в её сердце уже было посеяно Маргаритой Валуа и её друзьями-реформаторами.

Постепенно Рене завоевала уважение жителей Феррары своей целомудренностью, добротой и щедростью. А отсутствие красоты компенсировалось её образованностью, хотя литературные способности принцессы, безусловно, не превышали средних. Бернардо Тассо, сам поэт и отец великого Торквато, был назначен её личным секретарем и занимал эту должность с 27 мая 1529 года до конца 1531 года. Двор быстро превратился «в своего рода Пританеум (питание) учёных мужей», а в собственных апартаментах Рене была открыта литературная академия.

– Где, – писал историк Джироламо Баруффальди своей работе «История феррарских академий» в 1787 году, – чтили литературу, но не католическую религию.

Образование в Ферраре с приездом Рене получило новый импульс, который она поддерживала в течение многих лет. Профессора и учёные университета, бежавшие от чумы, были возвращены указом Альфонсо, датированным 14 июня 1529 года, и это знаменитое учебное заведение быстро восстановило свой прежний блеск после того, как сильно пострадало от гражданских войн, в которых семья Эсте участвовала в течение многих лет.

Щедрость Рене искупала другие неприятные черты её характера. Наиболее заметными в книге её ежедневных расходов являются суммы, пожертвованные в той или иной форме на благотворительность. Похоже, она не могла отказать ни одной просьбе о помощи. Так, имя принцессы стоит первым в списке покровителей благотворительного учреждения «Монте-делле-Фарине», основанному в Ферраре в 1533 году. Это сделало её кумиром феррарцев, которые смотрели сквозь пальцы на увлечение принцессы еретическим учением.