Прежде чем отлучиться на целые сутки, я решила зайти в конюшню и попрощаться с Чертом, предварительно все ему разъяснив. Инквизитор безумно удивился моему рвению пообщаться с лошадью, а пока я на его глазах стала серьезно объяснять Черту, что да как и почему меня не будет так долго, Арланд смотрел на меня, как на сумасшедшую. Мои оправдания, будто «Черт же умный и все-все понимает, совсем как человек» не сработали: инквизитор только еще больше уверился в том, что за время нашей долгой разлуки у меня основательно поехала крыша. Переубеждать заботливого опекуна я не решилась.

Ровно за час до полудня мы с Арландом уже подходили к восточным воротам. Закая и Анук стояли к нам спинами и самозабвенно ругались друг с другам. Просто из интереса мы с инквизитором пошли чуть медленнее, прячась за прохожих, чтобы послушать, в чем дело.

Как оказалось, никакой драки не было. Закая и Анук просто знакомились, выпуская друг на друга свое вечное раздражение.

— Они нашли друг друга, — тихо хмыкнула я, уловив нотки удовольствия в голосах обоих спорщиков.

— О, вот и Цыпленок! — недовольно крикнул Закая, заметив нас и отвернувшись от своей новой знакомой. — Быстро ты!

— Нам было не далеко идти, — пожал плечами Арланд.

— Раз уж вы здесь, то пойдем, — приказным тоном сказала Анук. — По дороге в лес расскажете, кого вы хотите поймать. Я живу в этих лесах уже четырнадцать лет и знаю обо всем, что в них можно найти.

— Глядя на нашу компанию, ты не могла не догадаться, кого мы собираемся искать, — заметила я. — Нам нужен зверь, нападающий на жителей города.

Секунду после моих слов Анук непонимающе смотрела на меня, как будто смысл сказанного не доходил до ее сознания, а потом, когда смысл, видимо, все-таки дошел, оборотниха презрительно расхохоталась, указывая на меня пальцем.

— Ха-ха-ха-ха!… Ты… Ха! Вы слышали!? Зверя ей подавай! Ха-ха-ха-ха!

— Не понимаю, чего смешного в том, что какая-то тварь потрошит людей, — нахмурилась я, складывая на груди руки, которые зачесались по старому доброму заклинанию облысения.

— Людей, недалекая ведьмочка, среди убитых нет! Посты стражи передаются по наследству от одного ублюдка к другому. Эти уроды сосут кровь из города хуже нечисти, это во-первых, — с усмешкой принялась объяснять Анук. — А во-вторых, убивает стражников такое же животное, как они сами. Это или инквизитор, или спятивший рыцарь, а таких в лесу не водится, уверяю!

— Девчонка!… - теперь заржал Закая. Он хохотал, чуть ли не падая на землю, даже слезы брызнули у него из глаз. Арланд почему-то тоже засмеялся, не так громко и не скаля зубы, но так же весело. Прохожие, испугавшиеся грохочущего смеха инквизиторов, тут же разбежались от нас в разные стороны. — Девчонка наивная!… - выдавил сквозь смех Закая, закрывая лицо руками и утирая рукавом слезы.

Анук была сбита с толку таким весельем ровно так же, как и я.

Несколько минут инквизиторы не могли угомониться. Стоило смеху стихнуть, как они смотрели друг на друга, потом на Анук и опять начинали хохотать.

— Как тебя звать-то?… — спросил Закая, немного придя в себя.

— Анук.

— Ну так слушай, Анук… Ха-ха-ха! Не могу!… Эээх… Как ты думаешь, почему мы носим эти накидки? — спросил Закая.

— Что за идиотские вопросы!? — возмутилась девица. — Я здесь не для того, чтобы языком чесать!

— Да ты пока только это и делаешь! — заметил Закая. — Ты, Лисенок, видимо, не совсем понимаешь, с кем имеешь дело… Хе-хе-хе!… Ты знаешь, почему белые совы никогда не ошибаются? Потому что мы слышим, что говорит душа! Твоя душа, несмотря на то, что ты загнала ее в дальний угол, все же едва пробивается сквозь черные узкие глазенки. Эта душа так и кричит: «Боги, да что же это делается!? Да ведь я боюсь этих людей, боюсь так, что поджилки трясутся! Я боюсь до смерти и потом оскорбляю их, вру им в глаза, чтобы видели, что я смелая!». Ты, девочка, или от рождения дура, или это у тебя от страха в мозгах помутилось! Нашла, перед кем перья распушать!… Ха-ха-ха! Мы же всю твою сущность видим, все твои чувства перед нами чертями скачут!… Хе-хе-хе, что, еще больше напугалась?… Ну не переживай, Лисенок, так и быть, на первый раз прощаю. Зад мне твой нравится, потому головы лишишься только после второго такого промаха!

По лицу Анук нельзя было даже подумать, что она чего-то боялась. Она недоумевала и бесилась от того, что двое мужиков ржут над ней и чуть ли не падают, а она сделать при этом ничего не может. Возможно, Закае и Арланду в самом деле открывалось больше, чем мне, но для простого смертного Анук была кем угодно, но уж точно не испуганной до смерти девочкой, решившейся не понятно зачем обвинить в убийствах инквизиторов, когда двое таких стоят перед ней и слушают.

— Пойдем, Лисенок! — усмехнулся Закая, разворачиваясь к воротам и подталкивая Анук за собой.

— Руки свои убери!!! — завизжала та, когда инквизитор погладил своей огромной ладонью ее зад. Закая послушался, но снова засмеялся, чем окончательно взбесил Анук.

— Ха-ха-ха! Еще недотрогу изобрази!

За ворота мы выбрались без особых проблем, хотя стражники посмотрели на нас с недовольством. Простых людей бы не выпустили из города, но тут были инквизиторы, задерживать которых было запрещено.

Сразу за перекрытыми воротами находилось место преступление, оцепленное стражей.

Пятеро стражников охраняли растерзанные останки, начавшие быстрее разлагаться на солнце, один доктор прыгал по оцепленному участку и подбирал то один кусок мяса, то другой, и оттаскивал их к одной из двух кучек органов. Видимо, ему велели собрать по частям трупы, чтобы можно было отдать оставшееся от стражников родственникам на похороны.

При виде подобных кучек, из одной из которых торчала окровавленная кость ноги со ступней сапога, меня начало мутить. Не выдержав, я отбежала в единственный ближайший куст, где мой и без того пустой желудок вывернулся наружу. Рядом со мной за этим же кустом пристроился Арланд, который за свою короткую практику еще не успел привыкнуть к расчлененным трупам. Бедняге было еще хуже, чем мне, но он глотнул святой воды и значительно ободрился. Мне такого счастья, как ведьме, не полагалось.

Когда мы вернулись к месту преступления, стараясь смотреть куда угодно, но не на отвратительные кучи с органами, наши напарники уже приступили к делу.

Анук, спокойная как рептилия, осматривала место преступления, а Закая наблюдал за ней. Лицо инквизитора при этом было каким-то пугающе задумчивым и даже умным.

— Что ты можешь сказать? — спросил Арланд у своего старшего товарища.

— А что тут сказать? — усмехнулся инквизитор. — Один зверь такого бы не сотворил: их было как минимум три. Судя по обрывкам кожи, челюсти и лапы животного не больше моей кисти, — Закая продемонстрировал растопыренные пальцы руки. — Небольшие твари… что-то вроде волков или собак…

— Призрачный псарь с гончими, — тут же вспомнила я.

— Что? — Закая удивленно на меня посмотрел, а Анук, бродившая в нескольких метрах от нас, услышав мои слова, вздрогнула. Конечно, потом оборотниха попыталась сделать вид, что просто наступила на что-то гадкое, но я поняла, что вздрогнула она именно от моих слов.

— Я слышала сплетню о призрачном псаре и его гончих. Что-то вроде проклятия этого города… но я так и не поняла, зачем он убивает и когда остановится, — объяснила я.

— Призрачный? — нахмурился Закая. Видимо, он сам не заметил, как впервые заговорил со мной без лишних ругательств. — По-твоему, призрак мог сделать это!? — он кивнул на кучки, возле которых суетился доктор.

— Призраки могут и не такое сделать, — ответила я, припомнив свои раны после драки в поместье. От неприятных воспоминаний по спине пробежала дрожь. — При особом желании они могут сотворить с живыми все, что им только захочется.

— Так и есть, — подтвердил на всякий случай Арланд. — Но призраки оставляют следы, как правило. Особый «запах» в пространстве… Бэйр, ты умеешь разбирать «запахи»?

— Да, Кудеяр учил меня этому, — киваю, быстро припоминая занятия с царевичем. — Но убийство произошло несколько часов назад, тут много чего намешалось с тех пор. За результат ручаться не могу, я же не маг-ищейка…