Миро не знал, что ему делать. Конья, похоже, тоже. Снеголика опустила хвост и попятилась прочь от девочки.

Наконец Казимира остановилась.

– Вот тебе, – пробурчала она, кивая на фиолетовое месиво.

Миро не посмел приблизиться.

– Ты его убила, – прошептал он.

Наверное, он должен был испытать облегчение. На вид паук казался ядовитым.

– Ты его убила, – повторил Миро.

Конья попятилась ещё дальше, сползла вниз по склону острова, как тигр, выслеживающий дичь задом наперёд.

– Плохой паук, – сказала Казимира и сбросила фиолетовую лепёшку в воду.

Земля под детьми вдруг слегка накренилась, и Миро помотал головой, пытаясь справиться с головокружением. Пожалуй, ему всё-таки следовало съесть побольше рыбы.

Остров накренился в другую сторону, и Миро вцепился руками в мох. «Землетрясение», – подумал он.

Но другие островки оставались на своих местах.

Земля содрогнулась и накренилась сильнее. Казимира поскользнулась и с визгом скатилась по траве и паутине прямо в воду.

Миро продержался на секунду дольше. Горизонт завалился вбок, болотные птицы с криками взлетели в перевёрнутое небо. Потом мох выскользнул из пальцев Миро, и он упал.

Он с плеском шлёпнулся в болото. Вода и тина хлынули ему в нос. К счастью, в этом месте болото было неглубоким. Миро нащупал ногами дно и встал, взмахнув руками.

Визг Казимиры несмолкаемым воем разносился над болотами.

Конья тихо зашипела.

Миро убрал с лица мокрые волосы, хотя в этом не было никакого смысла… Остров, на котором они спали, вздымался. Вода ручьями стекала по его склонам, лилась в осоку и камыши. А потом, когда остров поднялся ещё выше, Миро понял, что это был никакой не остров – это была огромная спина.

Мари осела на ковёр рядом с Имоджен. Сёстры снова были одни в гостиной.

– Ты нас спасла, – прошептала Имоджен.

– Это было… было ужасно! – закричала Мари. – Я думала, что этот Само убьёт Котю!

– Но никто никого не убил, – сказала Имоджен, сжимая руку Мари. – Ты была просто великолепна! Как ты до этого додумалась? Стоунхендж, источник великой магии! Вот это круто!

Мари по-прежнему выглядела испуганной, но на её лице проступила слабая улыбка.

– Это ты подала мне идею, – призналась она. – Ты сказала, что кудахтанье великур – это центральное отопление, и Аннешка в это поверила. После этого я поняла, что её можно будет провести.

Мари не уставала поражать Имоджен. Всё-таки её сестра была невероятно сообразительна.

– Имоджен, прости, что я не поверила тебе тогда, после театрального клуба. Ты сказала, что этот человек работает на Аннешку… А я… я просто не хотела, чтобы это было правдой.

Имоджен небрежно пожала плечами, делая вид, будто это пустяки, но на самом деле слова Мари очень много значили для неё.

– Да всё нормально, – пробормотала она. – Я тоже должна была прислушаться к тебе, когда ты говорила про Марка.

– Давай больше никогда не сомневаться друг в друге, ладно? – предложила Мари, глядя на сестру с какой-то незнакомой настойчивостью в глазах. – Отныне и навсегда мы во всём будем заодно.

– Больше никаких сомнений, – согласилась Имоджен.

Она переместилась на ковре, чтобы видеть лицо сестры. Её рука болела в том месте, где её выкрутил Само. В другой руке было зажато что-то прохладное. Имоджен разжала ладонь и увидела бабочку.

Мари поднесла руки ко рту.

– Она ненастоящая, – быстро сказала Имоджен. – Смотри. – Она поднесла бабочку к глазам. Её крылышки были искусно отчеканены из тончайших серебряных лепестков. На месте глазок сверкали крохотные бриллианты. – Я забрала её у Само.

– Но… зачем? – прошептала Мари.

– Я подумала, что это моя сумеречная бабочка и что он её поймал.

В отличие от настоящей Мезимуры, ненастоящая бабочка сидела неподвижно, как часы с севшей батарейкой.

Мари натянула школьный джемпер на колени.

– Ты же понимаешь, что Аннешка захочет её вернуть.

– Конечно, – сказала Имоджен, кладя бабочку в карман. – А ещё она скоро выяснит, что ты всё наврала ей про Стоунхендж.

Мари вытаращила глаза.

– Имоджен… Что она тогда сделает?

«Придёт и убьёт всех нас», – подумала Имоджен, но ей хватило ума прикусить язык, чтобы не ляпнуть это вслух.

– Не знаю, – осторожно ответила она. – Но ты хотя бы выиграла для нас время. Аннешке понадобится несколько дней, чтобы докопаться до правды. До этого мы должны придумать какой-то план.

«Точнее, несколько планов, – мысленно поправила себя Имоджен. – План для великур, план для Аннешки, план для Марка…»

Девочки заперлись в ванной. Теперь, когда великуры подросли, там стало очень тесно. Фред клевал школьную форму Имоджен, пытаясь заставить её поиграть с ним. Но ей было не до игр.

Через несколько минут она услышала, как щёлкнул дверной замок.

– Девочки, привет! – донёсся весёлый голос мамы.

Мари выскочила из ванной и вихрем сбежала вниз по лестнице.

– Мама! – кричала она на бегу. – Мам, мам, ма-а-а-ама!

Имоджен пошла следом, но медленнее. Она пыталась упорядочить в уме случившиеся события, выстроить их так, чтобы они обрели смысл.

«Аннешка вломилась в наш дом. Нет, не одна Аннешка – Аннешка и шайка людей в странной одежде… Но всё в порядке, мы с этим разберёмся».

Спускаясь по лестнице, она несколько раз произнесла про себя эту речь.

Но как только Имоджен увидела маму, все заготовленные слова куда-то подевались.

– Мама! – закричала она, и слёзы брызнули у неё из глаз, застилая взор.

– Милая? Что случилось?

Одной рукой мама прижимала к себе Мари, в другой продолжала сжимать ключи.

– Квох-квоох-квоооох-квох! – раздалось в ответ.

Имоджен забыла закрыть дверь в ванную! Великуры выбежали следом за ней, радостно хлопая крыльями. Фрида взлетела, но не смогла развернуться в лестничном пролёте, и обе птицы врезались в стену.

Имоджен даже не посмотрела на них. Она должна была сообщить маме новости.

– Здесь была Аннешка! – выпалила она, вцепляясь в перила. – Аннешка вломилась в наш дом!

На какую-то долю секунды мама растерялась.

– Она пришла с толпой людей, – вставила Мари. – Она хотела, чтобы мы помогли ей найти величие!

– Но как она узнала, где мы живём? – вскрикнула мама.

– Куд-куда-кудах, – сообщили великуры, ковыляя по коридору.

Имоджен взяла себя в руки.

– Мы не знаем. Она дала нам дохлых фазанов, а мы послали её в Стоунхендж.

Теперь вид у мамы сделался совершенно растерянный и более чем напуганный.

– Вы целы? – спросила она и крепко схватила Мари, явно собираясь немедленно осмотреть её, чтобы оценить тяжесть ран.

Имоджен и Мари закивали головами.

– Я звоню Марку, – прошептала мама.

Имоджен опустилась на нижнюю ступеньку и прижала колени к груди. Она смотрела на быстро растущих великур, на знакомые куртки и ботинки около двери. После того как здесь побывала Аннешка, ничто больше не выглядело прежним. Так же, как сады Хабердэш, этот дом теперь стал казаться осквернённым… небезопасным.

– Х-м-м, – сказала мама. – Он не отвечает.

Она позвонила Марку в офис, но администратор сказал, что Марк рано ушёл с работы. Это было для него довольно необычно.

– Ах, вот как, – сказала мама в трубку. – В таком случае, я уверена, что он скоро будет дома.

Имоджен смотрела, как мама нажимает отбой, и заметила, что у неё дрожат руки – совсем чуть-чуть.

Но Марк не пришёл домой вскоре. Мама выбросила фазанов в мусорный бак за дверьми и приготовила печёную фасоль. Имоджен вяло давила фасоль вилкой. Сегодня у неё совсем не было аппетита.

С каждой минутой мама выглядела всё более и более взволнованной. Она стремительно переходила от раздражения: «Нет, но неужели трудно ответить на звонок?» – к гневу: «И это после всех наших разговоров!» – а затем к тревоге: «Надеюсь, с ним всё в порядке». Наконец она совсем притихла.