Ага, перебросишь его! Вождь — не худышка, а ещё и «Макеевка» на нем.

Увернуться у Викени не получилось, грузовик врезался в наш автомобиль.

Чего только со мной не случалось, а вот в автомобильные аварии я раньше не попадал. Ну, что угодно когда-то случается в первый раз…

Что? И это всё?

Столкновение с грузовиком меня не впечатлило. Мы сами по улице не быстро двигались, да и его скорость была не как у гоночного болида. Плюс к этому, выделенное мне для передвижения авто, пожалуй и потяжелее грузовичка будет.

Викеня ещё и в последний момент притормозить успел, это тоже свою положительную роль сыграло.

Баммм!

Чёрт!!!

Двери у нас не заклинило и почти одновременно я, Поскребышев, Викеня и его отец уже на проезжей части стояли. Ещё и в сторону кабины грузовика револьверы направляли. Ими мы все в коридоре института вооружились — взяли у убитых японцами охранников Сталина. До приезда Самого нас строго предупредили, чтобы ни у кого оружия даже близко не было — вооруженной рядом с Иосифом Виссарионовичем может быть только его охрана.

В кабине грузовика японцев не наблюдалось. За рулем сидел самый обыкновенный наш русский мужик. На нас таких красивых в «Макеевках» глаза таращил. Впрочем, делал он это не долго.

В кабине грузовой машины распахнулась дверца, водитель чуть ли не кульбитом покинул своё место пребывания и бросился бегом по улице. Само-собой — не в нашу сторону, а куда-то влево от своей таратайки.

— Стой, сука! — заорал Викеня, за такое выражение отец его вряд ли похвалит, и бросился ему вдогонку.

У виновника аварии ноги на ходу чудесным образом заплетались, так что парень его быстро догнал и без всякой жалости ткнул стволом револьвера в спину. Убегающий упал, а Викеня над ним навис как неотвратимая кара мирового пролетариата в отношении буржуазии.

— Лежать! Кому сказано! — водитель грузовика попробовал ползти. За что и получил сапогом по рёбрам от Викени.

В «Макеевке» бегать — так себе удовольствие, так что я шагом приблизился к упавшему, перевернул его на спину.

На меня смотрели совершенно пьяные глаза.

Ну, и что с ним делать?

— Поехали. — Сталин тронул меня за руку. Как он подошел, я и не заметил.

Да, ехать-то надо. «Макеевка» даст защиту в течении двух — двух с половиной часов, а за это время нам надо подальше отсюда убраться. Кто знает, на сколько этот желтый туман распространится, от особей неизвестно чего можно ожидать…

— Викеня, за руль! — указал я парню на наше транспортное средство.

Тот ещё раз пнул пьяного, его бы воля — голову открутил, и зашагал к машине.

Через два часа мы были уже далеко от губернского центра.

Я заметил, что наш водитель несколько последних минут на своем сидении как-то подозрительно ерзает, маску на себе то и дело поправляет.

— Ты чего?

— Дыхания не хватает… — голос Викени был с хрипотцой, слова он из себя с усилием выдавливал. — Снять бы это…

Мне, кстати, тоже что-то не совсем комфортно дышалось.

Слободской мы уже проехали, желтого тумана тут не наблюдалось.

— Останови машину, — распорядился я. — Как на горочку выедем — тормозни.

Ещё только не хватало нам товарища Сталина угробить…

Вырубится Викеня, что сейчас сидит за рулем, вильнет машина и полетим мы вверх тормашками со всеми вытекающими…

— Снимай, — скомандовал я парню. — Снимай, снимай, уже далеко отъехали.

Пока он с «Макеевкой» возился, хотя — что там возиться, я свой изолирующий противогаз уже снял, показал пример, что называется.

Уффф… Хорошо…

Не так давно тут видимо дождь прошел, дорога была ещё сырая, поэтому свежестью и травяным духом в нос мне так и шибануло.

Не, к хренам собачьим все эти противогазы, лучше лучшего без них нормальным воздухом дышать.

Все сидящие в автомобиле последовали моему примеру и сейчас лица свои вытирали, кто — платком, кто — рукавом, при этом — дышали полной грудью с огромным удовольствием и наслаждением.

— Далеко ещё нам? — поинтересовался Поскребышев.

— Ещё столько же, — дал ответ на его вопрос Силантий Артемьевич. — Может, немного и поменьше.

Иосиф Виссарионович только кивнул — принято мол к сведению.

— Не пошаливают тут у вас?

Поскребышев выглядел крайне озабоченным. Понять его можно — едем в непонятные Низяны, куда-то к черту на кулички. Охраны нет, связи нет — ситуация вообще невероятная. Даже — категорически невозможная!!! Сказал бы ему сегодня утром кто про такое — не то, что не поверил бы он, последним идиотом произнесшего такое посчитал.

В рамках НКВД, сейчас имелся целый Отдел по охране Главы государства, который занимался непосредственным обеспечением безопасности товарища Сталина. Ну, и как их называть из-за произошедшего? Ох, и полетят там после возвращения Сталина в Москву непутевые головушки! Не предусмотрено было у них произошедшее? А — почему⁈ Почему?!!!

Внутренний круг охраны… Высококвалифицированные сотрудники, отобранные специально для бережения Самого. Они всё время находились рядом со Сталиным и отвечали за его личную безопасность.

Здесь вопросов не имелось. Были, находились, головушки сложили. Долг выполнили.

Нет, всё же вопросик имелся… Кто те, с кем они столкнулись? Очень уж хорошо они были обучены делу смертоубийства. Значит — подготовка внутреннего круга охраны должна быть улучшена.

Опять — нет, ещё один вопрос сразу же напрашивался к Отделу по охране Главы государства — как они могли оказаться в месте, куда Сам прибыл⁈ Те, что внутренний круг ликвидировали?

Или, это к внешней охране вопрос? Она же отвечает за обеспечение безопасности вокруг резиденций и официальных мест пребывания товарища Сталина!

Ну, никак не могло такое случиться, что сегодня произошло!

Бронированный автомобиль Иосифа Виссарионовича, оснащенный средствами связи, сейчас на территории института находится, а он в непонятной колымаге передвигается. Ещё и в аварию они попали!

Поскребышева аж передернуло от воспоминания. Ещё сделал он в своей памяти зарубочку, что надо бы парнишку, что сейчас за рулем, с собой в столицу взять. В спецгараже такой не лишним со временем будет.

Или? Нет, но может быть…

Сталин всегда сам участвовал в планировании и координации мер личной безопасности. Может он сам что-то не так по полочкам разложил, а затем приказ и отдал. Он отдал, а спорить с ним не посмели. Он же в Вятку отправился, а там система обеспечения безопасности — о-го-го. Вот и пронадеялись одни на других.

Ещё один вариант — заговор. Враги теперь одни кругом. Даже — вражины, змеюки подколодные…

Поскребышев начал в голове перебирать тех, кто мог такое устроить.

Список получался не маленький.

Случилось то, что никогда не должно было случиться.

Александр Николаевич, хоть сейчас и снял свой противогаз, но сердце у него так молотило, как будто последний на нем был, а трубку, через которую воздух вдыхать полагается — пережали.

С него ведь спросят, случись что с Вождем. Это, ежели он сам жив останется. Ситуация была — куда ни кинь, всё клин…

— Что, дальше поедем? — Викеня вопросительно посмотрел на меня.

Я о мыслях Поскребышева даже и не догадывался — далек был от проблем небожителей, их заморочки являлись для меня секретом.

Викеня вопросительно посмотрел на меня. Я — на товарища Сталина.

Он — всегда и во всем старший, даже здесь — на дороге, что по Слободскому уезду петляет. Как он скажет — так и будет. Может, передумал он уже в сельской местности на время укрыться. Его же большие дела каждый день ждут…

Возникнет какой-то очень серьезный государственный вопрос, а его и нет. У кого спросить? Кто мудро решит? Подскажет, как лучше сделать… Он же, Иосиф Виссарионович, всем нужен, а мы его в Низяны тащим!