А если рассматривать испанский рынок, где по сути дела отходов производства оливкового масла можно было получить с четверть миллиона тонн в год, то там такие автомобильчики действительно могли стать очень интересным приобретением для крестьян. Или, в большей степени, для владельцев оливковых плантаций — а лишние тридцать миллионов долларов в год Вере показались суммой, заслуживающей пристального интереса.

— А этот твой приятель, как его…

— Алрик Биргхирсон.

— Он все еще швед?

— А как швед может стать не шведом? Разве что переродиться заново, поменяв при этом родителей, но я о таких чудесах вроде не слышал, — сообщил Карл, прилично так глотнув принесенного Дашей пива.

— Зря я тебя пивом пою, ты соображать хуже стал. У этого Алрика паспорт-то шведский есть?

— Есть, он по нему ко мне и приехал.

— Значит так… он где сейчас?

— Где-где… в гостинице небось отсыпается, мы же два дня…

— Это я уже заметила. Значит, он в Стокгольме. Я тебя сейчас отвезу обратно в аэропорт, полетишь в Стокгольм. Заберешь Альрика, затем с ним — и со своим паспортом, не забудь! — забежишь в советское посольство, я там предупрежу чтобы все быстро сделали, потом обратно сюда в Москву вы уже вдвоем прилетите и мы обо всем договоримся.

— Вера, ты всегда была девушкой очень заботливой, но должен сказать, что самолеты в Стокгольм летают только два раза в неделю. Поэтому у меня обратный билет только на воскресенье…

— Можешь его просто выкинуть, полетишь– и за Альриком, и с ним обратно сюда, на моем самолете.

— Хорошо дружить с хорошими советскими девушками! Только… Вера, я слушал, что твоя страна с Испанией… может, тебе сначала стоит с начальниками поговорить? А то мы договоримся обо всем, деньги потратим — а потом советские власти запретят моторы в Испания отправлять. И мы просто разоримся!

— Не зря все же я тебе пива принесла, на глазах умнеть стал. Я потому и спросила, если ли Альрика шведский паспорт. Я моторы и все остальное буду продавать в Швецию, простому шведу, а про Испанию я вообще ничего не знаю и даже не слышала ничего! Мы будем договариваться о производстве крестьянских автомобильчиков… я буду договариваться, с двумя простыми шведами.

— Марта всегда говорила, что ты очень хитрая девушка… Хорошая у тебя квартирка, а вот где тут туалет… я туда зайду — и поедем на аэродром. Надеюсь, Альрик за сегодня протрезветь успел уже…

Валентин Ильич на Веру, после того, как она рассказала ему о сделке с «испанским шведом», долго орал, но Вера, спокойно его выслушав, ответила просто:

— Вы не правы. Причем не правы сразу по четырем пунктам. Пункт первый: только в этом году мы получим буквально на ровном месте почти двадцать миллионов долларов чистой прибыли на поставках в… Швецию моторов, колес, стекол и фар. Во-вторых, мы сразу с господина Биргхирсона получим миллион долларов золотом за установки по бензиновой экстрактации масла из оливковых косточек и жмыха. В третьих, моторы в нужных количествах заводы в Благовещенске и Нерехте без проблем произведут, просто перейдя на трехсменную работу…

— А рабочих они для третьей смены родят?

— А это уже в-четвертых. Мы же подписались на обучение китайских рабочих, вот их-то мы в Благовещенск на обучение и возьмем. Мао присылать обещал все же не увальней деревенских, а тех, кто уже работать хоть как-то умеет, так что даже если китайцев на подсобных работах использовать, то три смены там организовать получится, этот вопрос я уже уточнила с тамошними инженерами. А в Нерехте… с осени там начнет работать заводской техникум, ребят на практику поставим, но поначалу их продукция вообще не нужна в поставках по этому контракту не потребуется. Их моторы вообще скорее всего только в следующем году в Швецию пойдут, так что здесь проблем не ожидается. С шинами тоже, все же мы уже какой завод запустить успели? Седьмой?

— Ну… но что по поводу твоих связей с Испанией скажет Иосиф Виссарионович, и я уже не говорю про реакцию Лаврентия Павловича. Все же, как ни крути, в Испании режим абсолютно фашистский…

— Но мы-то не с режимом сотрудничать будем, а с простыми людьми. И эти простые люди дадут Стране Советов несколько десятков тысяч тонн оливкового масла, одарят советских детей мандаринами и апельсинами…

— Кстати, они по поводу мандаринов особенно недовольны будут, ведь в Абхазии на осушаемых болотах…

— А я думаю, что они болотным абхазам, после того, как испанские мандарину сами попробуют, наоборот вот такой фитиль вставят: я уж не знаю, кто там сорт для прививки лимонов выбирал, но сейчас абхазские мандарины мелкие и кислющие. Допускаю, что испанские сорта там просто не приживутся и абзхазы выбрали единственный, который там не загнется зимой — но почему из-за этого должны страдать советские дети?

— Ты Иосифу Виссарионовичу про это сказать не побоишься? Лично сказать.

— Правду говорить всегда легко и приятно. В особенности правду о том, что мы этим контрактом дыру в бюджете НТК закроем на сотню с лишним миллионов просто поступлениями американского золота и еще на столько же — продажей населению экзотических испанских фруктов и масла. Один контракт — и четверть недостачи ликвидирована! Поэтому я о таком величайшем достижении нашей промышленности вам доверю доложить: лишняя благодарность от руководства вам точно не помешает.

— А тебе помешает как будто!

— А мне не нужно, я сейчас зампред ГКО, мне не комплименты, а боеприпасы требуются.

— Вот ведь зараза!

— И контра, вы забыли мне об этом напомнить. Да, а вы пока подумайте, как Карла отдельно отблагодарить. У него-то от контракта этого выгода копеечная, сотня тысяч крон на поставках аккумуляторов и сотни две ­он наскребет на коробках передач…

— Тоже неплохо!

— В деньгах неплохо, но нужна награда и моральная. Однако советские ордена даже не предлагайте, шведы такого не поймут — а надо его так наградить, чтобы он дома гордиться мог!

— Я посоветуюсь… Наградим твоего Карла, обязательно наградим!

К некоторому удивлению Валентина Ильича Иосиф Виссарионович известие о заключении Верой контракта с Биргхирсоном воспринял очень спокойно:

— Старуха тут права: эти автомобильчики никоим образом не усилят войска фашистов. А то, что советским детям достанется больше фруктов — вообще замечательно. И масло оливковое… мы же не будем писать на бутылках, что его фашисты произвели. Мы отличаем фашистов от простых трудящихся, даже от тех, которые вынуждены жить в фашистской стране. А то, что Советский Союз помогает тамошним крестьянам… жалко, что Долорес об этом рассказать испанскому народу сейчас не сможет, но ведь фашистский режим в Испании не вечен.

— А если она все же проговорится?

— Как она сможет проговориться о том, чего знать не будет?

— Вера еще просила подумать, чем Карла наградить, таким чем-то, чем он у себя в Швеции гордиться сможет. Но не орденом советским…

— Со временем он, безусловно, получит орден Дружбы народов, а пока… он же очень автомобилями увлечен, так давайте ему сделаем в подарок автомобиль. Такой же, как для членов Политбюро. Только не бронированный, конечно. Таким автомобилем он наверняка гордиться сможет и в любом случае ему будет очень приятно. Честно говоря, я несколько удивлен тем, что Старуха сама о таком не догадалась.

— Она сейчас очень занята в университете, сессия и выпускные экзамены — а это работа, насколько я помню, всегда отнимала у преподавателей все силы…

— И нам остается надеяться, что все силы она там не потратит, нам ее силы еще очень пригодятся, — усмехнулся Сталин. Ты слышал, что нам товарищ Пономаренко про нее сообщил? Нет еще?

Товарищ Пономаренко находился в состоянии, которое в боксе именовалось «грогги». То есть в состоянии полнейшего обалдения, и не потому, что ему кто-то провел удар в челюсть. А потому что геологи сообщили, что именно они нашли возле Старобина на глубине в четыреста метров. Но в состояние, близкое к нокауту его отправило не само сообщение геологов, а то, что Вера Андреевна ему как-то очень прозрачно на находку намекнула еще тогда, когда землю ковырять там никто даже не собирался. В принципе о наличии месторождения сильвинита она, как химик, могла по каким-то косвенным признакам догадаться, а вот точно сказать, на какой глубине его искать…