Если не считать того, что пару раз Марта успела побывать в Финляндии, точнее, в той ее части, которая теперь стала Советским Союзом, то в СССР она поехала в первый раз в жизни. И восторга от этого совершенно не испытывала, а наоборот, чувствовала себя крайне неуверенно. Ведь Советская Россия, как известно каждому европейцу — это ужасная страна, в которой правят большевики. Те самые большевики, которые даже страшных казаков, которыми в Европе пугали непослушных детишек, легко победили. Но бизнес… Фрея написала, что там появились новые и очень интересные товары — но без ее личного участия закупить их не представляется возможным.

Самая богатая женщина Европы и самый богатый человек в Швеции богатством своим обязана в том числе и тем, что деньги на ветер она никогда не выкидывала. Да, давно уже ни в чем себе не отказывала — но вот просто так тратить деньги ради того, чтобы утереть нос какому-то другому богатею, было не в ее привычках, поэтому в далекую Москву она отправилась не на личном самолете, а на обычном рейсовом, советской компании «Аэрофлот». Тем более что Фрея давно уже говорила, что это — самый быстрый, самый удобный и самый безопасный маршрут.

Насчет того, что такое путешествие будет самым быстрым, давно уже ни у кого в Швеции сомнений не было: русские самолеты от Стокгольма до Москвы летели всего три с половиной часа. А вот насчет остального… Впрочем, уже в аэропорту Стокгольма Марта поняла, что и насчет удобства Фрея не ошиблась: в самолете стояли очень комфортабельные кресла, у которых можно было даже спинку наклонить, чтобы в полете не сидеть, а полулежать. Чуть позже, когда стюардесса разнесла легкий завтрак, Марта решила, что нужно будет и своим летчикам поручить разузнать, как русские его готовят — чтобы в полетах по Европе тоже чувствовать себя не только сытой, но и довольной. А после этого завтрака Марта подумала, что она, скорее всего, насчет страшных русских все же немного ошибается: ведь дикари, какими их рисовала пресса, вряд ли смогли бы придумать столько всего интересного — и крайне выгодного, пользующегося высочайшим спросом в Европе и Америке — так что в газетах, скорее всего, кое-что пишут не совсем правдиво…

В московском аэропорту ее встретила Фрея, вот уже несколько лет работающая руководителем московского представительства гигантской торгово-промышленной империи Густафссонов, а с недавних пор — вообще родственница (старший сын Марты женился на дочери Фреи), и, когда они ехали в гостиницу, на вопрос Марты она ответила с легкой улыбкой:

— Это же «Волга», ей управлять проще, чем детским велосипедом — так зачем мне какому-то шоферу деньги платить?

— Очень удобная машина… сколько такая стоит?

— Двадцать две тысячи рублей, но если вы хотите купить ее для себя, то она обойдется в два с половиной раза дороже: если иностранец что-то покупает для вывоза из России, желательно сразу при покупке и вывозную пошлину отплатить. Можно, конечно, и на границе ее платить, но там получится еще дороже. Собственно, я поэтому вас и пригласила: с фру Синицкой вы, надеюсь, сможете договориться о том, чтобы пошлину уменьшить. А, возможно, и вообще ее отменить.

— Она что, может уговорить таможню? — довольно ехидно уточнила слова родственницы Марта.

— Она может просто приказать таможне. Все же фру Синицкая — первый заместитель председателя Научно-Технического комитета, а по советской иерархии эта должность входит в первую десятку руководителей страны. К тому же, говорят, что она очень дружна с Председателем КГБ, которому подчиняется вся пограничная служба…

— Дружна?

— У них квартиры в одном доме… там всего две квартиры. Так что да, именно дружна. И если она сможет уменьшить вывозную пошлину… но нам, думаю, важнее уговорить ее поменять на машинах название.

— Каких машинах?

— Сейчас мы разместим вас в гостинице и я вам покажу, на местной выставке представлена почти вся продукция заводов НТК. Возможно… то есть я просто уверена, что вы там и много чего другого интересного для нашей компании увидите…

Закинув чемодан в гостиницу (находящуюся рядом с Кремлем «Москву») шведки немедленно отправились дальше, в сторону огромной «Выставки достижений народного хозяйства», и там Марта окончательно изменила свое мнение о Советском Союзе. То есть она его сильно изменила еще по дороге туда: вдоль широченной улицы стояли огромные, довольно красивые дома, отгороженные от проезжей части широкими бульварами, асфальтированная дорога была настолько ровной, что просто ехать по ней было удовольствием, да еще Фрея заметила, что эта дорога вообще до Ярославля тянется, причем из-за ее качества на дороге установлено ограничение скорости в сто километров — но находятся лихачи, которые даже эту скорость превышают…

Монументальный въезд на выставку Марту просто поразил, а уж толпы людей, бродящих по территории выставки вызвали сильнейшее недоумение:

— Русские что, вообще не работают?

— Это в основном приезжие, и они как раз работают. Смотрят, что закупить у заводов для своих районов из новенького. Я думаю, что тут половина людей — это руководители как раз разных районов страны… а вторая половина — это молодые матери. Видите, почти все женщины с колясками? Здесь летом на самом деле лучшее место для прогулок; воздух свежий, машин нет.

— Но мы же…

— Пропуск для машины стоит примерно сто крон в месяц, разовый — сорок. Так что машин действительно мало, а грузовые новые товары на выставку ночами завозят.

— Такой дорогой пропуск…

— Русские вообще стараются с иностранцев побольше денег содрать. Я арендую у государства квартиру за жалких четыреста восемьдесят крон, а советские граждане за такую же платят всего сто двадцать рублей.

— У них такое дорогое жилье? А как же…

— Я арендую квартиру в семь комнат, мы как раз проезжали мимо этого дома. А такая, в какой я в Стокгольме жила, тут русским обходится рублей в сорок, даже меньше, если в семье дети есть. Причем если детей больше трех, то вообще они за жилье не платят, только за электричество. А если учесть, что не нужно заботиться о топливе на зиму… вот, я об этой машинке говорила. Она стирает белье всего минут пять, потом вот в этой центрифуге его отжимает минуты за две…

— Думаешь, у нас кто-то будет их покупать?

— Сейчас такие машинки русские делают то ли на четырех, то ли на пяти уже заводах. В магазине она стоит сто восемьдесят рублей, а с пошлиной триста сорок — но говорят, причем я уже проверяла и думаю, что не очень-то и врут — почти весь выпуск завода в Минске скупают приезжающие специально для таких закупок немцы. А ведь они еще и за билет до Минска платят, и перевозку купленного тоже немало платить должны.

— Понятно, ты всегда стараешься выбрать лучшее. Что еще посмотреть посоветуешь?

— Стеклянные чайники электрические, их немцы тоже очень активно раскупают. Новые электрические кухонные печи… они довольно дорогие, так что все же вы сами оцените перспективы продаж…

По дороге обратно в гостиницу Марта поинтересовалась:

— Интересно, если Вера занимает такой большой пост, с ней встретиться-то возможно? Или придется за месяц на прием к ней записываться?

— Думаю, в записи необходимости нет, она сейчас в основном дома сидит. Я, конечно, постараюсь ей позвонить — но, надеюсь, уже завтра или послезавтра вы с ней встретитесь.

— Да, и попрошу ее подарить мне такую же «Волгу».

Фрея шутку не поняла:

— Тогда уж лучше просите «Чайку», это очень хороший представительский лимузин. Русские его вообще не продают, но вам они наверняка не откажут. Я как-то на такой машине прокатилась: Роллс-Ройс рядом с ней кажется дешевым таксомотором. Так насчет встречи я из вашего номера договариваться буду или от себя? Если не затягивать, то, возможно, получится договориться о встрече и на сегодняшний вечер…

Вера Андреевна очень хорошо помнила год тысяча девятьсот сороковой. По мнению огромного числа советских граждан, самый счастливый год в стране и самый «богатый». В магазинах было полно разных товаров, все для жизни необходимое можно было без особых проблем купить даже в какой-нибудь захолустной деревне. Конечно, именно «богатством» у народа в тот год и не пахло — то есть не было именно роскоши в жизни, но никто, точнее почти никто, за «роскошью» и не гнался. А на то, что не было в сороковом году цветных телевизоров и «Жигули» не заполняли дворы — это было совершенно неважно.