И одним из дел, которым он очень плотно занялся сразу после назначения, было скорейшее строительство Верхне-Свирской ГЭС. После передачи Свирьстроя в НТК работы там очень сильно ускорились, правда Андрею Александровичу было совершенно непонятно, почему в проекте поменяли ленинградское оборудование на иное: теперь для станции турбины были сделаны вообще в Нижнем Тагиле, а генераторы использовались ростовские. Впрочем, если учитывать скорость возведения станции, это было оправданно: все же ленинградские предприятия вряд ли успели бы все это изготовить раньше года так сорок второго. К тому же он довольно серьезно воспринял предупреждение Веры Андреевны о необходимости иметь в городе резерв электрических мощностей и теперь «Красный Путиловец» изготавливал огромные дизели, а «Электросила» для этих дизелей производила генераторы. Небольшие, по два мегаватта, но ведь их по составленному городскими специалистами плану требовалось до конца лета произвести не менее тридцати штук, а всего в плане «обеспечения резерва электрической мощности» предполагалось поставить в городе и ближайших пригородах чуть меньше семидесяти. Требовалось, но оба завода планы хоть и немного, но срывали, и товарищ Жданов лишь порадовался тому, что с «Красного путиловца» полностью сняли задачу по выпуску тракторов.

К весне сорок первого большую часть проблем «экономического характера» удалось решить, а совместно с КГБ получилось и существенно снизить остроту проблем с криминалом. Да, далеко не всё вышло исправить, но с уличным бандитизмом было практически покончено, а специалисты Лаврентия Павловича обещали и с экономической преступностью разобраться полностью уже до зимы. Сам Андрей Александрович в это верил не особо сильно, но во многие детали борьбы с экономической преступностью его просто не посвящали. Однако он все же смог заметить, что в процессе борьбы с ворьём как-то сильно ускорилось и выполнение задачи по сокращению населения Ленинграда — а это настраивало на весьма радостный лад…

С преступностью КГБ боролся не только в Ленинграде, а после того, как в НКВД силами специалистов КНБ была проведена тотальная зачистка от «троцкистов» и личный состав милиции на три четверти обновился, быть преступником в СССР стало делом крайне невыгодным. То есть мелкое воровство или пьяная драка без серьезных последствий тоже наказывались, но так, что даже сами «преступники» считали наказание и справедливым, и полезным: такие обычно приговаривались на небольшой срок к исправительным работам по месту жительства. То есть они на подсобных работах на стройках использовались, города и поселки в порядок приводили — иначе говоря, занимались физическим трудом на свежем воздухе. Лаврентию Павловичу даже рассказали о каком-то мужичонке, который раз в месяц специально напивался и бил стекла в горотделе милиции с тем, чтобы его направили на постройку детского городка в городском парке…

А вот если преступления были посерьезнее, то и приговоры резко изменялись: профессиональные преступники внезапно (и надолго) меняли место жительства на весьма отдаленные районы с крайне неблагоприятным климатом и уже там «наносили пользу Родине». А таких мест, где требовалось много неквалифицированной рабсилы, в СССР было много — так что уже осенью сорокового года железная дорога дотянулась до поселка «Рудник» на Воркуте и потянулась дальше, причем «конечной точкой» новой железной дороги должен был стать Магадан. А проигнорировать назначение на такую работу было крайне затруднительно: специальным распоряжением по ГУЛАГу при побегах заключенных их ловить живьем и возвращать в лагеря стало необязательно…

Отдельно предусматривались меры наказания к «расхитителям социалистической собственности»: за воровство в торговле сроки и меры наказания устанавливались такие же, как за бандитизм — и в том же Ленинграде три четверти сотрудников госторговли отправились осваивать безбрежные просторы Русского Севера. А так как при этом в обязательном порядке применялась и такая мера, как полная конфискация имущества…

Слухи о том, что происходило в «колыбели революции», очень быстро распространились (по крайней мере среди «заинтересованных лиц»), и последствия проявились исключительно быстро. Иосиф Виссарионович по этому поводу даже специальное совещание собрал и первым делом поинтересовался у Лаврентия Павловича:

— И что ты предлагаешь со всем этим делать?

— Я предлагаю радоваться. Старуха в свое время предупреждала, что за границу не только бывшие поляки рванут, а тут криминальный элемент за свой счет обеспечит американцам дополнительную головную боль, мы же точно при этом не пострадаем.

— А наплыв рабочих на стройки Сибири и Дальнего Востока нам только на пользу пойдет, — дополнил его Валентин Ильич. — Много они, конечно, не наработают, но все же пользу принесут. У нас за два месяца на Ишимском канале рабсилы в полтора раза больше стало, а уж на постройке ГЭС на Урале… думаю, в этом году семь штук досрочно закончить получится. Я уже не говорю о новых стройках в Забайкалье и на Алтае: мы-то мучились, думали, где для них рабсилу взять — и тут на тебе: сразу четверть миллиона человек резко возжелали в горах поработать.

— ГЭС новые — это хорошо, но…

— Другое интересно, — продолжил Лаврентий Павлович, — сейчас очень много любителей ударно поработать стали записываться на стройки в Корею. Товарищ Ким, конечно, очень этому обрадовался, но лично меня интересует, куда потом эти строители рванут.

— Куда-куда, — усмехнулся товарищ Тихонов, — туда же. Мне тут интересную новость из Каннына сообщили, это где мы сейчас помогаем товарищу Киму электростанцию строить. Так вот, на той неделе в порт зашло американское судно, вроде как с поломкой — но капитан просил руководство города связать его с товарищем Кимом на предмет переговоров об установлении торговых отношений. Предлагал продавать в Корею оборудование для электростанций, еще что-то…

— А ты-то откуда об этом узнал?

— А американец по-корейски-то вообще не говорил, нашего инженера пригласили переводчиком поработать немного… В общем, предлагали янки кое-что интересное, в основном по мелочи, но, как наш инженер понял, им нужно было, чтобы суда американские получили право захода в корейские порты. Причем, как янки подчеркивал, с туристическими целями, то есть пассажирские…

— И что на это сказал товарищ Ким?

— Я даже не знаю, успели ли тамошние городские власти ему это передать.

— Ясно, разберемся. А как там вообще стройки идут, я имею в виду в Корее?

— Вроде неплохо, Ирсен японским наследством очень грамотно распорядился. Правда, у него с техническим составом… там же практически все инженеры и большая часть рабочих у японцев обучалось и на оккупантов работали, так что определенное недопонимание нынешних задач у них наблюдается. Тем не менее в Корее начали свои электрические генераторы делать, пока небольшие, мегаватт так до четырех — но он уже в этом году планирует до зимы своими силами только ГЭС поставить мегаватт под двести. И угольные станции, уже мегаватт сильно за триста. Это не считая тех, которые мы ему помогаем строить.

— И?

— Он обещает, что в СССР поставит не меньше тысячи тонн вольфрама. Еще уже начал поставки кобальта, свинца обещает в этом году поставить минимум пятьдесят тысяч тонн, а то и сто, цинк опять же… А вот стали — у него по стали планы не выполняются, так что он пока и свои потребности не закрывает. Возможно, в следующем году…

— Надеюсь, что стали у нас и своей хватит.

— Я не успел сказать: он очень просит алюминий ему поставлять, в основном провода для ЛЭП. Электростанции-то он строит, а вот тратить медь на провода — это, по нашему общему мнению, неправильно. Но у нас и самих с алюминием…

— И он об этом точно знает!

— Да. Поэтому он предлагает нам помощь в постройке нового алюминиевого завода. То есть… людей он на стройку пришлет, у него же больше ничего сейчас нет…

— Посмотрим, это предложение нам нужно будет отдельно просчитать. Сам говоришь, что людей на разные стройки сейчас найти несложно…