– Значит, я такси оплачу. Даже не спорь.

– А я и не собиралась!

Ты ж глянь! Ощетинилась вся как еж. Костик-Костик, вот какого хрена тебе еще надо, а? Мудак ты, Костик.

Быстро убираюсь, ставлю оставшиеся тарелки в посудомойку. Тряпкой стираю с пола жирное пятно. Девочки в коридоре шушукаются, шуршит одежда. Совсем скоро все вернется на круги своя. Они домой поедут, я засяду за работу. Не просто же так я сегодня за тридевять земель мотался. Встреча у меня была с человеком, который был винтиком в схеме, что я распутываю. Вроде незаметным, но хорошо знающим, как там все налажено изнутри. Вот и правильно. Лучше об этом думать, чем о всяких глупостях.

– Ефрем Харитоныч, мы готовы. Такси уже подъехало. С наступающим!

Точно! Новый год же… Уже завтра. Выхожу в коридор, растерянно проходясь пятерней по заросшей к вечеру роже. Как там говорят? Как встретишь Новый год, так и проведешь? Выходит, ничего нового от жизни ждать не приходится. Праздник мы будем справлять с сыном. Я, наверное, опять сожгу в хлам гуся. А Макс до самого боя курантов будет рубиться в очередную стрелялку.

– Да, точно. Я и забыл.

– Это потому что вы елку не удосужились поставить! – улыбается Вера, застегивая Юльке ботиночки.

– Думаешь?

– Уверена. Поставьте хоть небольшую, и сразу настроение появится. – Выпрямляется. – Макс, мы пошли! Пожалуйста, больше не теряйся.

– Макс не терялся, – бурчит тот, становясь рядом со мной. В глазах Веры мелькает смятение. Ей не понять, что то, что Макс вышел их проводить, свидетельствует о его расположении. А я не могу ей объяснить, потому что говорить о сыне, когда он рядом, в третьем лице – неправильно. Даже если он сам так о себе говорит.

– Ладно. Ну, и тебя с наступающим. Юль…

– Пока! – обутая малышка подбегает сначала к Максу, обнимает его за ногу, потом ко мне, проделывает то же самое и под растерянные Верины «натопчешь же!» возвращается к матери. Не без облегчения Вера поворачивается к двери, тянет вниз ручку. Я буквально слышу, как по капле из моего дома вытравливается принесенное Верой с Юлькой тепло. И тут я вдруг слышу свой голос:

– Слушай, Вер, а ты не хочешь пойти ко мне на постоянку?

– А?

Какого черта я творю?

– Ты же видишь, я зашиваюсь. И на работе, и с Максом. Хотя бы на полдня. Или как-нибудь день через день? Уборка, готовка, стирка. Ну и Макс. Нянька ему не нужна, но проконтролировать, чтобы он не забывал поесть, и все такое…

Пожалуй, это самая длинная моя речь за все время нашего с Верой знакомства. Даже горло немного побаливает с непривычки.

– Нянька Максу не нужна, – подтверждает рядом стоящий сын.

– Я не знаю, – теряется Вера. – Все очень неожиданно. Да и праздники. Я могу немного подумать?

– Конечно. Мой номер у тебя есть. Твой у меня – тоже.

– Да?!

– Ты же звонила мне по поводу Макса. Я сохранил.

– Точно, – бьет себя по лбу со смешком. – Тогда спишемся. Вы пользуетесь мессенджерами?

Блядь, ну точно, она думает, что я стар, как говно мамонта. Куда я вообще лезу? На хера мне это все? Даже если бы Вера была свободной, на кой бабе мои проблемы? А она несвободна к тому же. И еще ведь не факт, что через нее меня, как лоха последнего, не разводят.

Несколько резче, чем следовало, я замечаю:

– Конечно.

– Тогда я напишу.

Киваю. И не добавив неи слова к сказанному, позволяю Вере уйти.

– Вера вернется? – интересуется Макс, едва за той закрывается дверь.

– А что?

– Максу нравится Вера.

– Надеюсь, Макс помнит, что прежде чем подкатить к девушке, нужно спросить ее мнения на этот счет и удостовериться в ее согласии, если тебе захочется физической близости?

Это то, что меня действительно волнует. Гормоны в нем играют – дай бог. Разговоры о женской неприкосновенности с некоторых пор – наше все.

– Макс аутист, а не дурак.

– Это меня несказанно радует. В любом случае к Вере тебе лезть не стоит.

– Макс не дурак, – повторяет сынок с нажимом. Я отвечаю Максу традиционным кивком, хотя, признаться, в этот раз не очень-то понимаю, до чего мы договорились. Он не дурак, потому что понимает – она замужем? Или же дело в том, что Вера старше? А может (не дай бог, конечно!), Макс догадался, что я и сам на нее запал? Нет. Вряд ли. Чужие чувства для него – неизведанная территория.

– Так, ладно. Вера посоветовала нам установить елку. Ты как на это смотришь? Заморочимся?

– Макс устал. У маленькой девочки не закрывался рот.

– Мне показалось, тебе понравилась ее болтовня, – замечаю, тайком косясь на сына. Тот только плечом ведет, направляясь к лестнице. Словом, понимай, бать, как знаешь.

Ну, вот, собственно, и все. Привет, опостылевшее одиночество. Здравствуй, надоевшая тишина. Может, и впрямь сгонять за елкой? Там более что где-то в куртке лежит талон, дающий право срубить дерево в специальном питомнике. Их выдавали в конторе всем желающим еще пару недель назад от профсоюза. Я брать не хотел, но поскольку спешил, сунул машинально в карман и помчал дальше. И только теперь вот вспомнил.

Собственно, почему бы и нет? Заодно и салатов куплю на праздничный стол. Ну его, этого гуся.

Колбасит меня всю дорогу до дома. Да и потом. Не спасает даже Юлькина трескотня. Даже то, что Костик опять задерживается с работы... С чего вдруг? За-чем? Совершенно ведь непонятно, или понятно, наоборот, и оттого страшнее.

Он что, мне понравился?

Костиков новый начальник?

Серьезно?

Бред. Не может такого быть. Мне же не восемнадцать, чтобы вот так по-идиотски вляпаться. Я замужем, у меня дочь. И вполне устоявшаяся жизнь. Не зря ведь говорят, что от добра добра не ищут. Я и не буду. Объективно в этом нет совершенно никакого смысла. Это поначалу, да, любые отношения – фейерверк. Пока гормоны шарашат так, что недостатков не разглядеть, даже если очень захочешь, пока между вами нет никаких обязательств, пока вы и другим ничего не должны… А лет через пять после свадьбы, оформления ипотек, рождения детей и личностных кризисов – хорошо, если не успеваете друг друга возненавидеть.

У нас же с Костиком все не так плохо. Подумаешь, изменил. Что, я первая? Он признал, что сам не свой из-за проблем на работе. Бывает. Сорвался. Понесло не туда. Наломал дров. И тут главное, чтобы он выводы сделал, правильно? Левак укрепляет брак… Ну вот.

С остервенением натираю утку специями. Смахиваю повисшую на кончике носа слезу. Ножом надрезы делаю и заталкиваю в них чеснок. Утка в апельсинах – мое коронное новогоднее блюдо. Интересно, а что будет на столе у Мериновых? Может, стоило и им что-нибудь эдакое приготовить? Тьфу ты, дура, совсем, что ли?!

Накрываю замаринованную дичь пленкой. Выставляю на холод и мою руки. А потом к Юльке заглядываю. Дочка спит, потому что на дворе, блин, десятый час. А Костика нет. Стоит вспомнить о муже, как в замке проворачивается ключ. Я где-то вычитала, что дети, выросшие в семьях, в которых они регулярно подвергались насилию, по одному этому звуку могли определить, в каком настроении вернулись их непутевые родители. Мне повезло. У меня было счастливое детство. Но еще до того, как дверь открывается, я, как и те несчастные, понимаю, что меня ждет.

– Пр-р-рривет, – пьяно ухмыляется Костик.

– Ого, – комментирую я – тот едва на ногах стоит. – Это ж по какому поводу ты так накушался?

– Новый год ведь! Отмечали.

– Опять? Ладно, как знаешь. Тебе зарплата пришла?

– Зарплата… Зарплата, – хватаясь за вешалку, нелепо оседает на пуф. – Тебе от меня только деньги нужны?

Внутри вскипает злость. Руки конвульсивно сжимаются в кулаки. Спорить с пьяным себе дороже, но как же хочется ему все-все высказать!

– Костя, ложись спать. Завтра поговорим.

Иду мимо, а тот меня за край халата прихватывает и резко на себя тянет. От неожиданности заваливаюсь мужу на колени. Полы халата расходятся. И Костиковы лапищи, каким бы пьяным он не был, безошибочно находят мою подпрыгнувшую грудь. Соски болят от того, как он их сжал.