Я вспомнила девушку-перевёртыша и цирковое выступление, увиденное на балу Весеннего цветка. Но там была лисица, а значит, далеко не все перевёртыши обязательно были наследниками Кетры. Или я что-то не так понимала?

– А вы?.. – вырвалось у меня прежде, чем успела прикусить язык. Любопытство любопытством, и всё же не надо было забывать, что беседовала с Их Величеством, пусть и в неофициальной атмосфере.

– Умею, – с улыбкой проследив за кружившей около нас Талиссией, произнёс он. – Однако взывать к силам близ границы для меня было бы неразумно. В отличие от других заклинаний, это не влияет на магический план столь сильно, чтобы мой отравленный дар призвал демонов, но здесь – Топи.

– Простите моё любопытство, Рос. – Я смущённо кашлянула и создала ещё несколько огненных шаров, чтобы было теплее стоять и наблюдать за резвящейся девчушкой.

– В этом нет ничего постыдного, любопытство похвально. Тем более, вам я доверяю.

Невольно икнула от удивления, услышав о доверии, но то, с каким спокойствием и серьёзностью король сказал это, не позволило сомневаться. Если мой отец был для него близким человеком, Кир – тоже, то и я, связанная с ними, могла интересовать Росэра не только как тень. Много ли у него было людей, которым он мог безоговорочно верить, особенно когда выяснилось, что даже телохранитель не такой уж и замечательный? Мне всегда казалось, что Тэриньо был ближе как советник, чем Кирино. Но, выходило, я ошиблась.

Король присматривался ко мне уже долгое время – не потому что была сама по себе какой-то особенной, а из-за отца и, подозревала, «влюблённости» Кира. И пришёл к выводу, что угрозы я не представляю?

– Могу я узнать о вас… больше? – Всё ещё чувствуя смущение от того, как бесцеремонно лезла в душу к малознакомому человеку, я для верности отвела взгляд. – Как вы взошли на престол?

Наверное, дело было в той лёгкости, с которой Талиссия общалась с Росэром, и мне самой вдруг захотелось так – без благоговейного трепета, необходимости держать дистанцию и соблюдать этикет. Видеть в нём не венценосную особу, на которую только снизу вверх и смотришь, а человека. Не при дворе же. Но имела ли я на это право? Хотя не попробуешь – не узнаешь.

В моём восприятии Росэр существовал, по сути, совсем один – не считая доверенных лиц, советников и приближённых, у него никого не было. Родители мертвы, а имена остальных наследников престола скрывала древняя традиция. Теперь-то я знала, что из рода Коссэль остались только он да Талиссия, но проводить столько времени с девочкой король мог только потому, что она была подопечной его советника. В противном случае подобные взаимоотношения вызывали бы куда больше слухов, чем и без того бродило по дворцу.

Будь у него жена или хотя бы фаворитка – имя было бы известно всем, поскольку она бы не являлась частью рода Коссэль и её бы не скрывали, как других членов семьи. А значит, своих наследников Рос не имел, разве что где-то могли быть бастарды короля. О чём его самого спрашивать, конечно же, было бы самоубийственным и совсем неприличным шагом, поэтому условно считала, что их нет.

– Только если вы расскажите о себе. И каким на самом деле был с вами Грассэ.

На миг задумалась: а действительно, каким же? Стоило ли поведать королю о Штольнях, о той лжи, которой меня окружали с самого детства?

– Всё-таки вы ему не доверяете, – вместо того, чтобы безрезультатно крутить вопросы в голове, отметила я.

Внезапный далёкий писк заставил вздрогнуть и оглянуться через плечо. Пусть на долю мгновения, но не показалось же? Таши?.. Или другие тени? Может, следовало сказать и быстрее вернуться в крепость?

– Люди лгут, Марисса, и это нормальное явление. – Росэр одарил меня отеческой улыбкой и сложил руки за спиной. – Доверию оно нисколько не мешает. Я же, как и вы, не лишён любопытства, желания пробраться к нему в голову и узнать как можно больше.

Может, всё-таки показалось? Мало ли, усталость сказывалась. Но бдительность сохранять всё же стоило, и потому вызвала внутри ощущение маятника. Скорее всего, у Росэра было предостаточно защитных и предупреждающих амулетов, и, раз он не всполошился, бояться было нечего. Не мог же король так безалаберно относиться к собственной безопасности и полагаться всецело на меня в этом?

– Люди лгут, – согласно кивнула и криво усмехнулась. Уж что-что, а это знала на своей шкуре превосходно. – Но даже если вы побываете в чужой голове, то, к удивлению, узнаете, что и там – ложь. Даже себе, порой, люди лгут и не замечают этого.

Король рассмеялся.

– Теперь начинаю понимать, чем же вы приворожили Таэ, – покачал головой он. – Так вы согласны на обмен?

Подумала немного и вновь кивнула. Из всех людей, с кем я общалась и кого пыталась понять, только Росэр был полностью честен и открыт. Да, при дворе он вынужден был держать маску и поддерживать образ властного холодного человека, однако стоило остаться с ним один на один, создавалось ощущение, будто он с лёгкостью поведает обо всём, какой вопрос ни задай. Будто таким образом он компенсировал нехватку искренности и доверия. Хотя наивным король не был и тщательно выбирал тех, кому мог показать иную свою сторону, и я словно бы начала отчётливо видеть те двери, за которые меня постепенно пускали всё глубже и глубже. И если раньше везде висели замки или засов находился внутри, то сейчас я сама могла пытаться дёргать за ручку.

– Своим рождением я убил мать, – с печальной улыбкой заговорил Росэр. – А отца видел раз или два за всю жизнь и плохо его помню. С Римией, моей сестрой, у нас были разные отцы, и, когда мать умерла, сестра стала первой наследницей, а бабушка – регентом при ней. С сестрой мне посчастливилось жить бок о бок под заботливым крылом бабушки, которая, пожалуй, относилась к нашей безопасности чересчур щепетильно. Только взойдя на престол в свои пятнадцать, когда сестра отказалась от прав на корону, я узнал, что над нашим родом словно навис злой рок или проклятие – никто из наследников не доживал до тридцати. Римию он не обошёл стороной. Мне же, вероятнее всего, не без помощи Грассэ, повезло.

Значит, в том, что Росэр был совсем один, я не ошиблась. А ещё стало ясно, почему он не видел ничего плохого в том, что Талиссия в столь нежном возрасте примет на себя бремя власти.

– Ваша сестра была магессой?

Ответ на этот вопрос я и так знала, но хотелось повернуть разговор в нужную сторону – узнать больше о семье Росэра. И о тех недостающем кусочке истории, что была уже известна мне, – о магистре Янкеле Раджети из приграничной крепости, из жажды силы пожертвовавшим женой.

– Римия полюбила колдуна, она казалась такой счастливой, что я нисколько не жалел о том, что занял трон вместо неё. Признаться, с самого начала я не видел себя в этой роли, но ради счастья сестры был готов наступить на горло своим интересам. А она ради своей любви – отдать дар.

– Она?..

– Грассэ говорит, что Янкел убил её, но я этому не верю. – Взгляд, обращённый ко мне, был отчего-то виноватым. – Янкел был Раджети, псом короны, а это настолько въедается в кровь, что ни вырезать, ни выжечь. И то, каким Раджети является ваш отец, только подтверждает правило. Везде бывают исключения.

Рассмеялась в ответ. Действительно, отца можно было назвать исключением из многих правил. Но, раз уж Янкел был псом короны, Росэр знал его лично, и потому его слова имели вес. Зачем только отец соврал Кирино?

– Моя сестра не была столь глупа, чтобы жертвовать даром в раннем возрасте ради недостойного человека.

Вопрос о том, могли ли её взять силой, я вовремя проглотила. Он был бы нормальным в разговоре с Таши или Киром, где допустимы различные предположения и рассуждения, однако топтаться на горе Росэра было неправильно. Не только потому, что он пока ещё оставался королём, но также из банальной вежливости.

А потом я вспомнила, что в этой крепости уже долгое время, до появления в ней Кирино как магистра Кирэя, служил капитаном Ольхо. И Янкела могли убить, взять под контроль его тело и сделать с бедной Римией что угодно. Совсем как с Ларом. Догадывались об этом Кир с Грассэ или нет?