Литмир - Электронная Библиотека

Валька, не расслышав моих слов, обеспокоенно спросила:

– Что…? Что ты сказала? Где болит?

Я сморщилась. Голова, действительно болела, и мне именно теперь стал до конца понятен смысл фразы «как пыльным мешком из-за угла». Отвернув голову чуть в сторону, что стоило мне следующего приступа боли, я прохрипела:

– Лампу от глаз убери…

Это подруга поняла. Сквозь закрытые веки я увидела, как световое пятно сдвинулось несколько в сторону, и только тогда открыла глаза. Несчастная Валюхина физиономия висела надо мной. В ее заплаканных глазах было столько всего понамешано, что я даже не могла бы выделить точно преобладающую у нее в этот момент эмоцию. Страх, надежда, тревога, и даже какое-то отчаянье, и все это сдобрено, как кайенским перцем, закипающей злостью, способной заставить ее порвать зубами каждого, кто покусится на жизнь или благополучие ее друзей. Она, увидев, что я открыла глаза, повторно спросила:

– Ты как…?

Я опять поморщилась:

– Помоги сесть…

Она брякнула металлическим донышком лампы, ставя ее рядом на каменный пол, и кинулась поднимать меня, стараясь прислонить спиной к каменной стене подземного коридора. Закусив губу от боли, чтобы не застонать, я кое-как, с ее помощью, уселась. Тут и руки мои нашлись. Вполне себе целые, только, почему-то, онемевшие. Причем, я предполагала, что это онемение вызвано не потерей сознания, а, скорее всего, тем самым прикосновениям к камням стены. Ладно, об этом я потом подумаю. Сейчас мысли в моей голове ворочались с огромным трудом. Жалобно проговорила:

– Валька, рук не чувствую, онемели. Помоги размять.

Она, вспомнив о своем предназначении спасать людей, кинулась ко мне и принялась осторожно массировать мне руки, то и дело поглядывая на меня с тревогой. По рукам побежали колкие мураши, но зато стала возвращаться чувствительность. Я едва удержалась от крика, такой была боль. Валька испуганно посмотрела на меня, но массировать рук не перестала, а просто торопливо, голосом, которым говорят милицейские, пожарные и медработники при исполнении, протараторила:

– Потерпи, потерпи… Скоро станет легче…

Мне хотелось ей ответить что-нибудь заковыристое и не совсем приличное, но делать этого не стала. Подруга старается мне помочь, а я, свинья неблагодарная… В общем, сдержалась. Вскоре боль стала растворяться, как последние кристаллики льда в весенней, прогретой солнцем луже, и я, наконец, смогла выдохнуть с некоторым облегчением. Валентина пристроилась передо мной на корточках, внимательно всматриваясь в меня, а потом решительно заявила:

– Все! Хватит на сегодня подземелий. Пошли на выход! – И твердой рукой стала мне помогать подниматься.

Опершись на стену одной рукой, другой я обняла подругу за шею, и мы заковыляли с ней обратно по коридору, туда, где вилась каменная лестница, выводящая в комнату усадьбы. Несколько раз мне казалось, что мне в спину из темноты коридора кто-то пялится. Оглядываться, чтобы не пугать подругу, я не стала, резонно предположив, что тот, кто отоварил меня по голове, должен был давно уже смыться отсюда, если он, конечно, не конченный идиот. А, судя по его поступкам, кем, кем, а идиотом он, точно, не был, раз сумел сюда проникнуть незаметно, подкрасться ко мне практически бесшумно, и вырубить меня, так, что я даже, как говорится, «мяу» сказать не успела. Значит, все эти «кажется» были, так сказать, остаточным явлением моих видений, и не более того.

Подъем по лестнице лучше было не вспоминать. Бывали, конечно, у меня подъемы и похуже, правда, я не могла припомнить, когда. В итоге, когда мы выбрались из подземелья, меня вывернуло наизнанку так, что я даже добежать до какой-нибудь раковины не успела. И Вальке пришлось еще за мной убирать. Подруга безропотно снесла все эти невзгоды, с молчаливым терпением и неизменной тревогой во взгляде. Когда, наконец, мы добрались до нашей комнаты, и я со слабым стоном повалилась на кровать, Валька села рядом со мной и осторожно приступила к расспросам.

– Полиночка, так что с тобой случилось? Ты в обморок упала, что ли? Или тебе опять привидение привиделось? Это опять ТА, ну, которая в одной туфельке…

Валентина защелкала пальцами чуть ли не у меня перед носом, пытаясь вспомнить имя девушки, которая являлась ко мне в виде привидения (с чего все, собственно, и началось в прошлый раз). Щелкающий звук отдавался в моем несчастном мозгу, причиняя, скорее, не боль, а некоторый дискомфорт. Поэтому, я торопливо ей напомнила:

– Светланой ее звали…

Валька обрадованно закивала головой.

– Во, во… Точно! Так это что, опять она…? – Последнее предложение она проговорила, почему-то, таинственным шепотом, хотя, в комнате кроме нас никого не было.

Я только глаза закатила под лоб.

– Ну скажи мне, пожалуйста, с какого такого перепуга она бы вновь начала бродить? Мы же все сделали для того, чтобы она успокоилась. Нашли останки, похоронили по-человечески. Так на кой ей опять показываться?

Валентина пожала плечами, все еще не желая отступать от своей версии про привидение.

– Ну мало ли… Может, предупредить тебя о чем хотела, или еще что…, – И добавила, на мой взгляд, совершенно некстати, обиженным голосом: – Тебе виднее…

А я пыталась для себя решить: стоило ли ей рассказывать о том, что меня кто-то крепко приложил, или туманно сослаться на какое-нибудь привидение? Думаю, отделаться от Вальки простым «стало плохо» вряд ли получится. Тем более, что она все-таки медик, поэтому, не заметить у меня легкого сотрясения она не могла. В конце концов, решила, что нужно ей рассказать все, как есть, или точнее, все, как было. Если уж ОПЯТЬ началось, то лучше бы, чтобы подруга была начеку, и проявляла разумную осторожность. По крайней мере, до той поры, пока мы точно не поймем, что же, черт возьми происходит! Валентина, с некоторым любопытством следившая за работой моего ума, которая, безусловно, отражалась на моем лице, вдруг проговорила:

– Ну ладно… Хорош дурака валять! Давай… Рассказывай, что случилось. Я же вижу…

Я усмехнулась:

– И что ты видишь?

Подруга нахмурила брови, пытаясь изобразить на своей физиономии грозность, и выпалила:

– Все!!! Я все вижу! Вижу, как ты сейчас размышляешь, что бы такое мне соврать, чтобы не тревожить. Так вот, должна тебя предупредить, врать мне не стоит, дороже самой же потом и обойдется. А еще, если начнешь скрытничать, то я на тебя Егорке пожалуюсь! – Пустила она в ход тяжелую артиллерию.

Спорить или пререкаться с ней смысла я не видела, да и сил у меня на это уже не было. Поэтому, не подбирая мягких выражений, я выдала:

– Я и не собиралась скрытничать. Вы, тетенька, напраслину на сироту возводите… Короче… Кто-то ко мне подкрался и отоварил чем-то тяжелым по голове. – У Валентины глаза округлились, а брови удивленно взлетели вверх. Но высказать эмоции, которые так и рвались у нее наружу, я не дала, коротко припечатав: – Кто и что, лучше не спрашивай. Не видела я. И догадок по этому поводу у меня нет. А сейчас, с твоего позволения, я бы немного поспала, а то голова гудит, словно колокол. А мне с утра на работу.

Валентина, чья физиономия выражала кучу эмоций, начиная от негодования и до возмущения, было открыла рот, потом, видимо, вспомнив, что я «пострадавшая» и мне нужен покой, рот закрыла, и очень покладисто (на мой взгляд, даже чересчур) проблеяла с кислым выражением лица:

– Конечно, конечно… Отдыхай… А на работу, я это, как медик говорю, тебе ехать завтра нельзя. У тебя сотрясение, поэтому, я прописываю тебе покой.

Не вдаваясь в дискуссию, я просто закрыла глаза. Поспать немного мне, все же, не помешало бы. Валентина еще немного повздыхала, сидя рядом со мной, а потом тоже улеглась спать. Сон, как видно, к ней не шел, потому что еще некоторое время она ворочалась. Потом, не выдержав, шепотом спросила:

– Полинка… Ты спишь?

Я, по понятным причинам, ей не ответила. Не до разговоров мне сейчас было, и она, еще издав несколько душераздирающих вздохов, наконец, угомонилась. А я лежала и думала. То, что я видела в своем виденье, произвело на меня впечатление. Я уже нисколько не сомневалась, что все, что мне посылается, все не зря. Думать о том, что эти клочки – мои воспоминания, было, почему-то, немного страшно. Но, так же я понимала, что рано или поздно, мне придется это принять, как часть меня самой. А вот как во всем этом разобраться – вопрос, конечно был на засыпку.

15
{"b":"912963","o":1}