—Яла, Ялочка, просыпайся, сладкая, все, мы с тобой справились…

—Влаш!!!–И сердце ее под моей рукой почти выскакивает. Заполошная моя…–кожа красная какая, волдыри, как ожог…Я сейчас…–пробует сползти с меня.

—Нет, сладкая, полежи еще…восстановлюсь так быстрее…самое главное лекарство у меня в наличии…почему плакала?

—Тебя боялась потерять…не потому, что сама здесь пропаду…если еще что не похуже…а потому что, тебя может не быть…просто не быть…

Ее сердечно срывается в какой-то вообще сумасшедший ритм…

—А я здесь…с тобой. Это мое постояное место обитание, теперь и всегда.

—Ты как себя чувствуешь? Ох…глупость спрашиваю…как с такими ожогами себя чувствовать можно–то?

—Я тебе больше скажу…слух восстановился, зрение-нет…

—Ох…–ее руки скользят по моему телу, гладят. Успокаивают. Там где проходят ее ладошки, кожа перестает зудеть и болеть.–Ох…больно же…–пробует убрать руки…

—Нет, малыш, смотри. Я сам не вижу, а чувствую…

Веду ее ладошками по телу.

—Видишь? Там, где приласкала, кожа, по ощущениям, должна быть другая…почти здоровая должна быть…

—До здоровой еще далеко, но, правда, получше.

—Ты–мое личное бессмертие,–говорю и замираю…она же испугаться может, нам необходима ее кровь, ее прикосновения…но с ней не поэтому…Варг с ним, с могуществом, с восстановлением…я дышать без нее не могу…реально, не могу сделать вздоха…чувствовал как без нее сбрендивал, переставал контролировать себя совсем, в зверя превращался…в нежить…без чувств, без эмоций…только инстинкты сильнейшего хищника…с ней я живой…

—А глаза? Если мою кровь закапать?–Какое там испугаться, ей это даже в голову не приходит, подумать о своей безопасности рядом со мной…моя, полностью моя, душой, мыслями, телом…

—Можно и закапать, но лучше, поцелуй…

Дар

А вот этого я не предусмотрел, когда помогал Влашу. Согласился–не согласился, он, по большому счету, моего мнения особо и не спрашивал, так рефлекторная дань вежливости правящего круга. И теперь меня «кидает» по эмоциям из одной крайности в другую. Считываю их эмоции, вот только то ли из–за дальности, то ли из–за нервов…то ли из–за голода по Яле…не могу отделить их. И схожу с ума. Это не фигура речи, это состояние моего организма. Пару раз уже останавливался с трудом, чтобы не спустить шкуру с Дагона. Он как специально испытывает мое терпение. Макс…Его накрыло не по–детски. И дело здесь даже не в физическом состоянии…вернее вот уж точно не только в нем. Он температурит, периодически, бредит, рана на спине воспалилась и выглядит очень не очень. И еще видимо раз за разом прогоняет в голове то, как он был с Ялой. Варг!!! Вот об этом мне точно лучше не думать…смотрю на собственную руку, что то уходит в трансформацию, то медленно и неохотно возвращается назад. Надо держать себя в руках…хоть в каких…мне не только прыгать по подпространству, но и еще как на буксире тащить за собой Макса и Дагона. И тащить быстро. Если у Влаша получится…нет, не так…когда у него получится…его голод по Яле…очень надеюсь, что сдержится…найдет какие скрытые ресурсы и сдержится…он старше, мудрее, да в конце концов опытнее меня…потому как я держусь с трудом, хотя и успел сделать несколько глотков…но как же это мало.

—Владыка, я здесь подумал…

—Во как…Два настораживающих фактора,–рука опять «гуляет», и по этой причине и не поворачиваюсь к Дагону. Не надо ему это знать и видеть.

—Это каких, позвольте полюбопытствовать?

—«Владыка» и «подумал».

—Ой, как остроумно, шутить изволите господин хороший…

—Где я и где «шутить»…так, суровая константация фактов, излагай давай, быстро, кратко и по делу.

—Меня очень беспокоит тишина от вашего стукнотого Грея…

За рукой скатываюсь в трансформацию всем телом…

—Угу, тебя, похоже, тоже…

—Он же…если даже доберется раньше нас до отца и Ялы…не навредит ей?–Макс приподнимается на локте и тут же со стоном падает назад,–Дар, минут через двадцать я буду готов двигаться дальше.

—Куда?–Дагон абсолютно непочтительно фыркает,–на кладбище? Если оно, конечно, имеется для сбрендивших Высших.

—Глагол «навредить», знаешь ли, имеет разное значение для Высших относительно иринэ,–попутно даю подзатыльник Дагону.

—Ему и без твоего ящериного юмора фигово, не зарывайся,–шепотом.

—Как и Яле…или у тебя память отшибло при переходе,–хотя бы шепчет…

—Но Грей…он же пил ее кровь, а значит…

–Не фига это не значит с вами, паразитами! Ты ее тоже пил, много и не однократно и как дела обстоят с вредом для этой дурной, которую угораздило с вами со всеми связаться!

Теперь и Дагон…Перед нами раскачивается на задних лапах злющий и потрепанный ящер.

—Рептилия моя дорогая, не трать силы, они у тебя не лишние,–но сам на всякий подбираюсь и перемещаюсь так, чтобы заслонить от него Макса.

—Спасибо, мамуля…

Не выдерживаю и фыркаю. Все–токи реверанс от дракона…это сила.

—Ладно уж, на «папочку» еще туда–сюда, а за «мамочку» я тебе хвост оторву, когда потом.

–С чего амнистия вдруг,–хамить, конечно, продолжает, но тон сменился…успокоился уже. И я расслабляюсь…

—Так в нашей ситуации не знаешь, что и где может пригодиться…может и твой куцый хвост на что полезное и сгодится.

—А вот сейчас обидно, я им горжусь,–и ставит этот самый обрубок пистолетом…даже Макс фыркает…пронесло…успокоился…

—У меня такое чувство, что этот ваш упырь где-то рядом, и идет если не по нашим следам…то параллельным курсом. И что с этим можно сделать я не знаю,–Дагон пытается заглянуть мне в глаза, из–за разницы в росте у него это сейчас получается с превеликим трудом…и страх, который я вижу в его глазах мне сильно не нравится…

Яла

Как приятнооо…по лицу скользит невесомая теплая волна, начинается от глаз, дальше нос, щеки …и губы. Как крылья бабочки порхают с одной на другую… И вся я как в коконе, теплом, надежном. Ну хорошо же…Так спокойно и хорошо…

—Радость моя, просыпайся,–и это не бабочки вовсе на губах…поцелуй это…нежный и ласковый. И как здесь не ответить…Влаш…

—Чудо мое,–и уже не нежный, требовательный, чувственный…–где же мне сил обнаружить, что сдержаться…

—А оно надо, сдерживаться? Вот по мне, совершенно лишнее это мероприятие…–сама целую, осторожно прикусывая его губы. Мне теперь его всегда будет мало, так боялась потерять, когда он таял на моих руках…И нет страха, брезгливости…Он это всегда он, в любом обличье.

—Сумасшедшая моя…чуть–чуть, но надо…очень уж я голодный до тебя после перерождения…очень…боюсь голову потерять и навредить…

—Но если только чуть–чуть…а то я, неожиданно, стало понимать…этот Ваш голод…а голову можно и потерять…

—Правда?–а восторг–то чего такой в глазах?–Значит…и Высшая…пусть и «неправильная»…и я тебе …не безразличен…

—А вот до этого у Вас, значит, были сомнения?–пытаюсь даже отодвинуться подальше…но придвигаюсь назад…холодно и плохо без его рук и тепла.

—Были…ты могла быть со мной в угоду Дару…к примеру…

—Бред бредовый! Логичнее предположить, что в угоду Дару, как раз, и могла не быть,–и тут же прикусываю язык и краснею от собственной глупости. Они только–только стали доверять друг другу и перестали цапаться каждые пять минут. Дура я…

—За что нам такое счастье!–смеется,–не пыхти, маленькая, мы–хищники и собственники, а уж в отношении тебя…и не из–за крови…поэтому не удивлен и не волнует.

—За грехи Ваши тяжкие счастье такое привалило,–ага, как же, не волнует, сейчас еще про Макса вспомнит.

—Не волнует…почти,–нет, все–таки читает мои мысли, иначе ну вот как?

—Не читаю,–и опять хохочет над моей вытянутой физиономией,–я их скорее просто чувствую…даже не знал, что бывает такая близость. С Максом…нам обоим сложнее, но ради тебя справимся.

—Ну давай уже тогда все сомнения оптом…

—А давай, а ты свои,–ага, переиграла одна такая почти бессмертного почти бога.

—Еще было опасения, что все–таки восприимчива ты к моему воздействию, несмотря на защиту Дара. Ты же все мои желания…во всех смыслах…