—Теряем время, девчонка далеко не в лучшем виде.
—Теряем, но и не в худшем,–и радуюсь, что голос почти не дрожит.
–Веселая у нее жизнь, как посмотрю, если она с вами в худшем бывала.
—Ее и нас все устраивает,–Макс делает попытку сесть и заваливается на бок.
—Зря не прибил, толку никакого,–Грей перебегает взглядом с меня на Макса и обратно,–организовать что ли здесь небольшое семейное кладбище? Буду приходить потом, медитировать…
–А силенок хватит, не надорветесь, любезнейший?—Дара пока не видно, зато слышно неплохо …и чешуйчатый с ним…
–Ну, поднапрягусь…
—Надорвешься и прости–прощай светлая мечта о Яле,–Макс–идиот, не подлежит сомнению.
Грей разворачивается к нему, вскидывает руки, воздушная удавка. Так казнят полукровок. Я…я не знаю…
Удавка с шумом лопается от ментального удара Дара.
—Надорвешься, я сказал.
—А я, наивный, считал, что уж ты ее…привязанность хотя бы испытываешь. Ошибся выходит, а она–то как ошиблась. Даже жалко, почти сочувствую. Ничего, найду, разъясню. Она девочка умная, поймет…даже если и не с первого раза, ничего, подожду…
Портал…ушел…
Дар
—Если ты его сейчас прибьешь, это встанет между вами, навсегда и встанет,–Дагон чуть придерживает меня за плечо, попутно пытаясь зажать рукой широкую рану на голове,–вот ведь сволочь, нечего не вижу…ты же сейчас с его шеи удавку снял не по доброте душевной…сам хочешь…и про Влаша не забывай. Как бы он не относился к Яле, это сын. И, как в любимой присказке Ялы, «я с ним давно знаком, а этого кота я вижу первый раз»
—Главное, чтобы он сам про это помнил. Ему явно есть, что нам сказать, то, чем не поделился с Греем…и мне ему есть, что сказать…напоследок…
—И это тоже…но помни…не простит. У девчонки свои понятия о чести и дружбе, а вашего Макса, как не крути, она знает дольше вас всех…и знает как человека, так он у нее в мозгах и отложился, человеком, а не этим…сорвался, да…но и ты бы сорвался, если бы ее столько не видел да не чувствовал.
—Смотрю, мало он тебя по голове приложил, не доходчиво.
—И мне его ну прямо очень хочется приложить в ответку. И приложу, не буду себе отказывать в этом удовольствии. Вот голова прекратит кружиться, сразу пойду воспитывать и разъяснять некоторые моменты дальнейшего взаимодействия с драконами,–встряхивает этой самой своей больной головой.–И Влаш ждет твоего решения. Крови девочки здесь не мало…но вы и больше, подозреваю, брали…
—Помолчи хоть немного, защитничек недобитый…Дай на ее эмоциях и портале сосредоточиться.
—А ты уловил что?-Даже про свою голову забывает, вытягивается в струнку,–сам ничегошеньки и не чувствую.
—Так, уловил не уловил, намек призрачный. Но и он сейчас для меня благо…только нашли и опять…еще и так…–чувствую, что ухожу в трансформацию…не контролирую себя…и Макс…
—Ты успокойся, Владыка, успокойся, сейчас холодная голова нужна, потом свои петушиные бои проведете, с отрывание голов и еще каких неконтролируемых частей тела…а сейчас расспроси этого и по горячим следам…
—Пусть Влаш…
—Да? Думаешь у него сейчас контролировать себя лучше получится? Не догадываешься, почему в нашей задушевной беседе не участвует?
—Вот прямо совсем нет,–огрызаюсь и нахожу глазами Влаша. Лучше бы не находил, прав чешуйчатый. Он замер, к Максу не подошел…прямо как я…вот только если я с Максом все время держал вооруженный нейтралитет…до появления Ялы…то для Влаша…а Варг его знает, кто он для Влаша…
Иду к Максу. Чем ближе, тем яснее, что потрепал его Грей знатно, ему бы в сон сейчас …и на месяц. От него…пахнет Ялой, ее кровью, ее эмоциями. Много всего намешано. Сначала страх…боль…потом опять страх…беспокойство…ну это как за ней водится, не за себя, за него, за нас…опять страх…но другой…страх потерять нас…и все это окутано ее …любовью? Мне, по прежнему, трудно даже произносить это слово, но теперь я четко знаю как это чувствуется…
—Где она?–Все–таки помогаю ему сесть.
—Не знаю четко, только слепок с той действительностью успел снять. Мир очень похож на ее, но не он, конечно. С ее разошлись и в пространстве, и во времени.
Прикрывает глаза, дыхание становится прерывистым.
—Слепок…и помирать не собирайся, мне тебе надо еще морду набить…за несдержанность.
—Для такого благого дела постараюсь не помереть. Она меня простила…это не для сохранности морды, –останавливает меня, когда собираюсь сказать, что я думаю о их милой семейке,–это чтобы ты просто знал. Мне почему–то всегда кажется…отец приручил ее к себе….потому как это…ну нельзя было упускать такую…–чувствую движение Влаша, и его намерения…–я…ну со мной тоже все ясно, привыкла ко мне…дружба не дружба…а ты…вы сами выбрали друг друга, сами все про себя поняли. В круге не должно быть ревности, но она есть…ты для нее самый–самый…
—Ерунды не мели, в круге все равны. А то, что простила, хорошо, авось выходит после поединка.
—Надеюсь, только потом…
—Само собой потом, сейчас ты и так не слишком живой, смысл, воспитывать полутруп? Слепок…
—У нас получится?
Оба не заметили, как подошел Влаш…он…его трясет, вот самым натуральным образом, взгляд потерян, бледный, движения нервные, полностью в трансформации…ошибся Макс на его отношения к Яле. Может, в начале, все так и было, но не сейчас…
—Найдем,–говорю с уверенностью, вот только времени у нас немного, Влаш без нее долго не протянет…Макс… не знаю…ну а я…со мной все ясно…Яла, моя Яла, только продержись там…
Яла
Ааа, кошмар и караул в одном месте! В памяти бодро всплывают все фильмы про вампиров, и особенно, про наивных «дев в беде» им на ужин…или обед...или завтрак…Хотя чего–то я? Собственно, Высшие от них не очень далеко ушли, и я с этой мыслью свыклась, и как–то даже не очень заморачивалась, и, вообще, хочу назад к моим вампирам, родным…и даже носом хлюпнула… Поэтому хватит пародировать страуса…открываю глаза, прямо очень вовремя, мы, оказывается, добрели до двери. Кованная такая дверь, добротная, с всякими–разными кошаками, идущими по ней по своим кошачьим делам. И, главное, кошаки такие…колоритные, прямо ведьмины, даже сомнений не возникает по их хозяйке…или хозяине. Кошусь на девушку, которая поддерживает меня за талию. А глаза она, действительно, закрыла, нащупывает ногой ступеньку.
—Я же говорила, быстро дойдем,–уверенно тянет руку к молоточку около двери. Надо же, как в наших старых городах…и да, в виде кошака, задорно висящего на своем же хвосте.
Но дверь открывается раньше, чем она успела стукнуть. На пороге мужчина в такой же маске…и в одних штанах. То бишь, босиком и без рубашки.
—Не стойте, проходите быстрее. Мия, сколько раз я говорил тебе, серьезнее относиться ко времени, опять бежала под самым солнцем,–вроде сердит, отчитывает, а голос такой…как у навигатора на словах «вы дома».
—Так не зря бежала, вот, девушку нашла,–мы уже в прихожий…слава всему, не разу не напоминающей готический ужас из памятных мне фильмов. Даже, скорее, прямо наоборот. Она вся яркая, и пол яркий, оранжевый, и мебель из какого прямо вот совсем–совсем коричневого дерева. Которое еще и почти светится как янтарь. И обои бледненько оранжевые, но все равно ярки. И картины…Я забываю обо всех своих опасениях и нахально двигаюсь к ним…тут же попискивая, как придавленная в подполе котом мышь, ноги–то меня не держат, и болит, вообще, все болит. А еще я оставляю на этом совершенно апельсиновом полу безобразные грязные следы своих лап…с кровавыми разводами, которые совершенно сюда не вписываются…только еще не хватало такой же рукой за стенку схватиться.
—Вовремя нашла, пойдемте.
—Я Вам сейсчас все здесь извозюкаю…может прямо здесь?–понимаю идиотизм предложения, но жалко…полы жалко.
—Не может,–и меня подхватывают на руки, бережно и осторожно.
Меня бережно транспортировали в кабинет. Хозяин явно вел прием на дому. Кроме вполне себе приличного рабочего места, имелся и операционный стол, и стелkаж с кучей непонятного назначения закрытых ящичков, но их металлические бока и мигающие зеленым огоньки на крышке явно наводили на мысль о медицине. И стеллаж с книгами тоже имелся, судя по суровым серым корешкам, тоже не любовные романы. Шриф–то на этих самых корешках был замысловатый, даже какой–то вычурный шрифт, то, что точно в этом кабинете тянуло на готику. Не похожий на язык Империи…что вообще–то странно. Пока во всех местах, куда меня заносила нелегкая, хоть отдаленно, но сходство находилось.
