Без вопящего союзника секирщик быстро потерял преимущество. Когда я закрутил его и пронзил его ногу, он бросил бесполезное оружие и схватил меня за плечо. Быстрый ответ твари застал меня врасплох. Чёрные когти на его правой руке значительно выросли и нацелились на моё горло. Я проиграл в силе, в скорости, но опустить маску успел. Когти бессильно заскрежетали о сталь. Второй кинжал в мгновение ока оказался в моей левой руке, нижняя челюсть монстра содрогнулась от сильного удара. Тот несколько секунд держал голову поднятой, затем со звериным оскалом опустил её, не чувствуя боли. На его длинных клыках виднелась кровь, и я был уверен, что она человеческая.

Да, толку от обычной стали не было. Но драгоценные мгновения позволили мне нашарить на поясе ещё одну бутыль. По форме – святая вода, не огонь, но какая разница, когда я выплескиваю эту жидкость врагу в лицо? Здоровяк заорал и отпустил меня, принялся активно тереть глаза. Я вытащил меч и снёс ему голову вместе с руками.

Стоило расслабиться, как сзади на меня кто-то набросился. Я чувствовал, как чужие клыки пытаются добраться до моей шеи, как кольчуга прогибается и ранит кожу, как жар накатывается волной. Но едва ли этого достаточно, чтобы прикончить инквизитора. Приложив всё силы, я схватил бестию и перебросил всё ещё горящего Гирана через себя. Тот рухнул мешком на землю и пытался сориентироваться и вернуться в бой. Я не медлил, влепил ему кулаком в лицо, а затем дотянулся до клинка и пронзил его сердце. Всё же обычное, пусть и весьма горячее пламя не смогло добить его окончательно.

Девушка уже сидела, и напряжённо наблюдала за короткой схваткой. Она ждала от меня чего угодно, но я всего лишь прошел мимо, к седельным сумкам Фриди, где лежали бинты и остальные зелья.

– Зачем? – повторила она, после того, как я закончил обрабатывать раны.

– Спас тебя? Или прикончил этих? А что, не должен был? – ответил я, присев напротив.

– Я вампир, ты не можешь этого не знать. Я твой злейший враг. Как и они.

В её зелёных глазах читалась растерянность, напряжение, страх и какая-то странная отрешённость. Что это было? Неужели смирение?

– Гиран и его приспешники? Да. Ты? Точно нет. Чтобы не захлебнуться в серой мирской грязи необходимо делить мир на черное и белое.

– Черное и белое? Что? Ты явно не в себе, раз позволяешь себе такое. – с мрачной усмешкой обреченно произнесла девушка.

– Вполне может быть, – ответил я. – Но все же ты никого не убивала. На твоих губах кровь слуги, которая оберегала тебя и защищала, а еще, возможно, отдала за тебя жизнь. Ты лишь жертва кого-то по-настоящему страшного. А вот те… Те погубили немало душ, уж я-то знаю. И на мою не раз зарились.

Казалось, она хотела возразить, но так устала, что просто замолкла. Другой концовки этой битвы ждала вампирша. Я понимал, что девушка оказалась в непривычном для себя мире, и сейчас всё вокруг кардинально менялось на глазах, но ничего с этим сделать не смог.

– Меня зовут Рели. Гиран хотел вернуть меня. А я… не хотела

– Тебя никто не ждёт? Ты в бегах? – спросил я.

– Да. – ответила она, прикрыв глаза. – Мой отец занимался не слишком хорошими вещами, и Лира убедила меня сбежать.

– И они пришли по твою душу.

– Ты не убьёшь меня? Я просто… в замешательстве до сих пор.

Я раздумывал, что делать с Рели. Обычно Кодекс неприложен, но наши правила слишком стары, чтобы исключить место для особых случаев.

– Нет. Что ты теперь будешь делать?

– Не знаю. Сбегу. Найду пристанище. Что-нибудь придумаю

– Тебе всё равно придётся охотиться. И следующий инквизитор может быть не столь любезен.

– Я… понимаю. Просто так ты меня не отпустишь. Но что ты хочешь от меня?

– Взять тебя с собой.

Сначала Рели удивилась. Затем помрачнела и подчёркнуто отодвинулась. Она как будто бы перестала быть жертвой на секунду, и в ней проявилось что-то… Несгибаемое.

– Лучше убей. Игрушкой для ваших опытов я быть не намерена.

– Орден далеко не такой, каким представляют его пьяницы в дешевых тавернах.

– Я скорее поверю, что эльфы вышли из леса на поклон к людям. Или что гномы раздают свои диковинки бесплатно.

– Хорошо. Тогда, может, станешь инквизитором сама?

Вот теперь девушка опешила по-настоящему. Она непонимающе нахмурилась и, едва пошатнувшись, резко опустила голову. Я сам еще не осозновал все последствия этого со всех сторон неудачного решения, но впервые за много лет проснулась моя интуиция, что настойчиво шептала о твердой руке и прочной воле. Так уж повелось, что зачастую братьев и сестёр в Орден приводит нелегкая судьба… А кто говорил, что вампир не может быть отвергнутым?

– Что за извращённая шутка? Я же не человек!

– Избавь меня от этого, я уже понял с первого раза. Ты умеешь обращаться с оружием? Некоторые семьи предпочитают обучать фехтованию не только сыновей, а твой случай еще и особенный… Так чем тебе не нравится Инквизиция?

– Орден очень жесток. Я видела как вы сжигаете тела подобных мне, как, избавляетесь от тех, кто молит вас о пощаде, даже людей, которые просили о помощи, вы убивали.

– Видела? – качнул я головой. – Нужно иметь особый талант и большой опыт, чтобы в слухах и сплетнях отделить истину от словоблудия. Пока мне не кажется, что у тебя есть хоть что-то из этого.

Вампирша думала долго. Я с тревогой наблюдал, как с ее страшной, как будто обугленной раны при каждом неосторожном движении на землю осыпаются черные ошметки. Но Рели, уперев обессиленный и задумчивый взгляд вниз, лишь едва морщилась от боли и пыталась хоть как-нибудь стянуть ткань, чтобы прикрыть искореженные темным пеплом живот и грудь. Ее спина, кажется, уже зажила бледной ровной кожей.

Мне стало не по себе. На несколько мгновений мне показалось, что девушка передо мной стряхивает надоедливый прах с щеки столь же равнодушно, как и я стираю с маски лишнюю кровь.

– Выбора у меня нет, – вздохнула Рели. – Слишком много всего произошло. Однако вампиру стать инквизитором… Забавная шутка, если бы она произошла не со мной.

– Что же, Рели. Отныне ты – ученица Ордена. На тебя распространяется часть прав Инквизиции, вроде неприкосновенности, но и обязанности у тебя есть.

Ещё один тяжкий вздох был мне ответом. Чувствую, проблем с этой девушкой будет еще немало…

– Выбирай коня, я объясню ситуацию по дороге. Нет, это мой конь, возьми другого…

Я хотел дать Рели отдохнуть и зарастить раны, но она уже через пару часов стояла на пороге моей кельи с бумагой, перьями и чернильницей, с холодным взглядом и без единого напоминания о бурном сражении. До конца дня пришлось объяснять ей обращения, иерархию, основные правила, – все, что понадобитя ей в Ордене до обучения. Девушка быстро всё запоминала и умело записывала самое важное, но даже не скрывала свою неприязнь и опасения в мою сторону.

В монастыре её приняли на удивление спокойно, я даже подумал, что Местир слишком засиделся здесь в одиночестве. Кажется, они общались о чём-то после проповеди, и это явно шло на пользу девушке. Страх Рели ослаб, и она как будто в задумчивости затихла, пытаясь осознать все произошедшее, однако со мной говорила подчёркнуто холодно. Внимательно слушала, старалась не задавать вопросов и выполняла все мои просьбы слово в слово.

Но иногда было видно, как её терзают сомнения. В такие моменты она забывала о том, что меня нужно беззвучно осуждать, и начинала в задумчивости бродить по келье туда-сюда. И этот момент наступил достаточно скоро. Гораздо скорее, чем она планировала.

– Стража всё подготовила, но тебе не обязательно идти, – решил я наконец вмешаться.

– Нет, – твёрдо ответила она, нервно хватаясь за навершие трофейной шпаги и одергивая свежую белоснежную мантию. – Я должна это сделать. Хотя бы просто… посмотреть. Я боялась его, но не могу не жалеть о его смерти.

– Тогда вперёд.

Не успела Рели отойти от дубовика, своей близкой гибели, убийства её знакомых, как я начал требовать сжечь их тела. Конечно, любому бы стало не по себе.