Когда Дирто оказался на площади, тварь уже прикончили. И сделал это инквизитор, который прибыл в город совсем неожиданно. Капитан стражи, конечно, был рад, что проблема разрешилась быстро и без потерь, но гость доверия не внушал. Он был один, не слишком высок и худощав в руках и ногах, его лицо скрывала простая стальная маска, а на груди блестел символ в виде золотой капли. Голову покрывал капюшон, под белой с золотой нитью мантией трудно угадать пол и возраст. Инквизитор сидел верхом на волке и чистил клинок какой-то тряпкой. Рядом стоял прекрасный конь белой масти, который совершенно не обращал внимания ни на оборотня, ни на кровь, ни на тела. Стражники уже выносили трупы и не трогали лишь законный трофей гостя.

– Приятно видеть, что Орден не забывает про Дагарт, – напряженно начал Дирто, пытаясь скрыть страх и легкую брезгливость. – Благодарю вас за помощь, господин инквизитор.

– Меня зовут Каднер, инквизитор Священного Ордена, – ответил тот, доставая из-за пояса грамоту и протянув её капитану. – Меня послал магистр для борьбы с оборотнями, в ответ на просьбу наместника.

– Я Дирто, капитан стражи Дагарта, – он легко склонился вперёд, изо всех сил пытаясь скрыть за мнимым почтением недовольство. – Разрешите спросить, где же ваш компаньон? И почему на вас маска, словно на прокаженном?

Инквизитор долго не отвечал. Пока Дирто проверял бумагу, исподлобья бросая взгляды на пугающего гостя, тот убрал клинок, встал и прошелся среди трупов, медленно, размеренно заглядывая каждому в глаза.

– Сегодня не полнолуние, значит, первая охота. Совсем новичок, ведомый инстинктами и охотничьим азартом. Без присмотра, верно, сам не ожидал, что обернется. Один из завсегдатаев просто пришёл выпить, скорее всего, приставал к подавальщице. Хозяин заступился, он же и умер первым, его тело отлетело к стене. Зверь проснулся и стал бушевать. Сначала ярость, потом голод, и снова ярость, – равнодушные слова инквизитора заставили дрогнуть даже капитана. – Он начинал то пожирать убитых, то догонять беглецов, совсем утратив разум.

Инквизитор остановился прямо перед Дирто. Сквозь прорези угадывались глаза, но какого они были цвета? Быть может, перед ним вообще был не человек? Капитан отдал грамоту обратно и с тревогой стал слушать дальше.

– Это значит, что в городе немало оборотней, целый клан. Не стали бы иначе они разгуливать так свободно. Именно по этой причине… Я один.

Каднер отвернулся и внимательно вгляделся в павших. Кажется, в его голосе проскользнула тягучая печаль, но по его искаженному голосу было тяжело что-то сказать.

– Что до маски… Это цена, которую я заплатил за будущее. Своё, чужое. Быть может, ваше. И… Где подавальщица?

Дирто с недоумением уставился на тела. Среди перемешанных в грязи и крови следов шла незаметная красная дорожка. Одного трупа не хватало.

Есть давняя традиция – располагать кладбища и склепы рядом с храмами и монастырями. Усопшие однажды могут вернуться к бытию вновь – с помощью тёмного ритуала восстать устрашающими марионетками заклинателя. Поэтому магия Смерти считается самой страшной ветвью и запрещена Церковью. Люди верят, что слова любая из церковных песен отпугивает чудовищ, а святая земля мешает тёмному колдовству.

Так это или нет, я не знал. Некромантам, которых я встречал, мог помешать только кинжал в глотке. А вот трупоедов и падальщиков всегда немало. Однако сейчас на конце кровавой цепочки я определенно видел не бестию, а девушку, плачущую на чьей-то свежей могиле. Распущенные рыжие волосы покрылись пылью, лицо аристократически аккуратное, как будто выточенное великим мастером-кукольником, и настолько бледное, что еще немного, и можно назвать его болезненным, грустные ярко-зелёные глаза. Когда-то богатая одежда ныне покрылась грязью и кровью. Я долго смотрел, как она в одиночку копала яму для могилы, и, лишь когда лопата упала на землю, решил подойти ближе.

– Слишком быстрые похороны для любого достойного человека, – наконец вмешался я. – Впрочем для беглецов и это много.

Девушка испуганно обернулась и попятилась. Ее движения оказались слишком плавными, слишком подготовленными. Однако, что самое главное, этот неподдельный ужас не может овладеть человеком, которому нечего скрывать.

– Кто ты?! Инквизитор? Зачем ты здесь? – в страхе вопрошала она, выставив левую руку вперед, а правой потянувшись к поясу.

– Охочусь. На оборотней. Но не только, любой монстр – моя добыча.

Эти слова только подстегнули тревогу в девушке. Она стала мотать головой, осторожно вытянула кинжал из ножен. Я стоял близко, как можно ближе. Девушка начала паниковать. Рукоять кинжала замерла у ее груди…

– Не сейчас, – ответил я. – Сегодня вы оплакиваете погибших.

Плакальщица осталась в недоумении и растерянности наблюдать за удаляющимся странным инквизитором. А я… я не мог понять, почему так и не прикончил вампира.

Тяжелые дубовые врата отворились с гулким стуком, и слабый свет нескольких свечей и лампадок в просторном зале встретил меня как родного. Даже воздух тут был особый – прохладный, пробирающий, чистый. Старые церкви и монастыри, построенные еще до нашествия монстров, защищали обитателей с помощью крепких стен не хуже крепости, особенно в этом пропахшем хаосом городе. Время отразилось на камне древних прибежищ, но их надежность не подвергалась сомнению до сих пор.

Меня ждали. Настоятель стоял перед алтарем и пел одну из молитвенных песен. Светлая ряса с золотыми и алыми узорами колыхалась едва-едва, несмотря на мощный голос пожилого церковника. Я не мешал, прошел неслышно меж рядов скамей и сел рядом.

– Коль миру даст лишь твой покой…

Строка за строкой, куплет за куплетом лилась песня. Когда я был всего лишь учеником, меня заставляли заучивать ее до охрипшего горла – это были первые основы нашей веры и нашего обучения.

Когда песня кончилась, настоятель закрыл алтарную книгу, потушил свечу и подошел ко мне. Старик искренне улыбнулся и приветственно склонил свою седую голову.

– Здравствуй, брат инквизитор. Меня зовут Местир. Я получил письмо от Ордена заранее, мы уже подготовили келью для тебя.

– Благодарю, брат. Мое имя – Каднер. Говорят, в округе немало тварей. Есть ли что-нибудь, что я должен узнать о них прямо сейчас?

– Монастырь надежен, доступа тварям сюда нет, переночевать можно спокойно. Но за пределами стен может быть весьма опасно, может быть, даже для вас. Оборотни в городе на каждом шагу. Гарпии нередко нападают на стены. Призрак засел в сгоревшей хижине.

– Призрак, – тихо прошептал я. – У каждого из них есть своя история. Верно, есть она и у местного мученика?

– Мученицы, – поправил Местир. – Девушка умерла страшной смертью. Отца повесили за браконьерство, мать пыталась заработать стиркой, но денег им не хватало. Говорят, один купец влюбился в неё и подарил кулон перед дальним путешествием. Ну, и обещал жениться на ней, как только вернется, но о нем уже давно никто не слышал.

– Догадываюсь, что произошло. Воры или ростовщики?

– Не знаю. Но убили обоих, кулон украли, а дом подожгли. С тех пор призрак и появился.

Местир вздохнул и стал гасить, свечи, одну за другой. В его движениях читалась усталость и опустошенность.

– Понятно. – вздохнул я, – Грустный финал. А что же случилось с этим местом?

– Из обитателей осталось всего трое. Многие монахи… Ушли. Тяжело собирать налог, когда у людей ничего нет. Еще труднее, когда почти все жители не верят в Господа. Нам приходилось отправлять все в столицу, и поддерживать хозяйство было нелегко. Сейчас-то уже совсем туго…

– Северяне всегда себе на уме. Кстати, знаешь что-то про капитана стражи?

– А, Дирто, да, – ответил настоятель, чуть задумавшись. – Неплохой человек, но попытки навести порядок не возымели успеха. Он приезжий с манерами дворянина и верой в честь и справедливость. Таких здесь не любят… Если ты не священник, конечно. На нам почти всем наплевать. Разве что кроме самых отчаявшихся.