А еще адмиралы вспомнили свои поникшие, ошарашенные лица, так же лица и глаза своих офицеров и «моряков». Людей, повидавших на своем веку немало сражений и смертей. Но такого ожесточенного сопротивления и фанатичной твердости духа, проявленной русскими в этой войне, они еще не встречали никогда. Привыкшие к легким и быстрым победам над рыхлыми и разобщенными противниками, АСР-овцы впервые столкнулись с врагом, готовым стоять до конца и сражаться за каждый сектор космоса. С врагом упорным, стойким и безжалостным к себе. Недаром император Константин лично прибыл в «Тавриду», подавая пример своим подданным и воодушевляя их личным присутствием. «Лучше смерть, чем бесчестье!» — под таким девизом русские встречали захватчиков на подступах к своим мирам.
И результат не заставил себя долго ждать — впервые за долгие годы непрерывных триумфов и завоеваний космический флот Республики начал нести ощутимые потери. Потери, которые командование уже не могло замалчивать или списывать на «неизбежные издержки». Потери, вынуждавшие признать тот факт, что блицкриг захлебнулся, и противник оказался куда крепче и упорнее, чем ожидалось. А это означало затяжную, кровопролитную войну на истощение, с неясным пока исходом и перспективой новых многотысячных жертв.
Именно этим и был так озлоблен Коннор Дэвис. Главнокомандующий понимал, что его репутации непобедимого полководца и кумира нации нанесен серьезный удар. И что теперь ему во что бы то ни стало надо переломить ход кампании в свою пользу, не считаясь ни с какими преградами…
— А главное — это потеря времени! — продолжал кричать командующий, брызгая слюной. — Времени, которое враг использует для того, чтобы разогнать на полную мощность свои верфи и провести мобилизацию. А это значит еще сотни тысяч наших павших товарищей и сотни погибших кораблей в этой бойне! Ты услышала, что я хочу до тебя донести, Бет⁈
— Да, сэр, — коротко ответила Элизабет, решив, что перегибать сейчас, когда «Мясник» на взводе, не стоит для сохранения своих погон и жизни. По ее лицу было видно, что слова Дэвиса не убедили ее, и в душе она по-прежнему не согласна с его людоедскими методами. Но открыто возражать командующему в таком состоянии было чревато самыми плачевными последствиями.
— Надеюсь, — кивнул Дэвис, слегка остывая. — Значит так… К дьяволу отправляются все ваши моральные устои, человеколюбие и доброта! Выбросили все эти глупости из головы и сосредоточились на деле. У нас нет права на слабость. Мы должны сокрушить русских любой ценой, иначе они сокрушат нас. Раздавить их, стереть в порошок, не оставить камня на камне от их драгоценной империи. Только так мы сможем одержать победу и утвердить гегемонию Республики раз и навсегда! Ценой минимальных потерь с нашей стороны и максимального ущерба для противника.
— Сэр, допустим, мы разрушим факторию, — нарушил молчание Джонс, поднимая руку. — Но что нам это даст в стратегическом плане? Какой смысл уничтожать гражданский объект, если основные силы противника по-прежнему будут целы и невредимы? Не логичнее ли сосредоточить все усилия на разгроме русского флота?
— Как я уже говорил, Дессе и император Константин собрали все свои эскадры у центральной планеты и, ощетинившись кольцами обороны Никополя-4, будут ждать своего часа, — несколько смягчившись, ответил ему Коннор Дэвис, внимательно всматриваясь в голографическую карту звездной системы, парящую над центром стола. — То, что мы придем туда, они прекрасно понимают, поэтому вовсю готовятся. И выкурить их оттуда будет очень непросто. Я, конечно, разобью Поля Дессе, об императоре как о космофлотоводце я вообще молчу. Но при этом мы рискуем потерять много кораблей. Чертовы орбитальные кольца — они соберут кровавую жатву из наших вымпелов, как только мы попытаемся подойти поближе… Наши потери могут стать неприемлемо высокими, если мы будем действовать в лоб. Необходимо придумать что-то нестандартное, какой-то неожиданный ход, который застанет русских врасплох.
Командующий умолк, задумчиво поглаживая подбородок. Его взгляд блуждал по звездной карте, словно выискивая уязвимые места в обороне противника. Остальные адмиралы молчали, не решаясь прерывать размышления Дэвиса. Они прекрасно знали, что в такие моменты мозг главкома работает на пределе, просчитывая десятки вариантов и комбинаций. Коннор Дэвис уже знал, как будет действовать…
— Так вот, чтобы уменьшить сопротивление противника на орбите Никополя-4, нам необходимо заставить его разделить свои силы, — наконец произнес Дэвис, ткнув пальцем в голограмму. — Единственным реальным фактором, позволяющим это сделать, станет нападение на мирную торговую факторию, что располагается в трех астрономических единицах от столичной планеты…
— Ага, теперь понятно, — обрадованно воскликнул Нейтен Джонс, которому наконец стала ясна суть задумки главнокомандующего. Его глаза загорелись азартом и предвкушением схватки. — Внезапным появлением у «Троицкой» и своими, так скажем, хулиганскими действиями я выманю флот русских с орбиты Никополя-4. Дессе помчится на выручку гражданским, тем самым он выведет свои корабли на открытое пространство, не защищенное кольцами, и будет вами окружен и уничтожен. Так?
— Да, это один из вариантов, — кивнул, соглашаясь, Коннор Дэвис. В его змеиных глазах отразились холодные отблески голограммы. — Возможно, русские отделят для помощи фактории лишь часть своих сил. Тем не менее, эскадра у Никополя все равно будет ослаблена. А значит, мы сможем атаковать ее с меньшими потерями и большими шансами на успех. Это даст нам решающее преимущество.
— Но тут одна загвоздка, сэр, — хмыкнул Нейт, почесав затылок. На его лице отразилось сомнение. — Вы уверены, что «раски» помчатся помогать мирной колонии? Что-то мне в это не сильно верится… Русские — расчетливые ребята. Вряд ли они будут рисковать боевыми кораблями ради каких-то торгашей и лавочников. Скорее уж предпочтут сохранить силы для решающей битвы.
— Поэтому я и посылаю на это задание именно вас, вице-адмирал, — Дэвис многозначительно посмотрел при этом на Джонса. В его взгляде читался какой-то неприятный, зловещий намек. — Вы должны сделать так, чтобы Дессе поспешил на помощь гибнущему космополису. Вы меня понимаете? Должны создать у русских впечатление, что мы настроены крайне серьезно и не остановимся ни перед чем. Что если они не выдвинутся на помощь станции, то рискуют потерять целый город с десятками тысяч жителей. И тогда у них просто не останется выбора…
— Кажется, да, — печально вздохнул Нейтен Джонс, опустив глаза. Его плечи поникли, словно под тяжестью навалившегося груза. — А также я понимаю, что после этого гореть мне в аду за все содеянное… Одно дело — уничтожать врагов в честном бою. И совсем другое — расстреливать из палубных орудий гражданских, чтобы вынудить противника плясать под твою дудку…
Джонс замолчал, погрузившись в тягостные раздумья. В его душе явно боролись противоречивые чувства — долг адмирала, привыкшего подчиняться приказам, и остатки офицерской чести, не позволяющие опуститься до подлости. Он понимал всю военную необходимость и логику плана Дэвиса, но принять его на эмоциональном, человеческом уровне никак не мог.
С одной стороны, речь шла о тысячах жизней его подчиненных, которые наверняка погибнут в безнадежной лобовой атаке на орбитальные крепости русских. И если риск потерять пару гражданских транспортов мог спасти сотни республиканских кораблей — разве не стоило пойти на это? Разве жизни соотечественников, товарищей по оружию не важнее, чем какие-то там колонисты вражеской империи?
Но с другой стороны, Нейтен прекрасно отдавал себе отчет, какой ценой будет достигнута эта сомнительная выгода. Ценой крови и страданий ни в чем не повинных людей, единственная вина которых лишь в том, что они оказались не в том месте и не в то время.
«Великий Создатель, и почему же именно мне выпала эта роль? — с тоской подумал Джонс, комкая в пальцах край мундира. — Почему я должен стать палачом и монстром ради призрачной надежды на победу? Неужели, только залив Галактику кровью, мы можем утвердить величие Республики?»
