– Я не боюсь, – ответила я. – Тебя не боюсь.

Но дойдя до своей спальни, я растеряла всю отвагу. Быстро избавившись от мокрых слипов, я забралась под одеяло и замерла, почти не дыша.

– Нет, Вер, так дело не пойдет, – засмеялся Макс и ухватил меня за пятку. Пощекотал и дернул на себя, отбросил в сторону одеяло. А потом, не дав опомниться, лег сверху. И я задохнулась от его силы. И от его мощи.

Теперь его губы были везде. Отвечая на поцелуй, я уперлась ладонями в его каменную грудь, рефлекторно пытаясь отвоевать кусочек свободы. Макс послушно приподнялся и лег рядом. Провел пальцем по моим губам, по подбородку, шее. Спустился ниже и обвел сначала один сосок, потом другой. Я задрожала, заметалась, пытаясь прикрыться. И тогда Макс быстро перехватил мои запястья одной рукой, а другая легла на живот, обвела пупок и скользнула ниже. Я дернулась. Макс только наклонился ближе к моему лицу. Его рука уверенно прошлась по внутренней стороне бедра и замерла. Я застонала и сама подалась ему навстречу:

– Тише, тише… – засмеялся мужчина.

А потом мне было уже все равно. Я стонала, сходя с ума от его рук. Я извивалась под ним, умоляя о большем. А он только смеялся и нежно целовал мои щеки. Наконец, безумное напряжение внизу живота взорвалось, разливаясь по телу бездумной судорогой. Я закричала, и Макс закрыл мне рот поцелуем, крепко прижимая к себе.

– Пожалуйста, – прошептала я.

Он старался быть нежным. Но мне было уже все равно. Я плавилась под ним. Царапала широкую спину. И задохнулась от давно забытого страха, почувствовав его в себе. Макс замер, поймав мой испуганный взгляд.

И тогда я повторила, прикрыв глаза, надеясь, что он поверит:

– Я не боюсь, Максим. Тебя я не боюсь.

А после меня не стало. Были только мы, я и он вместе, и дождь барабанил по крыше. Скрипела старая кровать. Пахло горячими телами, и чем-то еще терпким, немного соленым. Как кровь или слезы.

Потом, уткнувшись в его плечо, я спросила:

– Так часто бывает, да? Со всеми… С другими…

Он усмехнулся и поцеловал меня в висок, убрав со лба влажную прядь. И улыбаясь, ответил:

– Не знаю. Я раньше никогда не любил.

Макс

До Нового года оставалось чуть больше недели, когда стала известна дата следующего поединка.

– Степан Усольцев, двадцать три года, девяносто два килограмма, – бодро отрапортовал Жданов, появившись в спортзале под самый конец вечерней тренировки. – Бой назначен на девятое марта. Питер. Нужно заказать билеты.

Я стянул зубами накладки, не торопясь разбинтовал руки и только потом спросил:

– Он же борец?

– Вольник в прошлом, – подтвердил Артур. – Но плохой грэпплер в настоящем.

– И тяжелый, зараза, – протянул Влад. – Там за соточку, не меньше.

– Придется повозиться, – согласился я.

Мы только что закончили работу с мешком, и Измайлов был слегка раздражен моей нерасторопностью. Легкий, подвижный как ртуть Владик с завидной периодичностью сходил с ума от моей мнимой неуклюжести и сразу бежал жаловаться Жданову. Так было и сейчас.

– Артур, ну это просто невозможно! Он как слон! Растяжки никакой, не ноги, а бревна! И он еще и хамит! – возмущался Измайлов. Справедливо между прочим.

За последний месяц я прибавил пару килограммов. Была ли в этом виновата взаимная любовь или приближающаяся зима – неизвестно. Но я жирел даже на отварном курином мясе и овощах.

– Макс, за девяносто перевалил? – лениво протянул Жданов.

– Никак нет, ваше сиятельство! Сахар не ем, пиво не пью. Даже от кофе отказался, представляешь?

– Усольцев – мужик тяжелый, Макс. Такой к ковру прижмет, мы тебя потом не отскребем. Так что за весом следи, но без фанатизма.

– Да он ногу поднять не может, Артур! – настучал Владик.

– Что с коленом? – нахмурился друг.

– Колено нормально, врач сказал, что терпит. Закончу сезон и отдамся докторам.

– Уверен?

– Сто процентов!

– А что морда такая виноватая?

– Иди ты! Устал как собака. И спать хочу.

– Ты сегодня у меня дома ночуешь? – усмехнулся Влад. – Или я у тебя?

В тот день, когда я вернулся из Москвы, Вера уснула мгновенно. Свернулась клубочком, как котенок, у меня под боком и тут же засопела. А я лежал и слушал дождь. Спать не хотелось. Сказывалось напряжение последних суток и перелет. А еще обещанная Ждановым водка. Ровно две рюмки, после которых я рухнул как убитый и проспал до самого выезда в аэропорт. В квартиру Измайловых я поехал сразу из Храброво. И Владик даже не стал возмущаться. Перелет и ему дался нелегко, и сейчас он был рад просто очутиться в постели. Дом Жданова вполне подходил для этой цели.

Вера заворочалась и пробормотала что-то неразборчивое. Одеяло съехало в сторону, обнажив округлое плечо. Я потянулся, чтобы вернуть его на место. В комнате было прохладно. Вера сердито засопела. Я не удержался и коснулся рукой ее щеки.

Дождь все не прекращался. А я вспомнил, что так и не спросил, где она гуляла в такой ливень, пока я как дурак торчал под ее окнами, не решаясь подняться. Или хотя бы позвонить.

"Победа, Вера. Я цел".

И это все, на что меня хватило.

Ей было больно.

Когда она брела домой под проливным дождем.

И потом ей тоже было больно.

Больно довериться.

Трудно поверить.

– Макс, – сонно протянула Вера. – Ты, наверное, голодный. А я уснула. Кажется.

– Уснула, – подтвердил я и улыбнулся. – Поспи еще. Ты устала. А кофе я сам найду.

– В прихожей есть круассаны, – смущенно протянула девчонка. – Я за ними ходила.

– В дождь?

– В дождь. А поче…

Она не договорила. Смущенно спряталась под одеяло и запыхтела.

– Что?

– Ничего…

– Вчера я был немного не в себе. Прости.

– Я волновалась!

Я повторил:

– Прости… Мне правда жаль…

Она не верила. Я видел это в ее глазах.

И тогда я навис сверху, подминая девчонку под себя. Вера испуганно охнула, тут же сдавленно захихикала, когда я прошелся языком по нежной коже ключицы.

Некоторое время мы целовались. Самозабвенно. Как подростки. Вера нежилась в моих руках. А я ловил губами каждый ее вздох.

А потом Вера спросила:

– А где мой брат?

– Гостит у Жданова, – ответил я, откидываясь на подушки.

– У Жданова?

Я кивнул и на всякий случай пояснил:

– В его доме, на обрыве.

– Я поняла, – заторможено ответила Вера. На меня она не смотрела.

И вот уже почти два месяца Влад гостил в доме на обрыве, а я в его квартире.

– Русланов! Я понимаю, что вопрос о ночлеге вызывает массу приятных воспоминаний, но я пока еще здесь. Работаем! – рявкнул Артур и кинул мне облегченные перчатки, рукой указав в центр зала.

Я послушно пошел получать свою дозу оплеух. Меня Жданов не жалел никогда.

– Когда Лада выступает? – спросил я, пока натягивал перчатки.

– В субботу. Придешь?

– Само собой!

В минувшие выходные весь выводок Измайловых прошел аттестацию, отчего Владик пару дней ходил словно пыльным мешком ударенный и только глупо улыбался. Вера посмеивалась над братом, но я-то знал, как она переживала за каждого. На экзамен меня, кстати, не пригласили, и это было обидно. Я справедливо считал, что вложил в этих ребят достаточно. Остальные были уверены, что своим присутствием я только собью детям рабочий настрой.

– Артур, думаешь она готова? Мелкая еще совсем. Ребенок.

– Лада готова, а вот я нет… Ты меня знаешь, Макс. Я знаю, что должен ради нее. Но…

– Ну мой бой ты смотрел, – заметил я. – Все будет хорошо, я уверен. И это не ММА, Жданов.

– Она еще ребенок, Макс!

– Тогда зачем ты готовил ее к этому турниру?

– Потому что она хотела драться.

– Как Ксю? – глухо спросил я.

– Как Ксю, – согласился Жданов. – Измайлов, какого черта ты понабрал в свою группу девчонок?!

– Если не я, ее подобрал бы кто-нибудь другой! – философски заметил тот.