Нужно быть самоубийцей, чтобы вызвать на бой Соломатина.

А Русланов самоубийцей не выглядел.

Принесли заказ.

Горячий латте обжег горло. Я обхватила прозрачный стакан ладонями и вдохнула аромат кофе.

Все эти два месяца Максим не выходил у меня из головы. Я снова и снова прокручивала нашу последнюю встречу, а потом страдала от нелепой безысходности. За два месяца он ни разу не позвонил. Не написал ни одного сообщения, но исправно передавал приветы через Владика. Хотя… Кто вообще знает, кто передавал эти самые приветы?

Тяжело вздохнув, я в очередной раз заставила себя не думать о Русланове и уставилась на пустой променад.

Сначала мне показалось, что я обозналась.

Потому что Москва далеко, и уже наступил сентябрь, а значит, и первый бой не за горами. Но потом Макс, а это все-таки был он, остановился перед окном и радостно помахал мне рукой. На нем были голубые джинсы, белые кроссы и синяя штормовка. Темные волосы беззастенчиво трепал ветер, а на губах плясала шальная улыбка. Привычно хмурый Владик остановился рядом и, ткнув Русланова кулаком под ребра, помахал раскрытой ладонью у него перед лицом. И только потом обернулся и отвесил мне шутливый поклон.

Я моргнула, пытаясь осознать происходящее.

Хлопнула входная дверь, и мужчины, весело хохоча, ввалились в кафе.

Я молча наблюдала за их приближением.

– Верка! – воскликнул Влад, обнимая меня. – Блин, я так скучал.

– И я, – поддакнул Макс. – Вот этот не даст соврать.

– Как вы здесь оказались? – Я решила опустить приветствие и с нарочно безразличным видом сделала глоток кофе. – И надолго? Ведь уже сентябрь!

– А мы насовсем! – сообщил Макс и, когда я поперхнулась от неожиданности, исправился: – На год, в смысле.

– То есть в Москву вы сегодня не улетаете? – на всякий случай уточнила я.

– И завтра тоже нет, – подтвердил Влад.

– И в Калининград не уедете?

– Если только на несколько часов, – ответил Макс.

– То есть жить вы будете здесь?

– Здесь! – хором воскликнули мужчины.

– И ты домой вернешься? – Я с подозрением посмотрела на брата.

– Уже, – сказал Владик и широко улыбнулся.

– А мама знает?

– Нет…

– И не узнает?

Брат неопределенно пожал плечами.

– А где собираешься жить ты? – спросила я Русланова.

– А к себе не позовешь? А то Влад…

– Влад!!! – воскликнула я.

– Макс, не шути так! – произнес брат, недовольно морщась. – У Макса есть, где жить. У Жданова дом здесь, недалеко от спуска, кстати. А зал мы нашли в Калининграде. Приличный такой. Макс нашел. Еще летом… Но я подумал, Вер. У нас же уже есть зал…

– Ты вернешься к детям? – спросила я, стараясь не показать, насколько это для меня важно.

– Вернусь, конечно, – ответил Владик. – Я помню, что занятия начинаются через неделю.

– А здесь хорошо кормят? – поинтересовался Макс, задумчиво разглядывая меню.

– Вполне, – кивнул Влад. – Бери омлет с оливковым маслом и зеленый чай. Иначе я не буду больше покрывать тебя перед Ждановым!

– Ультиматум? – улыбнулся Макс.

– Предостережение, – буркнул Влад.

– У семи нянек дитя без глаза! – изрек Русланов и отнял у меня латте. – Фууу! Без сахара! Я скоро рухну к твоим ногам, Влад, если не съем шоколадный круассан. И Артуру не слово, Измайлов! Ты обещал!

– Ты тоже много чего обещаешь, Макс, – произнес Владик и замолчал.

Подошел официант, и мужчины сделали заказ. Я тем временем вспомнила про остывший омлет.

Но есть резко расхотелось. Я смотрела на смеющихся мужчин и пыталась осознать, что это не шутка. Что моя долго и тщательно планируемая жизнь снова трещала по швам благодаря одному нахальному и самоуверенному человеку.

– Вер, ты чего скисла? – забеспокоился Макс. – Это потому, что я отобрал у тебя кофе?

– Привыкай, Русланов, – развеселился Владик. – Девочки – они такие. Им не угодить!

– Вера, ты совсем нам не рада?

– Рада, конечно, – ответила я. – Но все это несколько внезапно.

– А я говорил! – вмешался Влад. – Нужно было рассказать заранее.

– И давно вы это планировали? – устало спросила я.

– Пару месяцев, – ответил Макс и беззаботно пожал плечами, но потом наткнулся на мой полный негодования взгляд и затараторил: – Ну а что такого, Вер? Да, мы решили, то есть Жданов решил, что здесь тренироваться спокойнее. И дешевле. И вообще…

– Что вообще, Максим Александрович?

– Я не могу без тебя, Вер! – произнес он и развел руками.

– Тебе потребовалась пара месяцев, чтобы понять это? – я вскочила и опрокинула на себя чашку. Кофе темным пятном расползся по новому светлому джемперу. Я сквозь зубы выругалась, пытаясь справиться с выступившими слезами.

– Вера!

Но я уже схватила куртку и бросилась на улицу.

Ледяной ветер вперемешку с морскими брызгами ударил в лицо. Я сделала глубокий вдох и быстрым шагом направилась в сторону канатной дороги.

Он догнал меня почти сразу, но некоторое время шел на расстоянии, не решаясь ни окликнуть, ни подойти. Я из чистого упрямства свернула к кассам нижней станции и, купив билет, запрыгнула в вагончик…

Макс оказался рядом в одно мгновение. В небольшой кабине, рассчитанной на двоих, стало ужасно тесно. Я попятилась, мужчина обхватил меня за талию, не позволив упасть на жесткое сиденье, и прижал к себе.

– Русланов, пусти! – прошипела я.

– Даже не подумаю, – ответил Макс и заглушил мой протест поцелуем.

Я сдалась быстро. Слишком быстро. Не видя смысла разыгрывать оскорбленную невинность. Я хотела, чтобы этот невыносимый мужчина остался со мной. И боялась, страшно боялась снова оказаться зависимой от собственных чувств. Я верила – или хотела верить, что Максим другой. А он сжимал меня в своих объятиях, нежно и в то же время по-хозяйски скользя руками по моему телу, и целовал. Целовал так, что у меня кружилась голова и подгибались колени.

– Ты простишь меня? – прошептал Русланов, когда мы снова оказались на твердой земле.

– За что? За то, что пропал? Или за то, что имел наглость вернуться?

– За то, что еще не раз сделаю тебе больно.

– И ты так легко признаешься в этом?

– Я хочу быть честным.

– Пока выходит не очень, Русланов.

– Так ты простишь меня? – повторил он и, обхватив за затылок, притянул к себе, сталкивая нас лбами.

– А нужно? – прошептала я и потерлась кончиком носа о его нос.

– Я хочу, чтобы ты приняла меня таким, какой я есть.

– Наглым и самоуверенным?

– И бесстыжим. – Его пальцы мягко скользнули по моей щеке.

– И что я получу взамен? – спросила я.

– Меня, – ответил он просто. – Разве этого мало?

– Это слишком много, Максим, я боюсь, что не потяну.

– А ты просто попробуй, Вера. Давай просто начнем все с начала.

– Давай, – согласилась я. – Ближайшие пару месяцев я совершенно свободна.

– Теперь уже нет, – ответил Русланов.

Вера

– Так это и есть таинственный дом на обрыве? – спросила я, с интересом рассматривая высокий глухой забор, за которым притаилась резиденция Жданова.

– Он самый, – тяжело вздохнув, ответил Русланов и нажал на звонок.

Я видела, что он страшно переживал из-за моего предстоящего знакомства со Ждановым и его женой. Переживал так сильно, будто представлял своим родителям глубоко беременную пассию, которой к тому же только исполнилось восемнадцать.

Хотя на самом деле между нами, кроме пары торопливых поцелуев у моего подъезда, ничего и не было. Добившись моего согласия, Русланов с головой ушел в работу.

Я знала, что на вечеринке в честь их возвращения из Москвы настояла жена Артура, давняя подруга Макса – Ксюша. В прошлом довольно успешный боец ММА, Ксения Раткевич ушла из спорта из-за травмы. И из-за мужа, который ее тренировал. Артур Жданов так и не смог обуздать свой характер и позволить жене продолжить спортивную карьеру. Но семейная жизнь у ребят в итоге сложилась.