И по предположениям Ёна, один из них Дед. Вернее, из двух. Веду-Вар, хоть и не молод, но и до старика ему ещё далеко.

— А Вер Изу? — спрашивает Ён. — Его дети там тоже есть?

— Я… — Диль такого вопроса не ожидает. — Я… не знаю. Только слышал, что негласно его тоже причисляют к Варом. Кажется, его хотели принять в это «семейство», но он отказался.

— Почему? — Ён провёл в городе большую часть сознательной жизни и впервые слышит о сорвавшемся становлении Вера Изу в светила современного мира. Возможно, потому и не знает, что крутится эта информация совсем в других кругах, и обычному жителю на ухо не попадается.

— Сказал, что привязанности его раздражают. И что ему прекрасно живётся без всяких братств, семейств и прочей дряни.

— Откуда знаешь? — Ён верит ему.

Диль серьёзен во всём, что касается Вера Изу.

— Дед говорил.

Они проходят поселение стариков. Как и раньше, никто не обращает на них внимания. Только одна старуха цепляется за Ёна взглядом, да так и не отрывает его, пока они стоят у двери.

— Почему они не пытаются уйти отсюда? — Глаза старухи словно высасывают из него силу. Он на секунду сам чувствует себя дряхлым и немощным. — Просто сидят и ждут конца?

— А куда им идти? — принимается за приручение «не открываемых» дверей Диль.

Ён делает шаг в сторону, но старуха наблюдает за ним затаившимся хищником.

Действительно, куда?

В город, откуда их выгнали? Ёну рано задумываться о старости — возраста, когда ты теряешь ценность для общества и должен уступить место молодым, — но уже сейчас он понимает, что если время жизни принадлежит ему, то же самого нельзя сказать о месте жительства или о месте работы. Они ограничены. За них есть своя плата.

Может быть, за стены Серого дома? Старики там не бывали, так откуда им знать, получится у них обустроиться или нет? Но они даже не стараются. Поверили, что нет места, лучше города. Остаются у ворот и топчутся на пороге, ожидая чуда.

Ёна перекашивает. Что-то ему эта ситуация напоминает. Он отгоняет неприятное чувство и отворачивается от старухи. Пристальный взгляд прожигает его спину, пока их не разделяет дверь.

Пытаясь проявить самостоятельность, Ён дёргает задвижку на первом попавшемся окне.

— Не это, — деловито замечает Диль. — Их тоже замунуло на охранной системе. Одно только поломано. Сейчас покажу какое. — Он с видом знатока изучает рамы и идёт вровень с Ёном. Наверное, впервые за всё время их совместных похождений. Обычно, то отстаёт, то впереди.

— Не боишься, что сбегу при случае? — смеётся Ён над его недалёкостью.

— Когда-нибудь тебе придётся отсюда выбираться, — говорит Диль.

— Верно, — соглашается он. Диль удивляет его своим предположением, но и вселяет надежду и… уверенность что ли? — И разве тогда не проведёшь по этому кошмару в последний раз?

Диль едва улыбается и указывает на окно:

— Вот это! Видишь? Из верхней петли провод торчит!

Ён кивает, так и не дождавшись ответа.

В комнате, которую предлагает им для отдыха Со Ва, есть всё от чистой воды до телевизора размером с Ёна. Диль тут же заваливается на диван: не разуваясь, закидывает ноги в пыльных ботинках на подлокотник и берёт из тарелки на расположенном рядом столе жаренную по всем правилам готовки крысу.

Со Ва подготовил много угощений, даже есть две плитки шоколада и виноград.

— Его любимое блюдо? — спрашивает у него Ён, проглатывая дольку идеально очищенного апельсина.

— Нет, — крутится перед ним Со Ва, не зная, как попочтительнее встать. — Просто как-то раз съел что-то другое… Виноградину, если мне не изменяет память, и потом день не покидал уборную…

— Одну виноградину? — уточняет Ён.

— Я — машина для убийств, — краем уха слышит его Диль. — Забыл? Бегаю на большие расстояния, — он вытягивает руку и загибает пальцы, — прыгаю через стены. Даже летаю! — Трёх причин, по которым над ним не стоит смеяться, Дилю кажется мало, и он не без горделивости добавляет: — Перемещаюсь в пространстве…

— Но подкосило тебя это, — кивает в сторону свежих фруктов Ён.

— Не ругайтесь! Ну что вы? Что тут поделать? — заступается Со Ва. — Привыкший к плохому в хорошем частенько видит проклятие. А вы что же стоите? — Он деликатно притрагивается к локтю Ёна и тут же отдёргивает руку, будто кипятком ошпарился. — Вот тут ещё местечко есть! Прошу устраиваетесь!

Ён недоверчиво поглядывает на предложенный ему диван.

— Уж очень вы великодушны, — перенимает он манеру общения Со Вы, и тот немеет от неожиданности. — Не хочу пренебрегать вашим гостеприимством.

— Вам нечего переживать! — льстится он ещё сильнее. — Служить таким хорошим людям честь для меня!

— Хорошим людям? — полностью повторяет его Ён.

— Да, — снова не находит, что делать дальше Со Ва. — Нашему дорогому…

— Прекратили, — встревает Диль.

Тон требовательный, да и Со Ва затрясся. Небось, Дед почтил секундным визитом, чтобы не сильно напрягать тело, на котором паразитирует.

Интересно, как всё-таки работает чип?

— Ты слышишь голос Деда? — забывает о Со Ве Ён.

Диль перестаёт обгладывать кости и косится на него с подозрением.

— Да, — неуверенно отвечает он. — Ты же Борд можешь слышать в режиме наушников. — Вопрос кажется ему глупым, что он и выражает усмешкой. — Так и я. Только у тебя наушники, получается, снаружи, а у меня — внутри.

— А как он управляет твоей речью? — приближается к нему Ён.

Как-никак он впервые встречается с человеком, над которым провели операцию вливания. И раз есть свободная минутка, почему бы и не узнать о нём побольше. В миру ходят разные слухи, чуть ли не теории о переселении душ, и вот она — единственная правда. Прямо перед ним.

— Откуда мне знать? Я что, по-твоему, учёный? У Врача спроси. Он в этом лучше разбирается.

— А ты не спрашивал? Как же так? Ведь тебя работа вживлённого чипа касается прежде всего!

— Спрашивал, — шмыгает носом Диль и едва разборчиво бубнит: — Только не понял ни черта…

— И сколько времени ты не понимаешь?

— С тех пор, как продали.

— Что сделали? Что продали? Куда?

Диль хмурится и берётся за очередной кусок мяса.

— Отвянь уже! — чавкает он. — Займись своими делами.

Ён всё же занимает отведённое ему место — довольно удобный диван с горой подушек. Некоторое время он сидит, не шелохнувшись, будто придавленный величием окружающей его роскоши. Он, конечно, не из бедной семьи, но господин Ширанья не терпит вычурности и предпочитает скромный стиль как во внешнем виде, так и в домашней обстановке.

— Чего там у тебя? — не выдерживает долгого безделья Диль.

Однако телефон молчит. Собственно, сегодня Ён выбрался в город лишь потому, что надеялся, что кто-то свяжется с ним. Сеть за серыми стенами не ловит, так что он не хочет упускать ни единой минуты на случай, если вдруг появится новая информация или Бо Ман созреет для разговора.

Ничего.

Ён находит в социальную сеть брата и пишет ему с аккаунта Лия Ско.

«Что там с журналистом?»

Вопрос висит непрочитанным.

«Это я. Ты понял кто» добавляет он.

Навряд ли Юн подумает, что спамщики нынче изобретательны и попросту отправит его в черный список, однако на всякий случай решает перестраховаться.

С Лией связаться куда проблематичнее. Она звонила с другого номера, но принадлежит ли он ей или же она у кого-то позаимствовала телефон, чтобы предупредить Ёна, непонятно. “Мой номер 2” заставляет Ёна то найти его в списках принятых звонков, то отложить телефон в страхе ошибиться в своих предположениях.

Со Ва мельтешит между ними, предлагает то-сё, что-то приносит, что-то уносит и никак не может остановиться.

— И что же вам обещали за такое верное служение? — не выдерживает Ён.

— Как же что? — хвалится тот. — Обещали взять в семейство Варов!

От удовольствия он краснеет и расплывается в широкой улыбке.

— И вы поверили? — стыдит его Ён. Взрослый человек, а на сказки ведётся. Чтобы стать Варом, нужно быть полезным обществу, умным, пользоваться уважением. А этот только и умеет, что кланяться да прислуживать. — И как же вы попадёте в семейство Варов?