— Непростительный грех, — встав качает головой Лира. — Преступление не имеющее оправданий. Но если не так… Этот мир обречён. Я должна.

Вспыхнув, используя полученные от Нилы способности Лира исчезает, вытирая слёзы мечется между мирами и к своему огромному удивлению, совсем рядом находит подходящий.

Вечер, автобусная остановка, пешеходный переход. В толпе людей он. Осколок Кастиана. Стоит, держит два тяжёлых пакета и провожая взглядом машины, морщась слушает брюзжание старика ругающего нерадивых водителей.

Красный сигнал светофора меняется на жёлтый. Машины замедляются, скользя шинами по дороге тормозят, что учитывая обледенелый асфальт выходит так себе. От чего одна машина выкатывается на переход.

— Машины купили, права купили, а ездить не купили, — качая головой сокрушается стоящий у перехода дед. — Вы гляньте! Ну кто так транспортным средством управляет? Это же машина, а не игрушка.

Растерянный водитель остановившейся прямо перед нами иномарки газует, пытается съехать с перехода и даже почти съезжает.

— Пора, — выдыхает Лира.

Меняет облик, становится видимой и присоединяется к компании молодёжи. Внушает им, отводит глаза, подходит к носителю осколка… Над человеком возникает тень. Положив руки на его плечи внимательно смотрит на Лиру круглыми белыми глазами скалится.

— Так нужно, — шепчет Лира.

— Тебе? — кривится Тень.

— Целому миру. Не этому, другому. Там осколок умер. Найти его и вернуть не представляется возможным. А этот… Он спасёт цивилизацию и мир откуда мы с тобой пришли.

— Мир жив? — ещё сильнее округляет глаза Тень. — Кастиан…

— Нет, вернулся один из осколков. Мы побеждаем чудовищь. Помоги…

— Только из уважения, Сердце, — скалится Тень. — Ты пахнешь как Основное. Делай. Я с тобой. Но если с моим осколком что-нибудь случится, ангелы с их жестокостью покажутся тебе неразумными детьми.

— Я переселю душу в подходящее тело. Прости, так надо.

— Понимаю. Муки совести выдержишь?

— Не знаю, — вставая ближе кивает Лира. — Я…

Диалог нарушает громкий сигнал клаксона, визг тормозов и мчащийся по дороге внедорожник…

— Вот урод, — глядя как внедорожник сворачивает на них выдыхает носитель осколка.

Понимая что все сейчас сдохнут, носитель осколка бросает пакеты, хватает за куртку стоящую перед ним Лиру, откидывает и тут же слепнет от света фар. От удара раскинув руки летит спиной вперёд… На лице его Лира видит непонимание. Человек заметил, что откинутая им девушка уже стоит и с какой-то грустью провожает его взглядом. Проклятущий же внедорожник проехал по всем кто стоял там. Но девушка… Она мало того что уже на ногах, так и стоит не там куда её откинули.

Перед встречей с асфальтом человек успевает спросить почему не больно и с хрустом падает на дорогу.

— Скорее! — командует Тень.

Лира перемещается ближе, встав перед телом на колени вытягивает руки и ловит покидающую искалеченное тело душу. Прижимает к себе и исчезает. Появляется в другом мире, на полу заваленной узниками камеры. Вкладывает душу в тело, целует в лоб и гладит волосы.

— Живи, Владислав, придёт время и я открою тебе твоё прошло. Пока же… Тень, присмотришь за ним?

— Какое-то время, — вздыхает Тень. — В этом мире, Владислав никогда не станет настоящим правителем. Место занято. Но пока, я буду рядом и сохраню его. Здесь есть магия, здесь смерть не заберёт осколок.

— Собери ему команду, семью. Сделай так…

— Хватит учить меня, глупое Сердце! — раздражённо кричит Тень. — Сама знаю что делать.

— Но я…

— Твои цели правильны, без него этот мир погибнет. Ангел набирает силу, я чувствую. Всё будет в лучшем виде, предназначенные ему найдутся. Советник уже рядом, глубоко под землёй, придворного мага я организую. Эх, не люблю я играть с человеческими судьбами, врать много приходится. Но другого выхода нет. Иди, Сердце, иди и плюнь в рожу проклятым чудовищам. А я тут сама… Уходи, он скоро проснётся и поймёт что в аду. Мне нужно сконцентрироваться на нём и подтянуть к нему нужных людей.

— Удачи тебе, Тень, — грустно улыбается Лира. — И тебе, Владислав. Прости что я так с тобой, но ты осколок Тёмного Императора и только ты сможешь остановить монстров. Когда-нибудь, я вернусь и попрошу у тебя прощения. Сейчас же…

Вспыхнув Лира покидает лагерь смерти. Переносится обратно, в замок Лэртон, в подземелье. Падает у висящего на золотых цепях камня, глядя в потолок выдыхает… И тут же прислушивается к своему сердцебиению. Прижимает руку к груди и понимает что стук Камня и её сердца совсем не в одном ритме.

— Это как? Как же так? — подползая к камню стонет Лира. — Я… Я всего лишь проекция. Я не могу разделиться. Я… А это что? Ритм… Что-то не так? Я не в свой мир вернулась? Нет, я дома. Но это… Что это?

Некоторое время спустя. Земли светлых. Недалеко от приграничья. Константин.

— Грязь, нищета и безнадёга, — осматривая первое попавшееся на пути село кривится Моор. — А люди? Я думал Повелители плохо обращались со своими жителями. Но нет! Тут ещё хуже.

— Гораздо хуже, — качает головой Костя.

Село, по мнению Кости больше похожее на хутор, населяли перепуганные, тощие и больные существа, в основном женщины и дети. Которые теперь похватав дубьё, стояли кругом вокруг сверкающей золотом церкви. Ни одного взрослого мужчины или старика. Подросток, и это максимум.

Внутри, за кованной оградой церкви, пузатые разожравшиеся монахи на распев зачитывали молитвы. Священники, разодетые в шитые золотом балахоны и от голода явно не страдающие, держали в руках статуэтки ангелов и как будто не давали отродьям Тьмы или же войскам Константина подойти. По крайней мере они так думали. Церковь и её защитники, находились в плотном кольце солдат и пары миномётных расчётов. Одна команда Императора и всё это перестанет существовать.

— Что делать будем? — смотрит на Костю Моор. — Они же об солдат за секунду убьются. Даже пикнуть не успеют. Да вы посмотрите. Вон, стоит красавица. Ребёнок на сиське болтается, в руках палка. Я не готов с детьми и мамочками воевать.

— Так мы и не будем, — кивает Костя. — Мы попробуем договориться. Кхем… Не думал что всё будет так сложно. Я пошёл…

— Стой, выродок! — прячась за бледных от ужаса монахов кричит священник. — Не приближайся! Не смей осквернять своим присутствием святое место.

— Ой, начинается, — убирая с головы шлем улыбается Костя. — Здравствуйте, жители. Как ваши дела?

Жители синхронно икают и поднимают палки. Разговаривать никто не настроен.

— Погода сегодня что надо, — садясь на траву улыбается Костя. — Тепло, несмотря на осень. Рагнар, будь другом, организуй поесть. И сладкого побольше. Вина достань. Устроим небольшой привал. Моор, присоединяйся.

С ужасом глядя на то как между орком и человеком солдаты стелят скатерть и выкладывают на неё странные, круглые, блестящие металлом штуковины, местные, а их всего где-то три сотни, начинают нервничать.

— Смотри, дружище, — ножом открыв банку тушёнки улыбается Костя. — Какие замечательные люди. Одной ногой в могиле, но готовы сражаться с нами.

— Ага, я в шоке, — открывая ещё одну банку и разрывая упаковку галет ворчит Моор. — А какие добрые. Глаза нам вырвать готовы.

Костя берёт открытую банку, подмигнув женщине стоящей ближе всех зажигает на ладони огонёк и греет банку.

Жир плавится, соус кипит, вокруг разносятся потрясающие ароматы мяса и специй. От такого у местных урчат животы. У некоторых, самых голодных, даже слюни текут. Дети тянутся на ароматы, выглядывая из-за матерей крутят головами, принюхиваются.

Костя отдаёт банку Моору, берёт другую и греет её. Моор закусывая галетой с аппетитом ест тушёнку. Костя смеётся, приступает к трапезе… Бросив взгляд на горе вояк морщится. Там, худые как скелеты женщины и едва переставляющие ноги дети

Рахитные, напуганные, замученные…

— Хватит! — кричит женщина. — Хватит искушать нас. Наша вера непоколебима. Никами соблазнами тебе не сломить нас. Зачем ты пришёл, тёмный? Забрать наших детей?