— Ты пожертвовала собой… — мысленно говорит Император.
— Я умирала. И я бы умерла. А так… Я помогаю. Присматриваю за непутёвой сестрой, советую, и даю магию. Я разум Сердца. Нет, не жалей меня, это не наказание и не тягость. Мне хорошо. Да и потом, скоро я вернусь. Когда вы усилите меня, моя проекция станет плотнее. Я смогу приходить к вам. Я смогу жить. Оно того стоило.
— Чем…
— Помочь? Мне? О нет, это я буду помогать тебе. Во всём. Береги мою сестру и не обижайся на её выходки. Она самая младшая и самая избалованная. Счастья вам.
— Спасибо…
Ритуал начинается. Жрец читает молитвы, взяв ритуальные принадлежности, чашу и кинжал подходит к молодожёнам и попросив их вытянуть левые руки надрезает кожу. Держа чашу собирает кровь и как только набегает нужное количество, отходит к Сердцу и ставит чашу у висящего на золотых цепях камню. Кланяясь просит принять дар и как только заканчивает…
Кровь крупными каплями поднимается и кружит вокруг камня. Капли тянутся к поверхности, растекаются по ней и впитываются.
— Вы уже любите друг друга, — хихикает в голове Кости голос Сердца. — Быстро вы. Но это к лучшему.
— Дар принят, — закрыв глаза вещает жрец. — Дабы закрепить союз влюблённых, прошу пройти вас на ложе и закончить ритуал.
Пока жрец читает молитвы и заклинания, чем поднимает из пола не камень, а настоящую кровать, многочисленные жрицы помогают теперь уже мужу и жене раздеться. К радости Императора, над кроватью вешают балдахин.
Пару отводят туда, закрывают шторы…
— Должна сказать, — ложась на живот и уменьшаясь шепчет Аоша. — Я с мужчиной не была, поэтому могу повести себя грубо.
— А почему шёпотом?
— Там народу много, — кивая в сторону шепчет Аоша. — Начинай. Ты в этих делах опытнее. Только понежнее. Ну ты знаешь.
Начинает Костя с поцелуев, чем практически сразу заводит женщину. Заставляет её перевернуться на спину, целует в шею, спускается к груди… И уже представляет как перейдёт к чему-то более серьёзному. Но тут…
— Долго возишься, — схватив его и завалив на кровать шипит Аоша. — Не могу уже.
Сев на него сверху, Аоша прижимает его к кровати. Безумно улыбаясь облизывается и начинает ёрзать. Приподнимается, хвостом вправляет то что надо куда надо и резко садится. Округлив глаза замирает, возится и глядя на летящие в сторону Сердца капли своей крови начинает мурлыкать.
— И совсем не больно. Так, лёгкий дискомфорт. А ты… Ох, ты сейчас испытаешь на себе всю страсть накопленную мной за пятнадцать тысяч лет.
Зарычав, Аоша превращает пальцы в когти, сильно сжимается внутри, разогревается и начинает сотрясая кровать прыгать.
— Мама… — понимая как сильно попал стонет Косте.
Сфинкс придавливая его своей грудью ложится и мяукая ускоряется.
Снаружи, за балдахином, глядя на подпрыгивающую кровать и морщась от ужасного издаваемого Аошей мява, Груан’Ди поправляет хвостом очки и смотрит на ярко вспыхивающее Сердце.
Дракон замечает… Странные вещи. Магия здесь другая, теперь, после того как Сердце получило девственную кровь Аоши, она ещё сильнее отличается. Она теплее, нежнее и от неё Груан’Ди хочется мурлыкать.
Но вопросы вызывает не это, а то как ведут себя проекции. Они прыгают, смеются, бьют друг друга по ладоням и тискают проекцию местного Сердца.
— Кажется, чей-то план только что воплотился.
— Тс-с-с, — подлетает к ней проекция Сердца Лэртона. — Так нужно. На будущее. Не волнуйся, всё хорошо. Но ты же понимаешь, что Косте об этом говорить не стоит?
— Как никто. Действуйте. А я…
Договорить Груан’Ди не успевает. На кровати кричит Аоша. От её крика Сердце ярко вспыхивает и выпускает вверх молочно-белого цвета луч энергии. Выбрасывает волну валит жрецов на пол и ритмично вспыхивая буквально переполняет пространство магией.
— Да, хорошо, — разглядывая свои искрящиеся разрядами руки кивает Груан’Ди. — Правильно. Это поможет. Обязательно поможет.
Час спустя. Светлая Империя. Понтифик.
Сидя на полу исповедальни, Понтифик трясясь от страха закрывает лицо руками и вжимается в угол.
Неожиданно явившаяся госпожа, светлая богиня, ангел, сейчас прибывает в бешенстве. Вспышка отвратительной белой магии заставляет её злится.
— Ничтожество, — касаясь когтем подбородка Понтифика жутким голосом хрипит ангел. — Столько сил вложено в тебя, а результата нет.
— Я делаю…
— Долго! Твоя возня и глупые молитвы, уже не имеют значения. Пока ты здесь занимаешься откровенной ерундой, чудовище крепнет и набирается сил. К чему это приведёт? А я тебе скажу. Вскоре, по Светлой Империи разбредутся толпы выродков. Орки, гоблины, эльфы, зверолюди, гномы, элементали и прочие отбросы, придут сюда и развратят праведных. Ты этого хочешь?
— Нет…
— А это будет. Выродки придут. Изнасилуют праведниц, совратят праведников, заставят их есть мясо и пить вино. Осквернят их верой в Тёмные Силы. Зажгут в их сердцах алчность дав доступ к деньгам которыми будут платить им за работу. Светлая Империя падёт. Все законы божьи будут отменены. Но самое страшное, будет с нашими детьми. Они не убьют их, не-е-ет. Они сделают с ними нечто ужасное. Они их воспитают! Превратят в себе подобных, развратят их души. Ты только представь, Понтифик, вместо молитв и строго поста, они будут лечить их своими отвратительными зельями и не дадут избранным уйти к Свету.
— Ужас! Госпожа, как я могу исправить это? Мне…
— К Кастиану не суйся. Пока ты с ним не справишься. Тварь сильна как никогда. Надо его вывести из себя, выбить из колеи. Растоптать, уничтожить! Ввести его в слепую ярость и когда он потеряет рассудок… Ты вызовешь его на битву. Ты как наследник по-прежнему имеешь на это право. И ты победишь, ты знаешь как. Я же… Я помогу тебе, ничтожество.
— Госпожа…
— Я выведу его! — восклицает ангел. — Вставай. Через час, на площади. Собери тысячу невинных душ. Хорошо подготовь их и отдай мне. Время подходящее. Его мало, но мы успеем. После, я сама отправлюсь в Лэртон и нанесу удар.
— Но госпожа. В своём истинном виде, вы ничего им не сделаете. А в физической оболочке… Вы будете уязвимы. Вас могут убить. Полное превращение практически необратимо. Подумайте, стоит ли кучка шлюх таких жертв? Тёмные твари коварны, они…
— Драконов с ними нет. Сердца Кастиана, вошли в резонанс с Сердцем Тиронии. От переизбытка магии они пока слепы и глухи. Я справлюсь. А ты… Действуй!
Кивнув Понтифик убирает от лица руки, открывает глаза и видит… Пред ним божество. Прекрасная светловолосая дева с белоснежными крыльями за спиной. Дева склоняется к Понтифику, нежно гладит его волосы и касается пальцем его лба. От чего Понтифик закатывает глаза и сотрясаясь в экстазе, пуская слюни вытягивается на полу. Постанывая и содрогаясь лежит, как вдруг… Всё прекращается.
Эйфорию сменяет боль и пустота в душе. Сердце наполняется тоской и грустью.
— Очень жаль, — закрыв глаза певучим и невероятно нежным голосом говорит ангел. — Но когда чудовище придёт сюда, оно отберёт у тебя вот это.
— Уничтожу, — стиснув зубы рычит Понтифик. — Не позволю!
— Иди, сын Света, — всхлипывая кивает ангел. — Наше будущее в твоих руках.
Встав и поправив одежды, Понтифик выдыхает и уходит. На ходу собирает слуг и отдаёт приказы.
Уже через полчаса, в городе случается вакханалия. Поднятые по тревоге вооружённые гвардейцы выламывая двери врываются в дома спящих горожан, хватают детей и вытаскивают их на улицы. Пытающихся возмутиться родителей, наказывают розгами или вообще убивают.
Вскоре, под заунывные песнопения священников, быстро набранную тысячу невинных душ собирают на площади. Пока Понтифик лично выкрикивает речь о том что так надо, что так нужно для защиты от тёмных сил которые не дремлют и готовятся напасть, гвардейцы, прислужники и монахи ломают хлипкие хибары горожан.
Плачущих детей сгоняют в кучу, обкладывают дровами с соломой и обливают маслами. Народ начинает волноваться, с ужасом глядя на происходящее и осознавая что сейчас случиться, но не смея возразить родители двигаются ближе и натыкаются на копья гвардейцев.
