Ну откуда я могла знать, что здесь так не принято? В доме отца я всегда уходила, чтобы не мозолить благородным гостям глаза — мало кто будет рад видеть незаконнорожденную. И тут поступила так. Вечером того дня они долго объясняли мне, как важен для них наставник и сколько он сделал. Я ведь и подумать не могла, что он жаждут меня познакомить с ним, лишь спросила:

— Мне уйти на несколько дней, когда он придет?

Конечно, Рассел и Лекс решили, что их гости меня раздражают. И лишь чудом мы прояснили этот момент, когда я случайно оговорилась, мол, если к вам приходят гости, то предупреждайте, на какое время я обязана уходить из дома.

Было еще много таких моментов, которые заставляли Рассела и Лекса вздыхать, раздражаться, ломать мебель в порыве гнева. Не на меня, а на тех, кто меня воспитал. Но ни разу за все это время их злость не коснулась меня. Да, их терпению можно было очень сильно позавидовать. Как-то я рассказала об этом Лоретте, на что там усмехнулась:

— Оборотни же. Эш говорит, что они всегда очень терпеливы. Генетически заложено еще с тех времен, когда они должны были охотится, выжидая в засаде. Самые нетерпеливые упускали добычу и погибали.

С мужчинами я этими аргументами не поделилась.

Кроме того, мужчины всячески поддерживали мое желание заняться каким-то делом. Нет, конечно, я могла и не работать — оборотни-маги очень и очень богаты. Но мне бы самой стало скучно. В отцовском доме я ничего не делала, потому что мне не позволяли, а тут… тут я как-то прочитала несколько книг по финансам и подсчетам и поняла, что математика привлекает меня с невероятной силой. Мне тут же нашли учителя, который рассказал основы и научил применять эти основы в реальной жизни. Теперь я не только работала с учетными записями Лекса и Рассела (хотя что там работать? У них не было ни бизнеса, ни особых расходов, лишь доходы и накопления, на которые безбедно могли жить не только мы втроем, но и наши дети с внуками), но еще и за отдельную плату помогала горожанам. Это было интересно, забавно и помогало мне набраться того опыта общения, которого мне так не хватало.

Год прошел — и я стала совершенно другой. Более уверенной, более открытой. Смущалась, иногда робела, но намного меньше, чем когда-то. Более того, если мне что-то не нравилось, то теперь я легко могла сказать об этом прямо в глаза. Да и мыслей, что я могу быть лишней в этом доме, мешать кому-то, мозолить глаза…

Их не было.

Спасибо Лексу и Расселу, которые приложили очень много усилий для этого. Спасибо, что любили меня. И спасибо, что позволили мне влюбиться в них обоих безоглядно.

А теперь настала пора сказать, что их усилия не прошли даром.

— Так что ты решила, Шеллия? Готова остаться с ними? — спросила Лоретта, но по тону я поняла — даже она вопрос воспринимает как простую формальность.

— Да. Что я должна сделать для этого?

Чтобы остаться вместе с Расселом и Лексом, требовалась самая малость: мое добровольное согласие, которое я озвучила Лоретте и, как оказалось, маячившему неподалеку о нее Эшу, а также проведение свадьбы.

Про Эша, пожалуй, нужно упомянуть отдельно, потому что он тоже мне помог. Не так как Лоретта, но его мнение — мнение мужчины — воспринималось иначе. Он мне доходчиво объяснил, что думает о магах, которые используют источник и не уважают его в должной мере, кратко пояснил, что думает о моем отце, а потом рассказал, что в его крепости и оборотней — жениться и заботиться о девушке, которая является твоим источником — норма.

— Что ж, раз ты согласна, то я сообщу эту радостную новость Расселу и Лексу, — сказал Эш.

— А? Но разве не мне стоит им сказать?

— Нет, пусть лучше Эш, — ответила мне Лоретта, так как ее муж уже куда-то ушел. — Это же мужчины, им к свадьбе подготовиться надо, милая. Ты ведь не хочешь, чтобы они делали предложение тебе впопыхах?

Я об этом не думала. Оборотни были заботливы и внимательны, чувствовалось, что я им не только нравлюсь, они любят меня по-настоящему. Но каких-то романтических жестов было не так много. По мнению Лоретты, не по моему! Я-то от происходящего уже была в восторге. Да и не нужны мне были эти цветы и излишняя романтика…

Это я так думала до того, как мне Лекс и Рассел сделали предложение тем же вечером. Лекс попросил надеть красивое платье, сам тоже выбрал какой-то удивительно роскошный костюм — обычно он такой не носил. И повел в наш сад.

Я думала, что мне наденут кольцо на руку — и все, но… но все было совершенно иначе. Весь сад сиял магией, тысячи зажженных свеч, миллионы огоньков в воздухе. Невероятно красивые Лекс и Рассел, которые встали на колени и…

Нет, они не сделали предложение. Они признались мне в любви.

— Мы очень любим тебя, Шеллия. Ты та, кто стал для нас не только милым собеседником, источником, незаменимым другом, но и спутницей нашей души. Примешь ли ты нашу любовь и наше предложение всегда быть рядом с тобой, заботиться о тебе, любить тебя?

Я ответила «да», даже не задумавшись. Лишь потом прошептала, как люблю их, хотя и этот шепот дался с трудом: от переполнявших меня чувств хотелось плакать, но как я могла плакать в свой самый счастливый день?

А после этого все закрутилось со скоростью света. Оказывается, это только я пропустила момент, когда год моего пребывания в качестве невесты завершился, а Лекс и Рассел прекрасно за этим следили. И подготовились к свадьбе, которая состоялась…

Днем на следующий день!

Все родственники, все друзья и даже Лоретта с Эшем прибыли, потому Рассел и Лекс организовали все заранее. И даже свадебное платье для меня подготовили. И не возмутиться — во-первых, по традициям оборотней именно мужчины готовили свадьбу от и до, а, во-вторых, я и сама хотела стать не невестой, а законной женой.

Признаться, свадьбы я немного боялась, все же не привыкла к большому скоплению людей и оборотней. Но все прошло легко, душевно, друзья и родичи Лекса и Рассела оказались очень милыми и так искренне радовались, что именно я стала невестой оборотней, что я не могла не улыбаться. Это было приятно. Свадебный банкет пролетел незаметно.

***

В комнату Рассел меня вносил. Я бы и не дошла: ноги не держали, но вовсе не от усталости. От предвкушения и желания. От понимания, что я наконец стану их — полностью и без остатка. Что наши занятия любовью станут полноценными.

Да, от этой мысли у меня не только колени подгибались, но и руки дрожали.

Год, целый год мы целовались, ласкали друг друга — пальцами, руками, языком. Везде, где только можно. Скажи мне кто-то раньше, что я с удовольствием буду ласкать ртом мужскую плоть — покрутила бы у виска и посоветовала лечить голову, но…

Но я действительно делала это с удовольствием. Минет, признаюсь, стал одним из моих любимых способов доставить удовольствие моим мужчинам. Было что-то завораживающее в том, что я могла прикасаться к большому естеству, позволять ему проникать себе в рот, а самой ласкать нежную кожу языком, заставляя кого-то из мужчин — Рассела или Лекса — стонать от удовольствия. И испытывать оргазм. Я даже удовлетворила свое ужасно постыдное любопытство: семя действительно оказалось горьким. И выплевывала я его на то самое многострадальное покрывало, которым мне вытирали руки, а потом чистили заклинанием.

Мне, на самом деле, много что нравилось. И прикосновения к груди, и ласки той самой чувствительной точки между бедер, из-за которой я каждый раз испытывала настоящий взрыв эмоций.

Если эмоционально отношения с Расселом и Лексом бывали разными, то постель была неизменно прекрасна — я наслаждалась каждым прикосновением. И потому сейчас безумно хотела свою первую брачную ночь. Лекса или Рассела — не знаю, кого больше.

Я посмеялась, когда мне предложили выбрать, и ответила, что хочу их обоих, а потому выбирать не стану. Пусть между собой разберутся — хоть договорятся, хоть в дуэли сражаются, хоть палочку вытягивают.