Но тогда, может быть, Ремо не будет таким, как папа, мама или даже Эмброуз, которые смотрели на это сквозь пальцы, не замечали, что это случилось со мной, не хотели мне помочь и использовали это, чтобы унизить меня.

О том, что произошло, я рассказала только Камари. Я упоминала немного Раулю, но больше никому. Терапия, через которую я прошла после побега, мало чем помогла.

— Придет день, когда тебе придется рассказать ему, Аврора. Почему не сейчас? Почему бы не сегодня. Если ситуация ухудшится и обострится, как мы и ожидаем, что тогда мы ему скажем?

Я откинула голову на спинку стула, устремив взгляд в чистое голубое небо.

Мы находимся на поле, где тренируется Рауль. Когда я позвонила Камари, чтобы догнать ее, она сказала, что свободна на час, а поскольку сегодня солнце, она хочет остаться на улице. Поэтому я пришла сюда.

Сборная Англии по футболу тренируется, бегает круги, потом бьет мяч в сетку, отрабатывая точность своих ударов.

— Я знаю, и я боюсь того момента, когда он узнает. Он должен знать. Я должна ему рассказать, но как я начну? Я каждую секунду своей жизни нахожусь в опасности? Я оглядываюсь через плечо каждую секунду дня? Прошло уже восемь месяцев, Камари.

От паники мой голос дрожит.

Я даже не могу описать, как я чувствую, что на меня все время смотрят. Страх сжимает мне горло. Ощущение, что я в клетке и воздух не выходит из моих легких, потому что я боюсь, что если я сделаю хотя бы маленький вдох, меня найдут, — это постоянная тяжесть на моей груди.

Осознание того, что он где-то рядом, преследует меня, одержим, так отвратительно, что меня тошнит.

Мне хочется все выблевать, потому что кто знает, чего он вообще хочет?

Жизнь в центре внимания, в СМИ, в качестве известной личности имеет свои положительные, но и отрицательные стороны. Теперь, когда Ремо рядом со мной, а я — его жена, это подвергает меня еще большему риску: каждый день на всеобщее обозрение выкладывается все больше моих фотографий.

Камари кладет руку на мою и поворачивается ко мне.

— Скажи ему. Пожалуйста. Ради твоей безопасности, пожалуйста, расскажи ему. Возможно, это даже поможет вам сблизиться. Может быть, он поймет, что должен оберегать тебя, и станет менее суровым. Я хочу быть уверена, что с тобой ничего не случится.

Подбородок Камари дрожит, и это тянет мое сердце.

Сглотнув, я сжала ее руку в ответ.

— Я сделаю это, — шепчу я, надеясь, что смогу избавиться от человека, который преследует меня. — Я сделаю это.

Камари вздыхает с облегчением и откидывается в кресле. Я еще долго сижу с ней, пока не наступает полдень и мне не приходится возвращаться в свой кабинет. Мне удается застать ее лишь иногда, но когда удается, я никогда не отказываюсь от встречи. Я вижу, как она ценит мои старания — по ее лучезарной улыбке и по тому, как она не сводит с меня глаз.

— Скоро приедут мои родители, хотя я не знаю, когда. Я пытаюсь решить, поймают ли меня на лжи или нет.

Я сижу прямо, широко раскрыв глаза, пока Камари возится со своим браслетом. — Что?

Она смотрит на меня с гримасой.

— Да, я знаю. Ложь о том, что у меня есть фальшивый парень, была плохой идеей, но откуда мне было знать, что они собираются приехать сюда, чтобы встретиться с воображаемым парнем?

— Это будет очень забавно наблюдать.

Она игриво шлепает меня по руке, отчего я разражаюсь смехом.

День идет своим чередом, и в конце его я понимаю, что даже не пообедала. Я иду к выходу из офисного здания, солнца, как утром, уже не видно. Облака стали темнее, а сильный ветер говорит о том, что ближе к вечеру может пойти дождь.

Заправив прядь волос за ухо, я иду к выходу, но останавливаюсь, заметив знакомый черный Range Rover и курящую перед ним фигуру. Меня охватывает чувство комфорта, и я не могу его объяснить.

Я должна рассказать Ремо о своем преследователе.

Подойдя к нему, я мило улыбаюсь, и только робость овладевает мной, когда его черные глаза окидывают мое тело и облако дыма вокруг его лица. Бросив сигарету на землю и наступив на нее, он отходит от машины и открывает дверцу.

— Спасибо, — пробормотала я, садясь в машину, и вздохнула, почувствовав запах его одеколона, смешанный со слабым запахом сигаретного дыма.

Я смотрю на него, когда он садится в машину. Он проводит рукой по волосам, его часы подмигивают мне, бриллианты на них выделяются в темноте, окутывающей машину.

— Как прошел день? — спрашиваю я его, как только машина начинает двигаться.

— Нормально, — ворчит он, глядя на меня сбоку, затем его взгляд падает на мои ноги.

Я тоже смотрю вниз, хмурясь, чтобы понять, в чем может быть проблема.

Ничего. Просто сегодня я надела Dior converse, потому что знала, что пойду на поле, чтобы встретиться с Раулем и Камари. На мне красное облегающее платье с широким вырезом на нескольких пуговицах, простое жемчужное ожерелье и серьги. Волосы, как обычно, уложены волнами.

— Что такое? Они не выглядят хорошо? — спрашиваю я, глядя на него.

Он качает головой. — Ничего, просто ты не часто носишь кроссовки.

Когда его слова доходят до сознания, мне кажется, что мое сердце вот-вот разорвется и истечет кровью у его ног.

— Я пошла встречать Камари и Рауля на поле, поэтому и надела их, — пробормотала я, опустив глаза на ноги и пытаясь сдержать улыбку.

Он заметил.

Он заметил, что я хожу на каблуках в офис.

— Верно, — отвечает он, и наступает минута молчания.

Оно тянется и сгущается между нами. Его слова, его признание вместе с моим, повисают в воздухе, но мы оба сидим молча. Я не знаю, что делать, только украдкой бросаю на него несколько взглядов.

В машине вдруг становится душно, и я опускаю окно, пытаясь отдышаться, но навстречу мне идет дождь, и я быстро закрываю его обратно.

Рука на шее тянет меня в сторону, и быстрый, лихорадочный поцелуй перехватывает дыхание. Все происходит быстро — зубы стиснуты, губы разбиты, а потом все заканчивается.

— Что… — Я моргаю, фокусируя взгляд на Ремо.

Он смотрит на меня из-под капюшона глазами, полными вожделения.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, прижимаясь к моей шее, а затем провел губами по моей коже, целуя горло. Это слабое место для меня.

Сердце заколотилось внутри меня, руки вцепились в его волосы, а глаза закрылись от переполняющего меня удовольствия.

Я не могу отрицать этого. Просто не могу больше.

Мне нравится Ремо. Очень нравится, и мне больно знать, что нас ждет в будущем. Я не знаю, когда мне следует признаться в своих истинных чувствах. Те простые слова, сказанные в кафе в тот день, не были тем, на что я могу рассчитывать, что Ремо обратит внимание.

— Ремо.

Беспомощный шепот срывается с моих губ, когда он отступает.

Кажется, что напряжение, возникшее за день, исчезло с его плеч, а на губах играет маленькая, ленивая улыбка.

Мое сердце сжимается в груди от его улыбки, и моя собственная улыбка крадется по моему лицу.

Когда я выхожу из машины, охранник уже стоит, прикрывая меня зонтиком. Я киваю ему и спешу к дому. Оглянувшись, я вижу, как Ремо медленно идет к дому, разговаривая с одним из охранников.

Пока он разговаривает и идет к дому, он поворачивает голову, и его глаза встречаются с моими. Я замираю. Не знаю почему, но я замерла. Сердце подпрыгивает, нервы сдают, а кровь, перекачиваемая вокруг меня, громко бьет в ухо.

Ремо кивком головы оставляет охранника снаружи и заходит внутрь, прямо передо мной. Покачав головой, он проводит рукой по волосам и направляется наверх.

Я не знаю, что это было, но я зову Изабеллу, но вспоминаю, что она сегодня не в духе. Я не знаю, что это такое — все вдруг заболели. Может быть, это из-за смены погоды.

Вместо того чтобы идти на кухню, я поднимаюсь наверх, чтобы переодеться и приготовить что-нибудь поесть. Ремо может легко нанять дополнительный персонал, но я не чувствую себя в безопасности, когда случайные люди приходят и уходят из нашего дома. Пока, по крайней мере, нет. Я доверяю Изабелле, так что она для меня не проблема. Я могу сама выполнять некоторые работы по дому, как делала, когда жила одна.