Я сказал ей, чтобы она вела себя как моя жена только вне нашего дома, и вот я здесь, делаю все с точностью до наоборот.

— Все в порядке, — говорю я, но мне хочется сказать ей, что это не больно, и попросить ее делать мне массаж каждый день, чтобы больше никогда не было больно.

— Просто хорошо? — спрашивает она, слегка выпячивая губу, как будто разочарованная.

— Больше не болит.

Я нахожу в себе силы продолжить.

Мои глаза не отрываются от ее губ, которые растягиваются в самой прекрасной улыбке, которую я когда-либо видел, и я чувствую, что снова могу дышать.

О, Мейс Торре. Что ты сделал?

Кому ты отдал свою дочь?

— Ремо?

Мягкий, тихий голос Авроры возвращает мое внимание к ней.

Я смотрю на нее и вижу, что она теребит пальцем ухо. Она убирает его, как только видит, что я смотрю на нее.

Она слегка улыбается мне.

Что-то случилось.

— Ты можешь пойти со мной на завтрашний ужин в доме моих родителей? Я не хочу идти одна.

Она слабо улыбается.

— А зачем ты вообще идешь?

Конечно, она не вернется туда, если то, что она мне сказала, правда, и что она не общается со своей семьей.

— К сожалению, этого я не могу избежать. Он не даст мне жить спокойно. Он потребует все вернуть, а я не… — Она поджала губы, и ее взгляд метнулся от меня.

— Что потребует? — спрашиваю я, но она качает головой. — Чего требовать, Аврора? Что он имеет на тебя?

Ее кулаки сжимаются на коленях, и она снова качает головой.

— Это не имеет значения, Ремо…

— Имеет. У него есть что-то на мою жену, и он думает, что может разгуливать на свободе без всяких последствий? — прорычал я, опустив глаза на ее руки.

Губы Авроры разошлись в улыбке, ее глаза расширились.

Я придвигаюсь ближе к ней, надеясь, что она увидит абсолютный гнев в моих глазах. Мало того, что я был сегодня в стрессе из-за того, что кто-то нарушил охрану, так еще и отец Авроры явился без приглашения. И теперь она говорит мне, что у него есть что-то на нее, что не позволяет ей уйти от него?

— Ни у кого, и я имею в виду никого, на этой земле не хватит духу предстать передо мной и угрожать мне, и ты думаешь, что твой паршивый маленький отец, тот, кто так быстро отказался от тебя, будет тем, кто сделает это? — Невеселый смех покидает меня. Мой взгляд падает на ее приоткрытые розовые губы, и мое сердце замирает.

— Ты — моя жена, и любой, кто скажет о тебе плохо, увидит, что его жизнь рушится вокруг него.

Аврора начинает дышать быстрее, и я оказываюсь в нескольких сантиметрах от ее губ.

Мое внимание переключается на ее глаза, золотой блеск которых подчеркивает цвет топленого шоколада. Искра, которая всегда присутствует в ее глазах, есть и сейчас, и сегодня она горит ярко.

Она горит ярко, и я хочу попробовать это пламя на вкус.

Я хочу попробовать ее на вкус.

Я просовываю руку ей за спину, хватаю ее за талию и одним движением притягиваю к себе на колени. С ее губ срывается вздох, и ее платье опускается вокруг моих бедер.

— Ремо.

Ее задыхающегося шепота достаточно, чтобы моя кровь запульсировала сильнее. Она приливает к моему телу и заставляет меня чувствовать себя в ловушке ее сладких, призрачных чар. Моя потребность в ней разгорается во мне как костер.

Я хочу ее.

Мне нужно вкусить ее сладость.

— Ты испортила меня. Так сильно, что не проходит и дня, чтобы я не думал о тебе. Это безрассудно, так неправильно, и все же я здесь, притягиваю тебя ближе.

Моя рука на ее спине прижимает ее ко мне. Ее грудь мягко прижимается к моей груди, а мои глаза пристально смотрят в ее.

Ее глаза перебегают с одного на другой. Они требуют ответов на вопросы, которые она не может озвучить, и все, чего я хочу, это чтобы она дала мне то, что я хочу.

Всего лишь один раз.

Моя рука движется вверх по ее шее, пока не упирается в затылок, приближая ее губы ко мне, и она даже не протестует. Я хочу почувствовать, как учащается биение ее сердца от моего прикосновения. Я провожу пальцами по венам на ее шее, чувствуя, как они пульсируют под моим прикосновением.

— Останови меня. — Мой шепот хриплый, пронизанный желанием. — Останови меня, Аврора, или я сделаю это.

В ее глазах на мгновение появляется проблеск нерешительности, затем он исчезает, и она качает головой.

— Нет, — шепчет она. — Только один раз.

Ее губы раздвигаются и касаются моих.

Мы оба тяжело дышим, наши дыхания смешиваются. Одно дело — чувствовать биение сердца в ушах, но совсем другое — быть так близко к тому, чтобы попробовать Аврору на вкус.

Мне нужен самый красивый цветок, и я хочу сохранить его, несмотря на то, что он может погибнуть из-за того, что его вырвали из среды обитания.

— Просто… — начала она, но я впился губами в ее губы.

Поцелуй пылает и сжигает, похоть разгорается в огонь. Все мое тело пробуждается от прикосновения ее рук к моей груди. Быстрота этого, то, как мы вцепились в тела друг друга, желая прикоснуться, почувствовать и просто отпустить, чтобы почувствовать вкус — это все, что мне было нужно.

Все, что мне было нужно, чтобы понять, что это никогда не был просто один поцелуй.

Я обманывал себя, и она тоже.

Когда мои губы захватывают ее верхнюю губу, ее стон звучит в моих ушах как музыка. Ее стоны вперемешку с моими заполняют припаркованную машину у нашего дома. Водитель уехал сразу же, как мы приехали, и все же я впервые теряю контроль над собой только для того, чтобы попробовать свою жену на вкус.

Как долго я продержусь, прежде чем начну умолять ее о большем?

Моя правая рука проводит по ее соску через ткань, и с ее губ срывается шипение. Левая рука скользит по ее талии и притягивает ее к себе на колени так, что она оказывается прямо на моем до боли твердом члене.

Как только мы оба, тяжело дыша и в беспорядке, отступаем назад, наши глаза встречаются, и это конец игры.

Мы совершили ошибку, и мы должны признать ее и двигаться дальше.

Я не собираюсь жить дальше.

Ни за что.

Аврора отстраняется от меня, открывает дверь машины и оставляет меня внутри.

Выйдя из машины, я прислонился к ней и закурил сигарету. Мне нужно избавиться от этих похотливых чувств к жене, если я хочу осуществить то, что задумал для нее.

И мне придется это сделать.

Как бы она меня ни ненавидела. Это не обсуждается.

Я много чего запретил себе делать, и если я нарушу это правило в сотый раз, то это уже не будет иметь значения. Я обнаружил, что жена заинтриговала меня больше, чем я предполагал.

Она поднимается по лестнице к нашей комнате, когда я захожу в дом, и я направляюсь в гостиную. Я быстро набираю номер одного из своих контактов.

— Хелиа. Мне нужно, чтобы ты провел быстрый поиск Авроры Торре.

Он хихикает на другом конце. Я знаю почему.

— Мне нравится эта твоя сумасшедшая, смешная сторона. Какая потрясающая шутка, Ремо. Теперь я должен быть твоим хорошим мальчиком и делать все, что ты прикажешь?

Я вздохнул и откинул голову на спинку дивана.

— Хелиа, не могла бы ты оказать мне услугу и поискать информацию об Авроре Торре?

Черт, если он не заставит меня делать самое нелепое дерьмо на свете.

— Ого, это должно быть важно, если ты даже не стал спорить со мной по этому поводу. А теперь скажи мне, зачем тебе понадобилось проверять на криминал и биографию собственной жены?

— Я не обязан тебе все рассказывать. Что бы ты ни нашел, пришли мне это к утру.

Я встаю и направляюсь наверх, в спальню.

— Сделай это, Хелиа. Мне это нужно.

— Хорошо, босс.

Я содрогаюсь от его тона, когда он произносит это слово. Ему не нужно называть меня боссом, он даже не работает на меня. Он просто друг, и это просто ответная благодарность за то, что я для него сделал.

Услугу, которую он вынужден был оказать мне.

Ночью мой мозг работает на пределе возможностей. Я неспокоен, мой разум заполнен мыслями об Авроре, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Отжимания в моем домашнем спортзале не помогают. Сколько бы я ни отжимался от скамьи, это не имеет значения. Даже выплеск моей сдерживаемой злости на боксерской груше — все без толку. Она просто не хочет покидать мои мысли, и это все проясняет.