После инсульта ее отца.

Когда мой палец нажал кнопку вызова, я прислонился к стойке в вестибюле, боясь, что могу упасть, если не опрусь на что-нибудь.

Она ответила после третьего гудка.

— Привет.

— Привет.

Неловкое молчание тянулось и тянулось, но мое сердце продолжало бешено колотиться.

— Как прошло твое Рождество? — спросила она.

— Отлично. А твое?

— Было приятно. Мы просто тусовались с папой. Моя сестра с мужем и детьми поехала к родственникам со стороны мужа.

— Как твой папа?

— Хорошо. Дом престарелых, в котором он находится, очень хороший. У него есть своя комната и куча друзей.

— Это хорошо.

— Я так и не поблагодарила тебя за цветы, которые ты прислал после его инсульта. Они были прекрасны. Спасибо.

— Пожалуйста. — Эта светская беседа была такой же мучительной, как гвоздь, который я однажды случайно вогнал себе в руку. — Нам нужно поговорить.

— Да. — Она вздохнула. — Нужно.

Даже несмотря на вчерашнее Рождество, оставшиеся без ответов вопросы начинали раздражать.

— Ты можешь зайти попозже?

— Конечно. Во сколько?

— У меня сейчас встреча примерно на час или два. Потом я отправлюсь домой. — Офис был закрыт всю неделю до Нового года.

— Я зайду около двух.

— Тогда увидимся. — Я закончил разговор, убрал телефон, и напряжение в груди немного ослабло. Два часа. Мне нужно было продержаться только до двух.

Входная дверь открылась, и мой брат Мэддокс вошел в здание, глубоко вздохнув.

— Привет. Здесь пахнет, как в старом папином кабинете.

— Совершенно новое здание, а пахнет как старое. Но мне это нравится. — Как крепкий кофе и опилки. Этот запах был причиной того, что я проводил значительную часть времени в офисе в последние два дня. Это меня заземлило. Это было постоянно, когда казалось, что мир вращается слишком быстро в неправильном направлении.

— Мне тоже. — Мэддокс подошел и пожал мне руку. — Спасибо, что смог встретиться со мной сегодня.

Это я был благодарен. Мне было полезно поработать. Сжимать пальцами карандаш и просто рисовать.

Мэддокс решил переехать домой в Бозмен со своей семилетней дочерью Вайолет. Он уже много лет жил в Калифорнии, создавая свою стриминговую компанию «Мэдкаст» стоимостью в миллиард долларов. Но его бывшая была сукой, и сбежать от нее, вернувшись домой, было очень заманчиво.

За исключением того, что ему нужен был дом. Буквально. И вот тут-то появлялся я.

Я был главным архитектором в «Домах Холидэев», и строительство на заказ было нашей специализацией. Наш отец основал эту компанию в гараже дома моего детства. Он отказался от места для парковки, чтобы хранить внутри свои инструменты. После десятилетий строительства качественных домов по всей долине Галлатин его репутация не имела себе равных.

Мэддокс никогда не интересовался строительством или компанией по недвижимости нашей матери. Он проложил свой собственный путь. Я всегда восхищался этим в нем. Мэддокс рисковал. И, черт возьми, все окупилось.

Тем временем мы с моим братом-близнецом Хитом оба обосновались здесь. Нам всегда нравилось ходить с папой на стройки и помогать ему раскладывать инструменты в гараже или сооружать наши собственные домики для игр. Работа в «Домах Холидэев» подходит нам обоим.

Хит предпочитал менеджмент, в то время как я просто хотел проектировать красивые здания.

Дом Мэддокса определенно попадет в эту категорию. У него были деньги на что-то великолепное, и я бы его не подвел. Папа был не единственным Холидэем, репутацию которого нужно было поддерживать. Я тоже делал себе имя.

— Хочешь кофе? — спросил я, ведя его в комнату отдыха.

— Конечно. — Он последовал за мной, по пути осматривая офис.

Проекту было всего три года, и он считался одним из моих любимых. Балки, которые я нашел для сводчатых потолков, были взяты из старого сарая на местном ранчо. Мне так понравился паркет из гикори, что я выбрал такой же для своего дома. От огромных сверкающих окон до деревянной отделки фасада, я бы ничего не изменил в этом здании.

— Здесь мило, — сказал Мэддокс.

— Ты знаешь маму и папу. — Они знали цену красивым зданиям и не возражали потратить немного денег.

Они упорно трудились всю свою жизнь, чтобы оставить наследство своим сыновьям. Они намного превзошли свои собственные ожидания и несколько лет назад заявили, что собираются пожинать плоды. Они это заслужили.

Огромный дом мамы и папы в предгорьях был еще одним моим любимым проектом. Они дали мне свободу творчества, поэтому я спроектировал дом, который вписывался в ландшафт и дополнял его.

Единственной просьбой мамы были спальни. Много-много спален. Одна была для Вайолет. А остальные для ее будущих внуков.

Думаю, скоро она сможет выделить еще одну комнату.

Для моего ребенка.

Свитер, который я натянул сегодня утром, стягивал мои ребра, как ремень, затрудняя дыхание, пока мы несли дымящиеся кофейные кружки в мой офис.

— Ты в порядке? — спросил Мэддокс, когда я сел за стол.

— Да, — солгал я, потирая бороду. — Отлично.

Мэддокс на это не купился. Он изучал мое лицо, совсем как вчера во время рождественских праздников в доме наших родителей. Вайолет была в центре внимания, развлекая нас всех, пока открывала свои подарки. Я надеялся, что с ней в центре внимания никто не заметит, что я был занят размышлениями.

Думаю, нет.

— Скучал по тебе на вечеринке в «Бакстере», — сказал он.

— Да. Кое-что случилось. — Надвигающееся отцовство убило мое желание танцевать и пить.

— Тобиас.

Я проглотил комок в горле.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего.

— Поговори со мной. В последнее время я был дерьмовым старшим братом. Дай мне шанс загладить свою вину.

В последнее время мы с Мэддоксом почти не разговаривали. Он был занят в Калифорнии. Я был занят здесь. Я с нетерпением ждал возможности снова пообщаться с ним. Кататься на лыжах по выходным или пить пиво в центре города.

Может быть, он научит меня менять подгузники.

— Ты помнишь Еву? — спросил я, тупо уставившись в стену.

— Я никогда не встречал ее, но да. — Он наклонился вперед в своем кресле, уделяя мне все свое внимание.

— Она приходила на днях утром. В Сочельник.

— Хорошо. Вы снова вместе или что-то в этом роде?

— Нет. — Я потер лицо руками, затем произнес слова, в которые все еще не мог поверить. — Она беременна.

— О. — «Дерьмо», которое должно было следовать дальше, повисло в воздухе.

— Мы переспали некоторое время назад. Презерватив порвался. Она беременна. И переезжает в Лондон. — Вот. Правда выплыла наружу. Теперь я хотел приступить к работе. Поэтому взял со стола карандаш. — Давай обсудим, что ты хочешь для своего дома.

— Мы можем сделать это в другой раз.

Я подсунул блокнот под графитовый наконечник и подождал.

— Нет, сегодня подойдет.

— Тоб…

— Пять спален? Или ты хотел бы шесть?

Мэддокс вздохнул, но не настаивал.

— Шесть. И одна в гостевом доме.

— Ванные комнаты?

После часа обсуждения его дома, когда я задавал вопросы, а Мэддокс отвечал, у меня было все, что мне было нужно, и я был готов вернуться домой на случай, если Ева появится раньше.

— Я сделаю предварительный набросок и принесу его в течение недели.

— Спасибо. — Он кивнул, и после того, как я проводил его до двери, я надел пальто и запер за собой офис.

Я ехал по знакомым улицам города, пока не выехал на проселочную дорогу, которая вилась в сторону гор. Мой дом находился в центре участка площадью шесть акров, который я купил до того, как цены на землю в долине резко выросли. Мама следила за объявлениями о продаже, потому что знала, как сильно я хотел жить за городом.

Я владел землей два года, прежде чем начал строить собственный дом. Теперь, когда строительство было завершено, я не мог представить, что буду жить где-то еще. Не только потому, что это была еще одна любимая постройка, но и потому, что Монтана была моим домом.