Резким движением я поменял наши позиции, прижав ее спиной к матрасу, чтобы мог входить и выходить из ее киски, пока она не начнет извиваться подо мной.

Ее руки сжали постельное белье в кулаки. Ее зубы прикусили нижнюю губу. Ее конечности напряглись.

— Кончай, Ева.

Она покачала головой.

— Пока нет.

— Черт возьми, давай.

— Вместе, — выдохнула она.

Я зарычал и начал толкаться быстрее, пока давление не стало слишком сильным, чтобы сопротивляться.

— Кончай.

Одно прикосновение моего большого пальца к ее клитору, и она взорвалась. Она запульсировала вокруг меня, ее оргазм вызвал мой собственный, и я изливался в нее, долго и сильно, пока мы оба не лишились чувств.

Я рухнул на кровать рядом с ней.

— Черт.

— Вау. — Ее грудь вздымалась, когда она восстанавливала дыхание.

Звездочки в моих глазах рассеялись через несколько минут, и после того, как мое сердце перестало бешено колотиться, я встал с кровати и пошел в ванную за тряпкой, чтобы вытереть ее.

Вместо этого я услышал ее шаги.

— Прими со мной душ.

— Мы могли бы пойти ко мне. Он в два раза больше.

Она покачала головой и включила воду. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы вода нагрелась, она взяла меня за руку, и я охотно последовал за ней под воду.

Ее руки скользили вверх и вниз по моему телу, когда нас окружил пар. Она приподнялась на цыпочки, желая моего рта.

Она не получила его. Вместо этого я развернул ее, схватил за бедра и скользнул внутрь еще раз, теряя себя в женщине, которая скрутила меня в узел.

Мы трахались медленно и глубоко, пока оба не закричали. Затем я выдавил немного мыла на насадку для душа и начисто вымыл наши тела.

Зеркало запотело, когда мы вытирались полотенцем. Я повязал одно из них вокруг талии, пока Ева удалялась в спальню, чтобы одеться.

Она забралась в постель, похлопав по месту рядом с собой.

— Ты пообнимаешься со мной, малыш?

Прошло чертовски много времени с тех пор, как она называла меня «малыш». Даже во время нашей ночи шесть недель назад она не произносила этого старого ласкового слова. И от этого единственного слова по моим венам пробежал холодок.

— Что мы делаем? — прошептал я.

— Хм? — Она зевнула.

— Ева, что мы делаем? Ты называешь меня «малыш». Мы трахаемся. Обнимаемся. Что мы делаем?

Ее плечи опустились. А взгляд упал на одеяла, лежащие у нее на коленях.

— Я не знаю. Мы в затруднительном положении, не так ли?

— В значительной степени. — Я фыркнул. — Мы должны разобраться с этим.

— Ты бы переехал?

— Куда? В Лондон?

Она пожала плечами.

— Это было бы приключение.

— Мне не нужны приключения. — И ребенку тоже. Я открыл рот, чтобы попросить ее остаться, но закрыл его прежде, чем слова вырвались наружу.

Я не стану спрашивать. Не тогда, когда знаю ответ.

Ева уставилась на меня в ожидании. Как будто она могла видеть мою сдержанность. Как будто невысказанный вопрос витал в воздухе, как аромат душа. Когда она поняла, что я не собираюсь ничего говорить, она снова опустила взгляд.

— Ну, тогда, я думаю, это ФейсТайм и сани Санты.

У меня перехватило горло, когда я начал собирать свою одежду и вышел из комнаты.

ФейсТайм. Аэропорты. Междугородние звонки. Таковы были ее решения. О чем, черт возьми, я думал сегодня вечером? Секс был сложным и интимным, и… в нем был смысл.

Почему она не могла понять, сколько смысла в нас было? Какой хорошей могла быть наша жизнь? Как хорошо нам было вместе?

Я был гребаным дураком. Она снова бросит меня. Как и раньше.

И на этот раз с моим ребенком.

Ева

— Я отправляю вам свой окончательный отчет, пока мы разговариваем. — Мои пальцы порхали по клавиатуре ноутбука, пока я разговаривала со своим боссом, зажав телефон между ухом и плечом. — Я заезжала на стройплощадку сегодня утром, и все выглядит отполированным. Бригада уборщиков проделала отличную работу. Клиенты довольны. Мы готовы закрыть этот проект.

— Спасибо, Ева, — сказал он. — Ты проделала фантастическую работу, придя на помощь, как всегда. Все готово к следующей неделе?

— Да. — Мои внутренности сжались от этой лжи.

Шесть дней назад, да. Безусловно, да. Я была готова к поездке в Лондон. Затем тест на беременность изменил все, и я не была уверена, чему радоваться.

— Фантастика. — Его клавиатура щелкала в фоновом режиме. — Только что получил твое электронное письмо. Я отвечу, если у меня возникнут какие-либо вопросы. Свяжись с базой, когда приедешь в Лондон.

— Будет сделано. Спасибо. — Я закончила разговор и установила свой телефон на острове, уставившись на пустой почтовый ящик.

Обычно отсутствие электронных писем означало бы веселые танцы и праздничный ужин на вынос. Так почему же мне захотелось свернуться калачиком и заплакать?

Это была вина Тобиаса. Прошлой ночью он доставил мне два оргазма, и теперь я была в эмоциональном смятении. Или, может быть, это была вина ребенка, что на самом деле было не его виной, потому что не его сперма вырвалась за пределы презерватива.

— Тупой сперматозоид, — пробормотала я, бросая свирепый взгляд по коридору в сторону его спальни.

Когда я проснулась этим утром, в доме было тихо. Я на цыпочках прокралась к его кабинету, просунув голову в дверь. Обнаружив, что там пусто, я прокралась к его спальне, и поняла, что там тоже пусто. Затем я дважды проверила гараж, моя машина стояла одна в последнем отсеке.

Он даже не оставил записки.

— Разве мать его ребенка и женщина, с которой он только что занимался сексом, не имеет права на записку? Держу пари, он оставлял записки другим своим подружкам.

У меня снова скрутило живот. Не думай о других его подружках. Не думай о других его подружках.

В конце концов, он начнет встречаться, верно? В какой-то момент мне придется с этим смириться. В конце концов, моему ребенку придется встретить следующую женщину. Мачеху.

— О, черт. — Тарелка хлопьев с отрубями, которые я съела на завтрак, начала подниматься. Я едва успела добежать до ванной, чтобы меня стошнило, затем задержалась на прохладном кафельном полу, пока снова не почувствовала себя уверенно. Мой взгляд переместился на душевую кабину.

Ладно, возможно, заниматься сексом с Тобиасом было немного… безрассудно. Но в ту минуту, когда он поцеловал меня, рациональные мысли исчезли, уступив место настоятельному желанию большего.

— Черт бы побрал его и его рельефный пресс. — Я вскочила на ноги и подошла к раковине почистить зубы. Снова. Затем я удалилась на кухню, чтобы выключить ноутбук и завершить рабочий день. Может быть, стоит навестить папу или Елену.

Я наливала стакан воды, когда раздался звонок в дверь. Знакомое лицо заглянуло в комнату через боковое окно.

Ханна Холидэй, казалось, совсем не удивилась, увидев, что я смотрю на нее в ответ.

Я пересекла помещение и отперла дверь, улыбаясь, когда открывала ее.

— Привет, Ханна.

— Ева! — она поставила свою сумочку на пол и притянула меня в свои объятия. — О, я так рада тебя видеть.

— Я тебя тоже.

От нее пахло гарденией и коричневым сахаром, аромат был таким же сильным и успокаивающим, как и ее объятия.

— Я скучала по твоим объятиям, — сказала она, наконец отпуская меня.

— И по твоим.

Ханна была мне как мать во время учебы в колледже. На первом курсе я сильно простудилась, и в тот день, когда Тобиас сказал ей, что я больна, она появилась на пороге моей квартиры и увезла меня к себе домой, где вылечила меня домашним куриным супом с лапшой.

Она была рядом со мной, когда моей собственной матери не было.

А потом я потеряла и ее тоже.

Об этом тебя никто не предупреждает, когда ты начинаешь встречаться. Что ты начнешь любить семью своего парня. И что, когда ты потеряешь его, ты потеряешь и его семью тоже.

— Я тебе кое-что принесла. — Она подняла палец, затем наклонилась, чтобы порыться в сумочке, и достала пакетик имбирных леденцов. — На случай, если тебе станет плохо.