– Не стоит, – хмыкает. – Я должен был сделать это намного раньше.

Его слова настолько искренние и полны нескрываемой горечи, что я даже не знаю, как реагировать. Да и ни к чему. Свекр разворачивается и уходит. Мужчина заворачивает за угол и исчезает за черной с белыми вставками дверью.

Я медленно поворачиваюсь к Владимиру и растерянно улыбаюсь.

– Прошу за мной, – жестом указывает на парящую лестницу, и мы вместе поднимаемся на второй этаж.

– Сюда, – распахнув одну из многочисленных дверей, пропускает меня вперед. – Ванная и гардероб там. Все необходимое на первое время найдете в шкафу, а утром я отвезу вас в магазин. Аркадий Леонидович распорядился заняться вашим гардеробом.

И снова я не знаю, что говорить. Поведение свекра кажется странным, совсем не вяжется с моим представлением о нем. Все три года, пока я была женой Глеба он никогда со мной не разговаривал, разве что возмущался на тему внуков, а теперь… Я будто узнаю его с другой стороны, как внимательного, достойного человека… Он делает для меня все то, что по идее должен был сделать отец.

К горлу подкатывает уже знакомая горечь. Я торопливо моргаю, чтобы сбросить все ненужные мысли.

– Отдыхайте, – говорит Владимир и выходит из комнаты.

Я запоздало киваю и закрываю дверь на замок – для своего же спокойствия.

Окидываю комнату взглядом. Невольно задерживаюсь на своем отражении.

– Теперь все изменится, – говорю сама себе. – Он не пойдет против отца. Не посмеет…

Открываю сумку и достаю телефон. Половина третьего ночи, а сна ни в одном глазу. Так хочется поговорить с кем-то, высказаться… Чтобы хоть кто-то за меня порадовался.

Открываю мессенджер и набираю сообщение Ане: «Свекр поставил перед Глебом условие. Либо он берется за ум, либо все… Кажется, я скоро буду свободна!»

Отправляю.

Не замечаю, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

Откидываюсь назад и, притянув к себе подушку, ложусь на живот.

Мне бы чуть-чуть уверенности. Совсем немного.

Только бы знать, что я больше не одна. Что у меня есть, на кого положиться…

И сразу же вспышками… одна картина за другой.

События прошлого проносятся перед глазами.

Тело мгновенно реагирует, сердце болезненно сжимается, обливаясь кровавыми слезами. И меня снова подбрасывает на невидимых эмоциональных качелях.

Запретные мысли лезут в голову. Отравляют ядом.

Тимур был мои защитником…

Только с ним я была свободна.

Узнала, какая я настоящая…

Но они убили его. Вдвоем.

Отец – человек, которому я обязана жизнью.

И Глеб – тот, кто клялся сделать меня самой счастливой.

Закрываю глаза и сглатываю. Борюсь сама с собой, чтобы не завыть в голос. Запихиваю свою боль куда поглубже. Запираю на замок.

Звук нового уведомления отвлекает. Протягиваю руку и подношу его к лицу.

«ЗАВТРА НА НАШЕМ МЕСТЕ! ХОЧУ ЗНАТЬ ВСЕ ГРЯЗНЫЕ ПОДРОБНОСТИ!»

Глубоко вздыхаю и, напечатав короткое «ок», решаю все-таки поспать. Я должна быть сильной, если хочу выбраться из этого порочного круга.

Беру из шкафа черную шелковую пижаму и, переодевшись, ныряю под одеяло.

Завтра меня ждет новый день.

Я сделаю все, чтобы он не был похож на предыдущие!

– Он реально так и сказал? Либо нормальная семейная жизнь либо прощай папины денежки?

Аня смотрит на меня огромными глазами и чуть ли в ладоши не хлопает от нетерпения.

– Именно, – отвечаю спокойно и расслабленно откидываюсь на спинку кресла.

В ресторане всего пара посетителей. Никакой толпы и, действующего на нервы, шума. Хорошо, что я все-таки согласилась и приехала на встречу.

– Офигеть! Ну, а ты? Что думаешь по этому поводу?

И снова этот завороженный взгляд, будто перед ней не я, а как минимум голливудская звезда сидит.

– А что я, Ань? – начинаю раздражаться. – Как будто ты не знаешь, в каком я положении. Все эти игры меня совсем не интересуют. Я бы уже давно подала на развод, если бы не Лера!

– Знаю, Снеж, знаю, – осторожно произносит она. – Прости, я не хотела тебя обижать.

Она смотрит на меня с мольбой, и я сдаюсь.

– Ладно, проехали. Ты допила свой кофе? Можем ехать?

– Да, – она жестом подзывает официанта и, оставив щедрые чаевые, выходим из теплого зала прямиком в унылый ноябрь.

– Тебя подвезти? – спрашивает подруга, доставая из кармана пальто ключи от своей новенькой малышки.

– Нет, – киваю на идущего к нам Владимира. – Я с сопровождением.

Вид прыгающего через лужи усача вызывает улыбку. Он так спешит принести мне зонт, что сам едва не спотыкается.

Идеально выглаженные черные брюки нещадно мокнут, ветер треплет его по щекам, портит прическу. Но даже это его не останавливает.

– Да уж… – задумчиво тянет Аня. – С такой свитой тебе точно ничего не угрожает…

Усмехается она, и от этой многообещающей усмешки мне становится не по себе.

Тут же отдергиваю себя. Бред. Аня точно не имела ввиду ничего плохого. Просто неудачно пошутила. Как будто я не знаю, какими ядовитыми иногда могут быть ее шутки.

Трясу головой, пытаясь избавиться от ненужных мыслей. Прощаюсь с подругой и ныряю под зонт.

– Поедем по магазинам? Предупреждаю сразу, отказы не принимаются. У меня есть четкое указание от Аркадия Леонидовича без покупок не возвращаться!

Произносит голосом свекра, и мы, переглянувшись, начинаем смеяться.

– Я рад, что развеселил вас, – помогая мне забраться на заднее сидение внедорожника. – Улыбайтесь почаще – вам очень идет улыбка.

Зардевшись, резко отвожу взгляд, отчего темные пряди выбиваются из незамысловатой прически, закрывая меня от посторонних глаз.

Сразу наступает некая неловкость. Словно я снова превращаюсь в маленькую тепличную девочку, которая решила пойти против правил. Хотя… внутри я все та же. Глубоко, под толстым слоем грязи и уродливыми шрамами спрятана настоящая Снежа.

Его Снежа…

– Снежинка, скажи честно – ты волшебная? Ты точно не можешь быть настоящей! – хриплый голос обволакивает, словно туман. Уносит водоворотом воспоминаний.

Я уже не здесь.

Мысли, тело, все мое естество… Я чувствую, как растворяюсь во времени. Ускользаю из реальности. Туда, где хорошо… Где звучит его голос. И куда я уже никогда не попаду по-настоящему…

– Почему?

Спрашиваю искренне. Без тени наигранности, которую он так боялся во мне увидеть.

Вскинув голову, заглядываю в искрящиеся, глубокие как море глаза и уже не могу отвернуться.

Все в нем кажется мне идеальным.

Рост, фигура, голос…

Меня тянет к нему, как магнитом.

Страшно…

Умом я понимаю, что не должна этого чувствовать. Нет, не в восемнадцать лет. Не так отчаянно. И уж точно не к этому парню.

Но разве сердцу знакомы условности?

Оно не спрашивает, кого любить. Оно… любит. Просто так. Просто потому что это он. Мой Тимур.

Такой, какой есть…

Тимур молча делает шаг, сокращая расстояние до пары сантиметров. Тепло его тела окутывает меня мягким облаком. Дыхание обжигает лоб.

Я уже не контролирую себя. Тело не слушается. Чужое. Я больше не имею над ним власти.

Он нежно касается моего лица. Еле-еле. Будто боясь навредить.

А меня словно током прошибает. Сотни вольт разом вгрызаются в тело, сердце замирает. Я перестаю дышать.

– Потому что таких не бывает, – выдыхает мне в губы, и весь мир расщепляется на атомы.

Я вскидываю голову, и наши глаза встречаются. В них плещется страсть. Безумие, которое охватывает нас, простреливает насквозь и возносит до самого неба.

– Я никогда не встречал таких девушек… – заправляя длинную прядь за ухо. Улыбается и… резко отстранившись, шепчет в висок: – А еще… мне ужасно нравится твоя улыбка…

Выныриваю из прошлого и провожу пальцами по запястью правой руки. Тонкий, едва уловимый шрам от ожога отзывается на прикосновение легкой болью. Нет, не реальной, потому что с момента удаления татуировки прошло уже достаточно времени. Больно внутри. Глубоко в сердце, где все еще жива эта картина – три крохотных сердечка, сплетенных между собой полупрозрачной нитью…