– Эти люди бежали отсюда, – сказал он. – Они либо забрали все с собой, либо схоронили свои пожитки где-нибудь. – Он показал Джули бутылку. – Это ром. Утолять им жажду я не рекомендую, но, возможно, он нам пригодится.

– Они убежали от войны, как вы думаете? Или от урагана? – спросила Джули.

Росторн поскреб небритую щеку.

– Трудно сказать. Наверное, от войны, впрочем, какая разница.

– Здешние жители должны же были где-то брать воду, – сказала Джули. – А что там? – она показала рукой на тропинку, сбегавшую куда-то вниз, вдоль кромки поля. – Посмотрим?

Росторн был в нерешительности.

– Наверное, не стоит тут расхаживать, это опасно. Думаю, надо продолжать путь.

Когда кончились поля, идти стало труднее. Земля стала сухой и каменистой, чахлые деревья, причудливо извиваясь, прижимались к скалам, обнажая корни, о которые постоянно спотыкались путешественники. Склоны холмов стали круче, повсюду были пыль и камень, редкие кочки колючей травы, а мягкую плодородную землю, если она когда-нибудь была здесь, давно смыли вниз потоки дождевой воды.

Они вышли к вершине гряды и увидели перед собой другую, еще более крутую и высокую.

– Интересно, там есть ручей? – спросила Джули, глядя вниз с разочарованием.

Спустившись в долину, они, действительно, увидели русло, но высохшее, без малейшего признака воды. Пришлось идти дальше, и миссис Вормингтон стали оставлять силы. Она давно уже потеряла свой задор, и ее страсть к нравоучениям теперь проявлялась в невнятном ворчании. Джули безжалостно подгоняла ее, не позволяя себе ни на минуту забыть о том, что совершила эта женщина, а Росторн вовсе не обращал на нее внимания – ему и так тяжело было тащить свое немолодое тело по пыли и бездорожью.

Они вновь поднялись наверх и там обнаружили, что местность стала более пологой. Землю покрывал слой почвы, и растительность была несколько свежее и лучше. Они опять наткнулись на небольшое заброшенное селение, расположенное на поляне среди кустов, и обследовали его, но опять ничего не нашли. Росторн, гляда на короткие полоски сахарного тростника и маиса, сказал:

– Скорее всего, полив тут осуществлялся дождями. Что ж, очень скоро они тут будут в изобилии. Обернитесь назад.

Джули увидела, что южная часть неба почернела от облаков, а солнце окуталось серой пеленой. Стало значительно холоднее, и ветерок превратился в настоящий ветер. Вдали, как казалось, очень далеко, по-прежнему слышались раскаты орудийной стрельбы, но сейчас они почему-то не производили на Джули впечатления.

Росторн был очень обеспокоен переменой погоды.

– Теперь мы не можем останавливаться, – сказал он. Нам нужно перейти вон тот хребет, – он показал рукой на еще более высокую гряду. – За ним – Негрито.

– О Боже, – пролепетала миссис Вормингтон. – Я не могу, я просто не могу.

– Вы должны, – сказал Росторн. – Нам во что бы то ни стало нужно оказаться на северной стороне этой гряды. Пошли.

Джули подхватила миссис Вормингтон под руки и подняла ее. Когда они покидали селение, Джули посмотрела на часы. Было половина пятого.

В половине шестого они перешли плато и были на полпути к вершине гряды. Ветер стал шквалистым, и стало быстро темнеть, гораздо раньше, чем обычно, облака превратились в плотную массу над ними, но дождь еще не начинался. Они карабкались наверх, и ветер налетал на них все сильней, и то один, то другой из них терял равновесие и падал, давая начало маленькой лавине из пыли и мелких камней. Ветер гнул и трепал ветви деревьев, срывал с них листья, вихрем уносившиеся вдоль склона.

Казалось, прошла вечность прежде, чем они взобрались, наконец, на площадку наверху гряды. Но Негрито оттуда видно не было.

– Нужно... спуститься, – прокричал Росторн сквозь вой ветра. – Нельзя... оставаться... – Он закашлялся, когда ветер ударил ему прямо в рот, и согнулся в три погибели.

Они двинулись через площадку, с трудом преодолевая яростные, валившие с ног порывы ветра. Воздух вокруг них был наполнен густым желтым светом, который, казалось, можно было схватить руками. Ветер взвивал вверх крутящиеся струи пыли, и Джули все время чувствовала во рту ее неприятный хруст.

Наконец, они начали спускаться, и внизу, не меньше, чем в тысяче футов от них, стало различимо дно долины Негрито, освещенное тем же омерзительным светом. Ветер немного утих, и Росторн решил сделать небольшую остановку. Бросив взгляд на долину, он замер от удивления.

– Что там происходит?

Сначала Джули не поняла, что он имел в виду, но, присмотревшись, увидела, что вверх по долине медленно движутся длинные колонны людей.

– Что это за люди? Откуда они? – воскликнула она.

Росторн хмыкнул.

– Они могут идти только из одного места, из Сен-Пьера. Что-то заставило их покинуть город. – Он нахмурился. – Но сражение, кажется, продолжается. Вы слышите пушки?

– Нет, – сказала Джули. – При таком ветре ничего не услышишь.

– Интересно, – протянул Росторн. – Интересно... Хотел бы я знать...

Он не закончил свою мысль, но Джули поняла, что он хотел сказать. Эти люди должны были покинуть Сен-Пьер задолго до того, как признаки приближающегося урагана стали явными, и, насколько она знала, был только один человек, который настаивал на возможности урагана, – прямолинейный, упрямый, настырный Дэвид Уайетт. «Он жив, – подумала она, и в горле у нее образовался комок. – Боже, он жив!»

– Пожалуй, нам не стоит сейчас спускаться вниз, – сказал Росторн. – Вон там, кажется, есть овраг.

Неподалеку, действительно, виднелась расселина, выбитая в скалах ветрами и водными потоками. Они подошли к ней и начали спускаться по крутым ее склонам, пока не нашли подобие небольшой пещеры, где они все втроем могли сесть. Ветра здесь почти не было, но они слышали, как он выл выше, на просторе.

И здесь силы покинули Росторна. До этого он держался только силой воли и чувством долга, зная, что ему необходимо вывести женщин из опасности. Теперь, когда им ничто прямо не угрожало, его тело восстало против того насилия, которому оно вынуждено было подвергаться. Джули в тревоге смотрела на серое лицо Росторна, на его обмякшие губы.

– Что, что с вами, мистер Росторн?

– Ничего, дитя мое... все будет хорошо... – он попытался улыбнуться, рука сделала слабое движение. – В моем... кармане... ром... Мы все заслужили... по глоточку...

Она нашла бутылку с ромом, вынула пробку и поднесла горлышко к его губам. Алкоголь оказал благоприятное воздействие на него, бледность, как ей показалось в полумраке, сошла с его щек. Она обернулась к миссис Вормингтон, состояние которой было не лучше, и заставила ее проглотить несколько капель.

Когда она поднесла бутылку к своему рту, раздался оглушительный удар, вспыхнул яркий голубой свет, и по небу раскатился мощный громовой гул. Она зажмурила глаза, а когда открыла их, увидела, что снаружи стали падать крупные капли дождя. Выбравшись из укрытия, она подставила усиливающимся струям лицо, открыла рот, чтобы влага утолила жажду. Она самозабвенно отдала всю себя свежему ливню, впитывала его ртом и кожей, прилипшей к телу одеждой. Она знала, что никакой ром не принес бы ей такого облегчения, как эта падавшая с неба вода.

Ветер с ревом пронесся над Сен-Пьером, раздувая языки пламени, охватившего здания и превращая город в одну сплошную ненасытную топку.

Затем пришел дождь и погасил ее в течение пятнадцати минут.

Сидя в окопе, Уайетт прислушивался к вою ветра с профессиональным интересом. Он определил, что сила ветра резко возросла до двенадцати баллов по шкале Бофорта. Эту шкалу придумал некогда адмирал Бофорт, который рассуждал следующим образом. Двенадцать баллов – это скорость ветра, при котором, с его точки зрения, ни один моряк в здравом уме не окажется в море по своей воле. Эта скорость равна шестидесяти пяти узлам или семидесяти четырем милям в час. Скорость больше, чем эта, адмирала не интересовала, так как для капитанов, чьи суда застигал такой ветер, это не имело значения. Смерть не знает градаций.