Он посмотрел на Брукса. Тот негромко сказал:

– Продолжайте, продолжайте, мистер Уайетт. Вы ведь еще не закончили, я думаю.

– Нет, сэр. Теперь возьмем Сан-Пьер. В 1910 году население было уничтожено. Если то же произойдет сейчас, людские потери составят тысяч тридцать. Большая часть города расположена на уровне мыса Саррат, и люди подготовлены к урагану не больше, чем это было в 1910 году.

Брукс перевел глаза на Шеллинга.

– Ну, капитан, ошибся ли в чем-нибудь мистер Уайетт?

Шиллинг нехотя сказал:

– Нет, теоретически он совершенно прав. Но все зависит от того, насколько точны результаты измерений, проделанных мистером Уайеттом и капитан-лейтенантом Хансеном.

Брукс кивнул.

– Да, я думаю, надо еще раз присмотреться к Мейбл. Капитан, займитесь этим. Нужно сейчас же послать самолет и лучшего летчика.

Уайетт немедленно сказал:

– Не Хансена, с него достаточно.

Шеллинг столь же быстро согласился.

– Да, должна быть другая команда и другие испытатели.

Уайетт внутренне напрягся.

– Я считаю, что это высказывание бросает тень на мою профессиональную подготовку, – заметил он холодно.

Брукс внезапно хлопнул ладонью по столу, словно выстрелил из пистолета.

– Ничего подобного, – рявкнул он. – Между двумя специалистами есть разногласия, и мне нужно мнение третьего. Понятно?

– Да, сэр, – сказал Уайетт.

– Капитан, чего вы ждете? Идите, организуйте вылет. – Проводив взглядом уходящего Шеллинга, Брукс, заметив, что Уайетт пребывает в нерешительности, сказал: – Подождите, мистер Уайетт. Я хочу поговорить с вами. – Он сложил ладони шалашиком и пристально посмотрел на Уайетта. – Чего вы от меня хотите, мистер Уайетт? Что бы вы сделали на моем месте?

– Я бы вывел корабли в море, – быстро ответил Уайетт, – и на них весь персонал базы. Все самолеты я бы отослал в Пуэрто-Рико. И я бы во что бы то ни стало убедил президента Серрюрье в серьезности ситуации. Я бы также эвакуировал отсюда всех американцев да и других иностранцев.

– Легко сказать, – заметил Брукс.

– Но есть еще два дня.

Брукс вздохнул.

– Было бы все просто, если бы дело этим ограничивалось. Но сейчас на острове введено военное положение. По всей видимости, близится гражданская война между повстанцами с гор и правительством. Вот почему на базе объявлена повышенная боевая готовность, весь американский персонал находится внутри. Более того, я только издал приказ, по которому все американские граждане должны ради безопасности укрыться на базе.

– Фавель спускается с гор? – вырвалось у Уайетта.

– Что-что?

– Я слышал, что Фавель спускается с гор и движется сюда.

Брукс кивнул.

– Очень может быть. Он, видимо, не погиб. Президент Серрюрье обвинил американское правительство в том, что оно снабжает мятежников оружием. С ним вообще очень трудно разговаривать, а сейчас, я думаю, слушать мои рассуждения о погоде он тем более не будет.

– А что, американское правительство, действительно, снабжает восставших оружием? – спросил Уайетт напрямик.

Брукс рассвирепел.

– Нет, конечно! Мы ведь открыто заявили, что наша политика здесь – никоим образом не вмешиваться во внутренние дела Сан-Фернандеса. У меня есть строгие указания на этот счет. – Он посмотрел на тыльную сторону своих рук и глухо закончил. – Когда мы в свое время послали морскую пехоту в Доминиканскую республику, это отбросило нашу южноамериканскую политику лет на десять назад. Не следует повторять ошибок. – Словно осознав, что сказал слишком много, он забарабанил пальцами по столу и нахмурился. – Что касается эвакуации базы, – я решил оставаться. Вероятность того, что ураган придет сюда, как вы сами сказали, тридцать процентов. Этим я могу рискнуть. А покидать базу сейчас, когда на острове возникла опасность войны, слишком опрометчиво. – Он улыбнулся. – Я обычно не разъясняю подчиненным причины моих решений, тем более иностранным подданным, но в данном случае я действую ради блага всех, кого это касается. Кроме того, я хочу воспользоваться вашими услугами. Я попрошу вас доставить письмо мистеру Росторну, британскому консулу в Сен-Пьере. В нем я разъясняю свою позицию в настоящей ситуации и приглашаю всех англичан в Сан-Фернандесе воспользоваться нашим гостеприимством и безопасностью. Письмо будет готово через пятнадцать минут.

– Я возьму письмо, – сказал Уайетт.

Брукс кивнул.

– Что касается этого урагана, может быть, Серрюрье послушает англичан? Во всяком случае, попытайтесь что-нибудь сделать через Росторна.

– Хорошо.

– Еще вот что. В любой достаточно большой организации происходит своего рода окостенение. Кое-кому становится неохота говорить начальству правду. Но всякие недомолвки только мешают нашему общему делу! Я благодарен вам за то, что вы привлекли мое внимание к этой проблеме.

– Спасибо, сэр.

В голосе Брукса появились иронические нотки.

– Капитан Шеллинг – надежный офицер. Я точно знаю, чего можно ожидать от него. Я надеюсь, что в будущем вы не будете испытывать затруднений в работе с ним.

– Я тоже надеюсь.

– Благодарю вас, мистер Уайетт. Письмо к мистеру Росторну принесут вам в кабинет.

Возвращаясь к себе, Уайетт размышлял о разговоре с Бруксом и решил, что командующий достоин восхищения. Перед ним стояла острая дилемма, и он решил пойти по пути рассчитанного риска. Покинуть сейчас базу и оставить ее антиамерикански настроенному Серрюрье значило навести на себя гнев вышестоящего начальства. Если Серрюрье займет базу, выкурить его оттуда будет трудно, а то и вообще невозможно. С другой стороны, ураган был реальной опасностью, а следственные комиссии никогда не были снисходительны к тем морским офицерам, которые пытались списать свои промахи на стихийные бедствия. Базу можно было потерять и в том, и в другом случае, и Бруксу надо было принять взвешенное и единственное решение.

С горечью Уайетт думал о том, что решение, которое принял Брукс, было неверным.

Час спустя он вел машину по улицам Сен-Пьера, направляясь в район доков, где находилась резиденция Росторна. Улицы были непривычно пустынны, и местный рынок, обычно шумный и полный движения, был закрыт и тих. Солдат не было видно, но полицейских было много, и они ходили группами по четыре человека. Впрочем, делать им было нечего, так как население города скрылось за дверьми и ставнями своих домов.

Дом Росторна тоже был наглухо закрыт. С одного из верхних окон вяло свисал потрепанный английский флаг. Уайетт долго колотил в дверь, пока услышал чей-то голос:

– Кто там?

– Мое имя – Уайетт. Я – англичанин. Разрешите войти.

Щеколду отодвинули в сторону, образовалась щелочка, потом дверь открылась пошире.

– Входите, входите. Сейчас не время бродить по улицам.

Уайетт однажды видел Росторна, когда тот посещал базу. Это был невысокого роста человек, который мог бы сойти за прототип Пиквика. Он занимался на острове коммерцией, а официальные его обязанности британского консула доставляли ему мало хлопот. Англичан здесь было мало, и его консульская деятельность состояла в основном из вызволения из кутузки пьяных английских моряков и распространения среди населения брошюр, с помощью которых правительство Англии пыталось пропагандировать британский образ жизни.

Росторн склонил голову набок, стараясь в полумраке рассмотреть Уайетта.

– Мне кажется, где-то я вас видел.

– Мы встречались на мысе Саррат. Я там работаю.

– Да-да, конечно, вы – тамошний метеоролог, вспоминаю.

– У меня есть для вас письмо от капитана первого ранга Брукса, – Уайетт протянул конверт.

– Пойдемте в мой кабинет, – сказал Росторн и провел Уайетта в затхлое помещение, обставленное мебелью девятнадцатого века и напоминавшее романы Диккенса. Портрет королевы на стене смотрел на герцога Эдинбургского, висевшего на противоположной. Росторн вскрыл конверт и сказал:

– Почему командующий не позвонил мне, как обычно?