— Так точно! — расплылся посыльный в довольной улыбке и сразу же убежал.

Как только его шаги затихли в отдалении, Ганс, перевернув страничку, обнаружил аккуратно сложенный листок бумаги. На нём витиеватые эльфийские буквы складывали очередное послание от убийцы:

«Жертвы нести — труд тяжкий,

без трудолюбия оковы не скуёшь».

И тут до сыщика дошло, что он сумел дойти до того момента, до которого должен был. Записка — проверка. Убийца рассчитывал каждый шаг, зная вынужденную работу Управления: не каждый следователь будет так въедливо изучать дело, сверять улики и думать над мотивами. Мало кто стал бы изучать книгу столь скрупулезно, прикладывая немало сил и трудолюбия, как этот погибший торговец вкладывался трудом в свой бизнес, и дело бы осталось очередным висяком, которое забудут через пару месяцев, а то и недель.

Теперь же два дела связывались в одну нить, причём чутьё подсказывало, что в убийстве советника звено этой цепочки тянулось куда-то во тьму неизвестности, было ещё что-то, что являлось началом. Мысль кружила вокруг, не давая поймать себя за хвост, но нарастающее беспокойство о появлении маньяка в городе угоняло её в сторону. Причём маньяка, пользующегося тёмной магией.

В такой вот задумчивой позе и застала его волшебница. Ганс облокотился на спинку кресла за столом торговца, задумчиво потирая левой рукой подбородок, поросший короткой с сединой бородкой, правая рука покоилась на подлокотнике. Сыщик, казалось, не заметил вошедшего эксперта и та, пользуясь моментом, прошлась по месту убийства, чертя в воздухе какие-то знаки.

— А где говорливый стражник? — поинтересовался следователь задумчивым голосом, даже не посмотрев на волшебницу, но, давая понять, что видит и её, и магические формулы, застывающие в воздухе лёгкими светящимися росчерками.

— А где твоя напарница, что следует за тобой тенью? — отозвалась Ольга вопросом на вопрос, продолжая вести заклинание.

— Как и положено, в тени, — послышался ответ Ниссы, выплывающей из тёмного угла, где и лежала.

Вид у гномки был помятый, но держалась она горделиво и холодно. Она не любила волшебницу за её заносчивость и чрезмерную чопорность. Гномы, в отличие от дварфов магию уважали и сами ею часто пользовались, так что тут дело в личных отношениях, а не в магической неприязни. Напарница Ганса вышла на свет, падающий из входной двери, и невольно прикрыла глаза ладошкой, она внимательно следила за тем, что делает эксперт.

Ворон и тот, наконец, вышел из раздумий и внимательно смотрел за тем, что творилось в помещении. Воздух пах озоном, как во время грозы, магичка чуть слышно произносила неведомые слова заклинаний и водила в воздухе посохом, на котором всё сильнее разгорался ярким светом золотистый магический бесформенный кристалл. Вот она стукнула им об пол несколько раз, выбивая некий одной ей известный ритм, и неожиданно бросила его Ниссе. Та, немного ошалев от такого жеста, ловко поймала его и продолжила держать обеими руками.

Ольга де Бройль быстро достала с пояса волшебную палочку и принялась продолжать нить своего заклинания. Росчерки палочки стали куда тоньше тех, что оставлял посох, но и фигуры, магические символы и круги, творимые в воздухе, стали изощрённее и сложнее.

«Сколько же маны уходит у неё на такое?» — удивилась про себя гном, продолжая заворожено наблюдать за происходящим. Это была глобальная магия, которую она ранее не видела.

Вообще глобальная магия, как особый вид магии в Инфините, редко выполнялась одним человеком. Её сложные формулы требовали больших объёмов магических сил волшебников (именуемых «непосвящёнными маной»), длительного времени на подготовку, а ещё недюжинного набора знаний в магическом ремесле. Каждый волшебник знал и помнил лишь определённое количество заклинаний и мог произносить из них только некоторое количество в сутки. А такого рода магия творилась из десятков, а иногда и сотен заклятий и заговоров. От того и требовалось несколько волшебников — совместными силами получалось необходимое.

Как правило, такой тип магии в их деле не использовали, считалось, что это всё равно, что стрелять из требушета по воробьям. Но Ольга так не считала, наоборот, она была сторонником использования любой магии для поимки преступников, главное, чтобы это помогало. Она сама разработала несколько заклятий поиска, обнаружения магии, определения необходимых улик на местах преступлений. Часто сама присутствовала при осмотрах мест убийств или краж, сильно облегчая работу следователям. Однако оставалось жалеть только об одном: такая магия сильно опустошала, изматывала, и всем помочь девушка не могла. Да и помогала она не всем следователям, а только тем, кому считала нужным. И тут во многом имели значение её личные симпатии.

Магическая академия Карфа и высший Конклав магов в целом не особо одобряли эти её новаторские эксперименты, не видя в них практического смысла, считая растратой магических сил на мелочи. Тэрен Эдиль же напротив ценил её, помогал всячески, доставал редкие ингредиенты для ритуалов и обрядов, прикрывал перед магическим начальством и главами города. В неё верили и ей доверяли. Этого было достаточно, и потому она выкладывалась на работе без остатка.

Сам ритуал этой глобальной магии выглядел со стороны довольно красиво и завораживающе. Над местом преступления вились разноцветными линиями разной толщины и направления сложнейшие знаки, магические круги и символы. Волшебница первыми росчерками посоха обозначила основные линии, после чего принялась соединять их тонким узором между собой. Начиналось всё с магического кристалла витого сучковатого посоха, что держала Нисса. Ольга, можно сказать, танцевала, выписывая довольно сложные пируэты и прыжки, стараясь вывести тот или иной символ своей палочкой.

Нисса наблюдала за этим во все глаза, в которых светился неописуемый восторг и восхищение, на личике застыла заинтересованная улыбка. Ганс, повидавший за свою долгую жизнь множество магических поединков, актов глобальной магии высшего порядка, тоже проникся столь сложной магической схемой и следил за каждым магическим узором и символом.

Ритуал продолжался довольно долго, уже начали мелькать в дверях склада надоедливое лицо Бастиана, ряха Деона и мордахи ещё нескольких стражников, на которых читалось то же выражение интереса и восхищения, что и у Ниссы. Однако вот наконец и всё, Ольга, пропев последнее заклинание, рухнула на колени, тяжело дыша, и протянула свободную руку в сторону Ворона.

Витавшее в помещении напряжение разразилось в итоге грохотом и мощной молнией, ударившей в скопление нескольких ящиков неподалёку. Ганс только сейчас обратил внимание, что они стоят как-то неестественно, немного в сторонке от остальных. И, судя только по обилию щепок, оказались пустыми. Прямо под ними начал вырисовываться ярко-красный, явно нарисованный кровью, магический круг. Он проступал постепенно, захватывая все новые и новые области на полу, сплетаясь в пугающий узор кровавого ритуала чёрной магии.

Центр этого круга, место, где лежал ранее труп торговца, подсвечивался золотистым светом в форме лежащего тела. В этой призрачной фигуре и стояла сейчас на коленях Ольга. Она поманила к себе Ганса рукой. Тот поднялся и приблизился к девушке, взяв её аристократические бледные пальцы в свою ладонь. Он мгновенно почувствовал, как магическое кольцо на пальце вспыхнуло, как в него перетекает магическая энергия. Бардовый луч вырвался из их соединённых рук и унёсся куда-то за дверь, за реку. Люди, через которых этот луч прошёл, испуганно ахнули и отшатнулись. Хотя на них он никакого эффекта не оказал. А вот сыщик прекрасно понимал, в какую точку этот луч упёрся.

— Здесь был проведён один из ритуалов призыва демона, — шептала волшебница едва слышно. Её голос мог слышать лишь стоящий подле Ганс, обрывки слов доносились до Ниссы, но у дверей никто не слышал ни слова.

— Таких кругов должно быть несколько, — чуть подумав продолжила Ольга. — Это второй. Нужно несколько кругов и жертв в них, чтобы обуздать и подчинить мощную потустороннюю силу.