– Я не собираюсь за него замуж, – стараясь, чтобы ее слова не прозвучали громче стука ножей по тарелкам и приглушенных застольных разговоров, произнесла Элиза.

Линетт горько усмехнулась:

– Знаете, что он сказал мне недавно? Вы не поверите! Он сказал мне: «Мы с тобой слишком разные». Никто никогда не смел говорить мне такие слова! Никто!

Элиза неловко поежилась, а Линетт продолжала:

– Но теперь все изменилось. Наши отношения с Риорданом уже приняли нужный мне оборот, и я доведу начатое до конца. Вы слышите?

– Что вы имеете в виду?

Линетт вдруг резко встала из-за стола.

Из изящного кошелька она достала пачку купюр и несколько штук бросила на стол. Даже беглого взгляда на них было довольно, чтобы понять – этого хватит на дюжину таких завтраков включая чаевые.

– А зачем я стану рассказывать об этом вам? – высокомерно спросила Линетт. – Вы ведь всего-навсего его служащая. Ваше дело сопровождать его на приемах, усердно трудиться у него в конторе и восхищать его миловидностью, смелостью и своим именем. – Каждое слово Линетт звучало для Элизы как пощечина. – Можете делать что хотите, мисс Эмсел. Но Риордан мой. И я не намерена расставаться с ним, как бы вам этого ни хотелось.

Линетт ушла, разыграв сцену прощания столь же эффектно, как и все остальное. Элиза ошеломленно смртрела ей вслед. Какой странной была их беседа! Неужели Риордан действительно сказал Линетт, что не станет жениться на ней? Элиза попыталась представить себе сцену подобного объяснения между ними, но ей это не удалось.

Внезапно ее охватила неприятная дрожь, пронизала до мозга костей. «Я доведу начатое до конца». Слова актрисы тупой иглой засели в возбужденном мозгу Элизы.

В течение последующих нескольких недель Элиза то и дело вспоминала свой разговор с Линетт и в конце концов рассердилась на саму себя из-за этого до крайности. Линетт была ревнивой, скандальной женщиной, но их отношения с Риорданом, какими бы они ни были, никоим образом не касались Элизы. Риордан ведь не ее любовник, он имеет полное право жить так, как хочет. А если постоянные мысли о нем по ночам мешают ей заснуть, то в этом виновата она, и никто другой.

Что касается; Тессы, то Риордан совершенно определенно указал Элизе ее место: она не имеет права навещать ребенка, ее присутствие в детской расценивается как нежелательное, вредное вторжение.

Элизе стоило большого труда полностью переключиться на решение своих собственных проблем. Сотрудничество с Уиллом Райсом, судя по всему, обещало быть выгодным. Выполняя финансовые поручения Риордана, он попутно сделал несколько важных приобретений для завода Огдена. Однажды Уилл вернулся с торгов радостный и торжественно сообщил Элизе, что ему удалось заполучить еще один кирпичный завод, который только что выставили на продажу.

– Он наш, мисс Эмсел, надо только подсобрать немного денег. Но думаю, игра стоит свеч. Процесс реконструкции города идет быстрыми темпами, спрос на стройматериалы растет.

Элиза вся просияла от предложения своего компаньона. Если она станет владелицей двух заводов, то победа над Риорданом почти у нее в кармане. И к черту все эти нежные чувства, которые мешают одержать ее!

– Давайте подумаем, сколько денег мы можем собрать, – деловито предложила Элиза.

– У меня осталась небольшая часть родительского наследства, кое-какие деньги, отложенные на черный день, есть у жены. Все это неплохо было бы поместить в такое выгодное дело. – Уилл назвал сумму.

– Но послушайте, – не удержалась от восклицания Элиза. – Вы же говорите, что ваша жена больна. А это дело хоть и выгодное, но рискованное. Если Риордан нас разоблачит, я не поручусь за то, что мы сохраним свои рабочие места.

– Риордан никогда не уволит меня, – сказал Уилл. – Я слишком много знаю о его делах, к тому же найти такого квалифицированного бухгалтера, как я, довольно трудно.

Вспомнив вспыльчивый нрав Риордана, Элиза подумала, что этого, возможно, может оказаться мало. Но Уилл был ей необходим, он сам и тот капитал, который он собирался внести в общее предприятие. С его деньгами и ее собственное состояние будет расти быстрее. Элиза прикинула в уме, сколько она сама может поместить в новый кирпичный завод. В то время многие держали деньги в акциях железнодорожных компаний и банков, но Риордан считал такое помещение капитала ненадежным и предпочитал покупать акции заводов, скот и зерно. Элиза следовала его примеру, но с некоторыми из приобретений была готова расстаться, чтобы купить кирпичный завод.

– Значит, решено, – сказала она Уиллу, и они ударили по рукам, положив начало новому предприятию.

– Прекрасно. Я сейчас поеду к владельцу подтвердить факт покупки. Даю слово, вы не пожалеете, мисс Эмсел.

– Я знаю. – Элиза долго смотрела вслед худому, долговязому бухгалтеру, который выглядел так, словно больная жена выкачивала из него все жизненные силы и жила за их счет.

Что и говорить, усердия в делах Уиллу было не занимать. Самолюбивый и осторожный в поступках, Уилл очень долго ждал возможности начать свое собственное дело, поэтому решения, которые он принимал, отличались взвешенностью и надежностью. Кроме того, даже если бы он захотел, то теперь, став компаньоном Элизы, не смог бы выдать ее, – она с самого начала оговорила свое право на долю в шестьдесят процентов в любом предприятии, которое будет ими создано. И если судьба не приготовила им какой-нибудь ловушки, то уже через пять лет они оба станут настоящими богачами.

Элиза, минуту посмаковав радужные перспективы, вызвала клерка Бошара:

– Мне нужно доставить несколько писем и встретиться с управляющим завода Эмсела.

– Как долго вы будете отсутствовать? – вкрадчиво осведомился клерк.

– Вероятно, до конца рабочего дня. Будьте добры, закончите с письмами и внесите новые сведения с трубопрокатного завода в гроссбух. – Проинструктировав Бошара, Элиза вышла из дома.

Октябрь незаметно и плавно перетек в ноябрь, который окончательно обнажил дубы и сосны, высаженные перед домом, оставив лишь осиротевшие, голые ветви. Дворники сгребали опавшие листья в кучи и жгли их. Вдыхая легкий дымок костров, Элиза думала о том, что теперь запах дыма всегда будет вызывать у нее воспоминания о той страшной ночи, когда они с Риорданом и Фифиной спасали свои жизни, преследуемые безжалостной огненной стихией.

Полчаса спустя Элиза уже стучала в двери игорного дома Конлея.

– Мисс Эмсел, очень рад вас видеть, – по обыкновению в высшей степени любезно приветствовал ее Конлей. – Сегодня вы просто великолепны… впрочем, как и всегда. Что вас привело ко мне?

Элиза полезла в сумочку и вытащила шесть одинаково запечатанных конвертов. С тех пор как ей дали понять, что в этом заведении она всегда будет желанным гостем, мистер Конлей избавил ее от необходимости самой ходить по игральным залам и передавать конверты адресатам лично в руки – за небольшое вознаграждение он с радостью делал это сам.

Что же касается сегодняшних конвертов, то только четыре из них принадлежали Риордану, два остальных содержали взятки от Элизы и Уилла. Они предназначались двум влиятельным членам городской управы, которые имели доступ к распределению подрядов на реконструкцию жилых зданий в Чикаго.

Пока мистер Конлей: отсутствовал, Элиза ожидала в задней комнате и лениво прислушивалась к взрывам громкого мужского смеха, стуку игральных костей, довносившихся из зала.

Эти звуки почему-то обратили Элизу к мыслям об отце. Она вспомнила, как однажды? отец вернулся откуда-то очень веселым, схватил ее в охапку и стал подбрасывать к потолку.

«Мы выиграли, сердечко мое! Мы выиграли!» – кричал папа, не выпуская ее из рук, а Элиза визжала от притворного страха. Она очень любила, когда он играл с ней. Отец всегда был для нее самым прекрасным человеком во вселенной – Элиза ничего в жизни не хотела, кроме того, чтобы никогда с ним не расставаться. Но вот почему он был таким жизнерадостным в тот далекий день, она никогда не узнает.