“Предупредить о чем?”

Тут я заметила, что Стужа замедлила шаг, вытянула шею и старательно к чему-то принюхивается.

“Они разбудили Его”, – сообщила она.

“Его – это кого?”

“Сам холод и саму стужу, изначальную магию этого места”.

Яснее не стало. Поэтому я успокаивающе погладила собачий бок и спросила:

“Ты сказала Его, а теперь говоришь про магию. Она живая?”

“Да, – ответила Стужа. – Он, она… Это существо живет в Сердце Лабиринта, и его не стоит тревожить. Люди глупые. Разбудили”.

Если бы… Люди не глупые, они хитрые и расчетливые. Сделали все, чтобы создать нам препятствия.

Белые стены Лабиринта вздымались все выше, и полоска неба над нашими головами становилась все уже. Я оглянулась на товарищей и хлопнула собаку по плечу, приказывая оставаться в строю. А затем догнала Вестейна. Куратор оглянулся и бесстрастно спросил:

– В чем дело?

– Стужа предупреждает об опасности, – дрогнувшим голосом сообщила я. – Говорит, что люди разбудили сущность, которая живет в Сердце Лабиринта.

– Это же байки, – раздался за моей спиной голос Чейна. – Дух Стужи – всего лишь детские сказки.

Парень успел догнать нас и теперь прислушивался к разговору. Презрение в его взгляде было почти осязаемым. Больше всего мне хотелось поговорить с Вестейном без лишних ушей. Но это станет возможным лишь тогда, когда мы покинем это место. 

Поэтому я пропустила интонации парня мимо ушей и ухватилась за суть:

– Дух Стужи?

– Легендарная сущность, хозяин Лабиринта. На Севере про него и правда сложено много сказок и песен. Но никто не видел его воочию. Или не говорил об этом. Чейн прав, это легенда.

– Не вери…те мне? – укоризненно спросила я запнувшись.

– Я этого не говорил, – спокойно ответил Вест. – Но если ты помнишь, в Сердце Лабиринта мы не заходим. Наша задача проскользнуть по одному из внешних ходов и выйти через юго-восточные врата. 

– Твоей собаке верить нельзя, – заявил Чейн. – Она десять лет прожила тут в одиночестве. Что может примерещиться спятившему байлангу…

Я резко повернулась к Чейну и остановилась так, что он едва в меня не врезался. А затем прошипела:

– Стужа в своем уме.

Он нагло усмехнулся мне в лицо:

– Но ей может в любой момент снести крышу, и это понимают все, кроме тебя.

– Свою крышу придержи, – бросила я в ответ. 

В тот же момент стальные пальцы куратора сжали мое плечо.

– Прекратите оба, – холодно приказал Вестейн. – Еще одна перепалка, и лестницу подметать вы будете до конца учебного года. Вдвоем.

Угроза подействовала, мы оба насупились и замолчали. 

Куратор приказал Чейну:

– Возьми Нильса и Орма. Поднимайтесь в воздух, будете наблюдать сверху.

парень кивнул и отправился выполнять приказ. Вестейн выпустил мое плечо и шепнул:

– Успокойся и следи за Стужей. 

– Тоже не веришь в нее? – одними губами прошептала я, укоризненно заглядывая ему в глаза.

– Верю, что ты справишься, что бы ни случилось с твоим байлангом, – ответил куратор и отвернулся.

К нам подтянулись остальные адепты, и разговор пришлось прервать. Сигмунд протиснулся вперед и спросил меня:

– Что-то не так?

Я мотнула головой, а Вестейн в этот момент приказал:

– Идем вперед, быстро и тихо. 

Байланги Чейна и его друзей взмыли в воздух, а отряд продолжил красться вперед. Сигмунд теперь шел рядом со мной, а Эйнар и Гест пристроились позади. Через несколько минут парень не выдержал и шепнул:

– Что вы не поделили с Чейном?

– Он думает, что Стужа сойдет с ума, – нехотя ответила я.

Собака недовольно рыкнула, подтверждая мои слова. Сигмунд попытался меня успокоить:

– Ты не одна. Мы будем рядом и постараемся помочь.

Его слова меня ничуть не утешили. В мою душу закралось подозрение, что втайне все товарищи ждут, что Стужа принесет группе неприятности. Даже Вест! И только Чейн решился высказать эти мысли. Я тряхнула головой, отгоняя сомнения, и ускорила шаг.

Первые пару часов ничего не происходило. Мы крались по ущелью, тройка байлангов охраняла группу с высоты, а куратор шел впереди и готовился принять на себя удар. Стужа беспокоилась, и ее настороженность передавалась  Свейту. А еще… с каждым шагом я чувствовала, как растет ее недоверие к Весту. 

Кольцо больше не подавало признаков жизни. Склоны вокруг нас оставались пустыми. Наконец, впереди показалась первая крупная развилка. Часть скалы над поворотом имела буроватый оттенок. Здесь от основной тропы отходили сразу несколько проходов. Собаки замерли, тщательно принюхиваясь. Чейн и его товарищи спустились к нам и замерли, ожидая решения куратора. 

Лабиринт сам по себе опасен не был – адептов заставляли учить карты, а проходы вдали от Сердца не менялись. Опасны были духи и область вокруг Сердца. Но предсказать появление этих существ было невозможно. И каждый отряд жаждал справиться с заданием быстрее остальных. 

Вот только по иронии судьбы самый короткий путь к выходу шел через Сердце Лабиринта. Поэтому всегда приходилось искать дорогу, достаточно удаленную от опасных мест и достаточно короткую, чтобы выиграть. 

Вестейн думал недолго. Куратор направился в один из средних проходов, и отряд потянулся за ним. Я прошла десяток шагов и только после этого сообразила, что Стужа за мной не идет.

Оказалось, моя пушистая красотка уселась посреди тропы. 

– Что такое? – спросила я.

“Эта дорога не годится, – ответила собака. – Опасность”.

Я подошла к ней и задала следующий вопрос:

– Какая опасность?

“Не знаю. Шерсть дыбом. Не нужно идти туда”.

Ее сородичи не выказывали никакого беспокойства. 

“Я ничего не чую,” – подтвердил  Свейт.

За моей спиной раздался голос Вестейна:

– Анна, в чем дело?

Я повернулась к куратору и обреченно сообщила:

– Стужа говорит, что этот путь небезопасен.

Чейн презрительно фыркнул, в его взгляде читалось: “Я же говорил”. Вест долго молчал. А затем бесстрастно произнес:

– Допустим, ее сомнения оправданы. Спроси, какой путь безопасен.

Я повернулась к своей собаке. Ответная мысль была четкой и ясной. Только один проход внушал доверие Стуже. Я махнула рукой в сторону самой узкой северной тропы и сказала:

– Этот.

Чейн возмутился:

– Он почти напрямую ведет к Сердцу!

Я развела руками и вздохнула:

– Ну… да.

Взгляды всех адептов были обращены на меня, и все до единого были скептическими. А вот куратор смотрел задумчиво, и Чейна это явно раздражало. Он повернулся к Вестейну и горячо возразил:

– Это безумие. Северный коридор опасен. Даже если впереди есть ловушки, в чем лично я сомневаюсь. 

Парень метнул на меня недовольный взгляд. Сигмунд подошел и встал рядом, а затем негромко сказал:

– Стужа жила здесь десять лет. Она знает все ходы и выходы…

– И еще неизвестно, как на нее повлияет знакомая обстановка, – поддержал Чейна Нильс.

Я тоже смотрела на Вестейна. Наверное, зря. Но волнение Стужи передалось мне. И теперь я тоже совершенно не хотела соваться в туннели, которые стали казаться небезопасными. Было немного жаль, что мы с Вестом не можем остаться наедине. Пока на нас смотрят пятнадцать пар глаз, пустить в ход девичье очарование было невозможно. И я вложила всю свою мольбу во взгляд.

Куратор отвернулся, скрипнув зубами, а я потупилась. Вестейн медленно прошел вдоль проходов и замер перед северным. Там ущелье почти сразу поворачивало, и было неясно, что ждет нас впереди. В моем сердце вспыхнула надежда. Но тут Вест развернулся и прошел к соседнему ходу – узкому и темному.

– Сюда, – решил он. – Дальше это ущелье соединяется с соседними. Если не встретим опасности, можно будет как перейти в тот ход, который Стужа считает безопасным, так и взять южнее. Решим у Трезубца.

Я вспомнила, что впереди и правда было соединение трех проходов, которое звали Трезубцем. Вестейн принял самое лучшее решение, почему же я так разочарована?