Я приблизилась и требовательно шепнула:
– Иди за лекарством.
Но вместо этого куратор задумчиво произнес:
– Чейн – не дурак и не подлец. Интересно, что он задумал?
– Мы точно говорим про того Чейна, который учится со мной в одной группе? – сердито фыркнула я.
– Ты можешь его не любить, но он лучший из адептов курса, – спокойно произнес Вест. – и вам придется работать в команде. Отправляйся на завтрак и постарайся хотя бы в последний день перед состязаниями не ввязываться ни в какие неприятности.
– Целитель, – напомнила я и ушла.
Вроде бы все правильно, Чейн хорош в управлении оружием и у него сильный байланг… Но почему же так обидно? Я снова ревную, да?
Вопреки моим ожиданиям, день прошел непривычно тихо. Нам не задали гору домашних работ, а все преподаватели желали удачи. Большинство – довольно искренне. Бакке даже отпустил меня с отработки, снабдив на всякий случай парой полезных скляночек.
Правда, на тренировке я старательно не смотрела на куратора. Для остальных он выглядел привычно холодным. Но я-то видела укус и понимала, что под этой маской скрывается боль. А еще слова Чейна…
Утром завтрак подали в комнаты. Вместо супчика был концентрированный горький отвар. Но от волнения вкус не чувствовался совсем.
Перемещаться предстояло вместе с байлангами, и для этого выбрали дальний плац. Три курса оседлали псов и поднялись в воздух ровными клиньями.
“Я за главную”, – довольно сообщила Стужа, когда Свейт направился прочь.
Учителя выстроились ровным кругом и коснулись колец перемещения. А затем магический вихрь огромной силы подхватил нас. Когда потоки рассеялись, я изумленно выдохнула. Передо мной, наконец, лежал Лабиринт. И тут мы со Стужей просто обязаны утереть всем носы!
Глава 18. Открытие состязаний
Первым делом я заметила ущелье. Оно лежало чуть в стороне, пока наполовину скрытое утренним туманом. Но не узнать извилистые ходы было невозможно. Не зря Вестейн заставлял меня зубрить карту.
Потом я разглядела золотые шпили на башнях возле огромных ворот. Морозный туман разошелся, обнажая еще десяток шпилей, разбросанных над сплетением проходов. На вершине каждого сиял следящий артефакт. Именно с их помощью зрителям предстояло наблюдать за соревнованиями.
Стужа заложила вираж, и клин байлангов послушно повторил ее маневр. Затылком я чувствовала недовольный взгляд Чейна. Вестейн все еще находился в кругу других кураторов, и вести псов предстояло Стуже. Собака была этим невероятно довольна.
“Ингольф злится”, – сообщила она, совершая еще один крутой поворот в воздухе.
Только после этого я заметила трибуны. Крытые ложи облепили склон горы. Над каждой развевались флаги. Отсюда аристократам предстояло следить за тем, как их отпрыски проходят испытание.
Старшие курсы пошли на снижение. Их звездный час настанет чуть позже. Сегодня с нами полетели только самые высокородные и азартные. Те, кто желал посмотреть на битву третьекурсников и сделать ставки. О суммах, которые здесь ходили, слагали легенды.
Перед нами простерся то ли широкий карниз, то ли огромный балкон, вымощенный плиткой и обнесенный каменной оградой. Именно туда один за другим садились старшекурсники. Я заметила группу встречающих, среди которых мелькнула фигурка в алом. Неужели Мегера? Наверняка явилась поддержать дочь. И убедиться, что Вестейн останется в Лабиринте…
Больше ни о чем подумать я не успела. Свейт занял свое место во главе клина, и мы начали спускаться. Я невольно вцепилась в поручни на луке седла. Сейчас начнется самое волнительное. Приветственное слово Правителей и жребьевка.
Байлангов пришлось оставить в стороне, у края площадки. Там нас уже ждали адепты, у которых байлангов не было. Пара учителей переместили их сразу на твердую землю. Я пристроилась за левым плечом Вестейна и покосилась на Чейна. Тот, в свою очередь, поглядывал на меня, но молчал. Вслед за кураторами отряды шагали к дальнему концу огромного балкона, где располагалось возвышение.
Рядом шагали отряды Багрейна и Крона. Ида держалась за плечом своего учителя, и на ее лице сквозило злорадство.
Кресла Правителей почти не отличались от тех, что я видела на балу. Первое, что меня удивило – присутствующая аристократия была в костюмах для полета. Все без исключения. Темно-коричневая с золотой окантовкой куртка Рихарда Найгаарда идеально оттеняла жемчужно-белый наряд его супруги. Герцогиня снова выглядела уставшей, под глазами залегли темные круги. Но вместо того, чтобы глядеть в пол, она откинулась на спинку своего кресла и со всей силы вцепилась в подлокотники. При этом смотрела она только на меня.
Это заметили все и тут же начали шептаться. Разумеется, ни шепотки, ни этот взгляд не укрылись от Найгаарда. Его лицо посуровело, и я сразу поняла, что мне не светит ничего хорошего.
Правитель Севера поднялся и произнес короткую и сухую речь. Я благополучно пропустила его слова мимо ушей. Стужа в этот момент заныла, что оставаться в строю байлангов ужасно скучно. Она жаждала оказаться поближе ко мне. Пришлось мысленно уговаривать ее повременить с нашим воссоединением.
Я снова обратила внимания на Правителя тогда, когда он объявил:
– Настало время жеребьевки. Надеюсь, все помнят правила? По одному адепту из каждого отряда.
Терять было нечего, и я уже собиралась шагнуть вперед. Но в этот момент Найгаард продолжил:
– Вызываются Чейн Ольсон, Ида Эллингбоу, Кальф Труэльсон.
Чейн легко толкнул меня плечом и одарил снисходительным взглядом. А затем вышел вперед. Мне оставалось наблюдать, как он идет к возвышению. Это что, попытка объяснить, что мне здесь не место?
Правящая герцогиня медленно встала и приняла из рук служанки поднос, на котором лежали какие-то свертки. Ее губы превратились в тонкую ниточку. Я поймала себя на том, что не могу оторвать взгляд от ее лица. А она, наоборот, перестала мной интересоваться и теперь смотрела только на Чейна.
Я так увлеклась наблюдением за герцогиней, что чуть не пропустила важный момент. Ида притормозила, преграждая путь долговязому Кальфу, и Чейн первым протянул руку к подносу. Он не думал ни мгновения и сразу взял средний сверток. А затем показал всем квадратный кусок ткани с вышитой на нем единицей.
Первые. Мы стартуем первыми. И судя по довольному лицу Найгаарда, для нас в Лабиринте приготовлено много славных, опасных сюрпризов. А еще я не сомневалась в том, что Чейн знал, какой сверток брать. Жребьевка постановочная.
Судя по окаменевшей спине Веста, он тоже заметил. Точнее, и не ждал ничего другого. Какой отряд идет следующим, я пропустила. Внутри клокотало возмущение, и все мои мысли были уже в Лабиринте. Самолюбие требовало оставить всех с носом. И Стужа меня горячо поддерживала. Ее нетерпение передавалось мне.
Найгаард шевельнул бровями, приказывая служанке унести пустой поднос, а затем радостно произнес:
– Итак, честь открывать состязания сегодня предстоит Лунной группе третьего курса. Надеюсь, адепты оправдают ваши ожидания, господин Ааберг, и покажут нам великолепные боевые навыки.
В голосе правителя Севера проскользнул сарказм. Вестейн шевельнул здоровым плечом и холодно ответил:
– Можете в этом не сомневаться.
Герцогиня посмотрела на него и нахмурилась. У меня мелькнула мысль, что она не в курсе темных делишек супруга, но я отогнала ее. Все это уже не имело значения. Теперь нам предстоял досмотр. Вспомнилось, что предупреждение Чейна касалось именно его. Интуиция подсказывала, что здесь можно ждать подвоха.
Маг, который должен был проводить эту процедуру, мне сразу не понравился. Старый, лысеющий, с одутловатым лицом. В его глазах светился азарт. Он явно был настроен найти хоть что-нибудь лишнее. Я мысленно перебрала компоненты снадобий. Запрещенки быть не должно, я учитывала это при подборе составов. Но из адептов мне предстояло подойти к старику первой.
