Он заглянул мне в глаза и попросил:

– Сначала успокойся.

Я почувствовала, что у меня дрожат пальцы, и сжала кулаки. А затем повторила чуть громче и настойчивей:

– Кто это? Я должна знать!

Но вместо того, чтобы ответить, Вестейн перехватил мои запястья и встревоженно сказал:

– Что ты делаешь? Прекрати!

– Ничего… – начала было я, но осеклась.

Только в этот момент я вспомнила, что мое сознание теперь тесно сплетено с другим. И там, в загоне Академии, Стужа металась вдоль сети,  пытаясь выбраться и помочь. И как назло, у меня не хватало сил, чтобы ей приказывать. 

– Что происходит? – севшим голосом спросила я.

– Ты зовешь ее, – торопливо пояснил куратор, не выпуская моих рук. – Сначала это происходит инстинктивно, обычно не раньше третьего дня после установления связи. Первый год адепты учатся контролировать свои чувства и регулировать связь с байлангом. Сейчас вы подстегиваете страх друг друга. Успокойся, тогда она перестанет. Если Стужа вырвется из загона… Ректор дал приказ уничтожить байланга при любой угрозе для адептов.

Он явно рассчитывал, что это образумит меня. Но стало только хуже. Сердце едва не выпрыгивало из груди.

– Я не знаю, как успокоить ее сейчас, – отчаянно прошептала я. – Скажи, кто это, может, тогда…

– Будет только хуже, – процедил он.

– Вест!

Я упрямо смотрела ему в глаза и пыталась усмирить бушующий внутри ураган из собственного волнения и страха Стужи. И тогда куратор сдался. 

Глава 8. Тот самый портрет

Куратор наклонился и, почти коснувшись моего лба своим, прошептал:

– Халла Найгерд, урожденная Лейф. Мать Правящей герцогини Севера Анитры Найгерд.

Осмыслить сказанное он мне не позволил. Вестейн наклонился и закинул мои руки себе на шею, одновременно впиваясь в мои губы. Мускулистая рука твердо держала мою спину, пока его язык ласкал мой рот. Он целовал меня со всей нежностью, на которую был способен, пока буря своих и чужих чувств внутри не утихла.

Я ждала, что он отстранится, но Вестейн только привлек меня к себе, позволяя прижаться щекой к его груди. Пальцы пробежали по моим волосам, а я только крепче обняла его за шею. 

Затем он негромко сказал:

– Вот так. Запомни сейчас ощущение связи с байлангом. “Поводок” должен быть достаточно длинным, чтобы твои чувства не ударяли по ней, а ее – по тебе. Свейт говорит, что Стужа успокоилась. 

Я вздохнула с облегчением, а куратор продолжил: 

– Обычно первые три дня адепты проводят в посте и медитации. Поэтому спонтанное пробуждение связи проходит спокойнее. Я понимаю, что ты всю жизнь считала себя дочерью нищенки, сложно поверить в происходящее. Но держи себя в руках, договорились? 

После того, как я кивнула, блаженная пустота внутри начала рассеиваться. Правда, чувства байланга остались достаточно далекими.

– Халла Найгерд, – медленно повторила я.

В тот же миг где-то заиграли фанфары. Вестейн выпустил меня и сказал:

– Все остальное по дороге. Опаздывать нельзя. Я должен представить тебя правящей чете, и нас ждут остальные адепты. Идем.

Теперь я быстро шагала по коридору вслед за куратором и в моей голове царил полный кавардак. Он меня поцеловал! Сам. Чтобы успокоить, но если бы я ему не нравилась, он выбрал бы другой способ…

Халла Найгерд, урожденная Лейф. Я судорожно вспоминала все, что знала о герцогах Севера. Халла Найгерд погибла вместе с супругом. Также, как и жила – защищая границы от горцев. Ее единственная и поздняя дочь взошла на трон, а роды Ааберг и Найгаард схлестнулись за право стать новыми кронгерцогами Севера. И отец Вестейна эту битву проиграл. 

Пока я пыталась припомнить родословную Северных герцогов, мы дошли до бального зала. У высоких, богато украшенных дверей нас ждали хмурые адепты. Остальные уже были внутри. 

Упрекнуть  куратора в опоздании, конечно, никто не решился. Только Нильс удивленно посмотрел на меня и спросил:

– А где вы были? Почему…

– Что-то случилось? – перебил его Чейн, задумчиво рассматривая меня.

Так, что с моим лицом? Краснеть я вроде не склонна. Даже поцелуй мужчины, который запал в сердце, не способен смутить меня настолько. 

– Анна только сегодня получила метку связи, – спокойно ответил куратор. – Первый спонтанный зов… Пришлось преподать ей срочный урок самоконтроля. Твой байланг заметил волнение Стужи?

Парень кивнул:

– Да, но не понял причину. Разве это не должно было случиться позже?

– Я тоже на это рассчитывал, – ответил куратор. – Нужно сделать скидку на то, что Анна – неопытная всадница, а Стужа уже взрослый байланг.

Теперь на меня все смотрели с сочувствием, даже Чейн. И я поняла, что нечто подобное прошел каждый из них. Или уроки самоконтроля от куратора настолько суровы, что они вспоминают их с ужасом? Мне досталось совсем другое. 

Разговор пришлось прервать. Двери распахнулись, и герольд объявил:

– Господин Вестейн Ааберг и его ученики! 

Куратор первым шагнул в зал. Я шла за его спиной сквозь толпу разряженных аристократов, парни держались за мной. Вестейн был прав – несмотря на произнесенное “ученики”, на нас смотрели. Правда, откровенно злых взглядов было немного. Багрейн и Крон, пара незнакомых стражей и Магрит Эллингбоу.

Последняя сегодня выбрала наряд глубокого винного цвета. Светлые волосы были распущены, как и мои – величайшую ценность и признак чистой крови не следовало прятать. Рядом с ней стояла дочь в алом платье с жестким корсажем и пышной юбкой.

Ида бросила на меня недовольный взгляд. Чейн шагал за моей спиной, и ей это не понравилось. Но сначала нужно было поприветствовать хозяев замка и всего Севера. 

Мы приближались к возвышению в дальнем конце зала, я а продолжала выуживать из своей памяти генеалогию. Халла Найгерд, Халла Лейф… Кажется, у нее были братья и сестры. Точнее, кое-кто из них еще жив. И здесь есть человек, из которого можно вытрясти эти сведения.

Взгляд тут же выцепил из толпы высокую фигуру Хеймира. Парень как раз отбросил со лба белую челку и широко улыбнулся одной из своих поклонниц. Стайка девиц вокруг него росла на глазах. Неужели Тира не ревнует?

На возвышении я увидела два богато украшенных кресла. В одном сидела женщина с волосами белее снега, в таком же белом, расшитом жемчугом платье. Она опустила голову и разглядывала свои руки, вся ее поза выражала усталость.

Мужчина на троне сидел прямо и гордо держал голову. Темно-русые волосы спадали на плечи. Сила и воинская стать чувствовались в каждом его взгляде, в каждом жесте. 

Найгерд и Найгаард. Вторые всегда рвались к власти. Но Ааберги, мастера летающих клинков, со своим древним даром стояли ближе. А в этот раз герцогиня Анитра выбрала Рихарда Найгаарда.

Осудить я ее не могла, хотя Правящий герцог мне сразу не понравился. Даже не знаю, что меня так оттолкнуло в этом лице – орлиный нос или высокомерие, с которым правитель смотрел на моего куратора? Ладно, о вкусах не спорят. И я помнила, что отец Вестейна в момент сватовства был вдовцом с маленьким сыном на руках. 

Мне вот за Гольдберга идти совсем не хотелось, даже ради выгоды рода…

Вестейн с деревянной спиной отвесил подобающий поклон. Я присела в реверансе и заметила, что Правящий герцог на меня как-то странно смотрит. Герцогиня так и не подняла головы. Ее словно не интересовало происходящее.

Куратор выпрямился и церемонно произнес:

– Позвольте представить вам новую адептку Академии Стражей. Она прибыла к нам с Запада, и успела себя показать. 

В его голосе промелькнули нотки сарказма. Да, показать я себя точно успела. Только не с лучшей стороны…

– Леди Анна Скау, – объявил куратор, и правитель Севера нахмурился.

Герцогиня вздрогнула и резко вскинула голову. Она не была похожа на свою мать. Лишь некоторые черты лица напоминали о той юной леди, которую я видела на портрете. Но мне казалось, что эти роднящие нас черты теперь видят все. Во всяком случае, Правящий герцог и старик, который стоял у возвышения. У второго в прямом смысле отвисла челюсть.