Я поставила ноутбук обратно на журнальный столик, схватила телефон, посмотрела на время, которое показывало второй час ночи, подумала, не перенести ли разговор на утро, а потом решила, что ждать не стоит. Меня снедало любопытство, и я нажала на вызов Карла Людвиговича.

— Даша, ты когда-нибудь спишь? — сонный голос инкуба отозвался, тем не менее, довольно быстро. — Что-то случилось?

— Пока нет, — честно призналась я. — Но мне очень срочно хочется прояснить один нюанс.

— Ты все-таки нашла зацепку? — бодренько проворковал инкуб. — Ну, давай, выкладывай. Я уже почти проснулся.

— Надеюсь, вы меня не пошлете далеко и надолго, — я немного выдержала интригу. — Но вам нужно прямо сейчас сходить к горгулье и кое-что спросить.

— Опять?! — конечно, мое предложение Карлу Людвиговичу не понравилось. Вылезать из теплой постели еще куда ни шло, а тащиться в темный сырой подвал и говорить с неприятной особой, совсем уж гадостно. Но выбора у него нет. — Хорошо. Понимаю, что, несмотря на мое нежелание, мне придется это сделать.

— Да! Потому что от этого напрямую зависит дальнейшее расследование, — подтвердила я. — Спросите, что ей не понравилось в словах «истинное обличье». Мне кажется, где-то тут в текст закралась очередная ошибка. Однако хитрюга ничего вам не сказала. Можете ей даже пригрозить, высказав, что на ваше доброе к ней отношение она ответила глупой неблагодарностью, — зачем-то дала столь ценный совет, прекрасно зная, что инкуб и без моего напоминания не упустит своего.

— Обязательно пригрожу, — усмехнулся он соответственно. — Это всё?

— Почти. Еще мне нужны фотки обеих половинок скрижали. Есть?

— Древний рисунок подойдет? Вряд ли туповатые оборотни озаботились фотографиями реальной доски.

— Рисунок даже лучше. Пришлите. Можете прямо сейчас?

— Эх-хе-хе, — прокряхтел недовольно Карл Людвигович. — Тогда сначала рисунок, а уж потом допрос. Доберусь до библиотеки, сфотографирую и в мессенджере тебе отправлю, а для более четкого изображения отсканирую и скину на мыло, — обозначил свой как всегда основательный подход к проблеме.

— Хорошо, жду. Спасибо за оперативность, — я отключилась и бросила телефон на столик к ноутбуку.

Задумалась в ожидании послания. Вообще-то у меня уже сложилась картинка, почему горгулья дернулась. Существа ведь, как и люди, одинаково реагируют на происходящие события. Трут подбородок, указывая на работу мысли, чешут нос и отводят глаза, когда врут. И много чего другого выдают своими жестами. А я вижу, еще и чувствую дисбаланс, раскрывая истину, как оно обстоит на самом деле.

Возможно… Нет, сначала подожду фотку.

Па-пам! Брякнул телефон, сообщая о доставке.

Я быстренько схватила гаджет и заглянула в мессенджер. Ух, как интересно!

А вот и то, что не давало мне покоя, когда спрашивала себя — почему надо приложить лапу к половинке, а не к полной скрижали. Логичнее ведь, чтобы доска была целой. Оказывается, не обязательно! Потому что на обеих частях магическими значками нарисованы ладони левой и правой рук. Вот оно! Я же предполагала, что у городских оборотней в наличии большой и указательный пальцы, а у московских — безымянный и мизинец с разделенным средним. Или наоборот, не суть важно.

Важно, что, во-первых, рук, а не лап (форма пальцев без когтей соответствовала человеческому типу, а вовсе не звериному). И, во-вторых, присутствуют две ладони. Тогда возникает другой вопрос. Почему части доски странно работают в отдельности? Вернее, не странно работают, а странно, что работают. Очередная загадка?

Уточнить бы еще настоящий размер доски и нарисованных рук. Не понятно ж из копии рисунка полметровый он или сантиметров двадцать. Иначе может оказаться, что я ошибаюсь, и там действительно лапа оборотня, а не человека.

У меня только что родилась гениальная догадка, которая требует подтверждения.

«Спросите ее 1) о параметрах скрижали, 2) может ли ею воспользоваться человек, 3) почему отпечатков лап два, 4) почему оборотням хватало половинок», — написала Карлу Людвиговичу, получив почти мгновенно ответ «хорошо», и побежала будить Алекса.

Уселась на краю дивана и осторожно потрясла парня за плечо.

— Не-не-не, — отбилась от обнимашек. — У меня к тебе дело на золотой червонец, — улыбнулась, когда серо-голубые глаза Алекса чуть приоткрылись. — Ты видел скрижаль у городских? Какая она? Трогал ее?

— Нет, конечно. Они ж хранят… хранили ее в сейфе и давали прикасаться только своим. На фига им в лице пригородных конкуренты? — покачал отрицательно головой мой оборотень. — У них там целый ритуал был. Это я знаю. И всё.

— А какую руку использовали, знаешь? — спросила я ради любопытства, вздохнув, что не удалось узнать интересующее сразу. Придется теперь ждать инфу от инкуба. — Левую или правую? — уточнила на всякий случай, но Алекс сделал недоумевающее лицо, а затем пожал плечами.

— Понятно, — пробормотала я. — Ну, хотя бы про ритуал расскажи, — скрутила распущенные волосы в жгут и, завернув их в пучок сзади, улеглась рядом, удобно устроившись головой у любимого на плече.

— Мне Демид рассказывал… О, слушай! А может ему позвонить? — Алекс дернулся за телефоном, но я его удержала.

— На часы сначала посмотри. Да и смысла нет, если знаешь ты.

— Ага, ладно. В принципе там ничего сложного…

Альфа оборотней Твердимир, погибший от руки подлого Стаса, усиливал через скрижаль собственную стаю после того, как молодежь достигала совершеннолетия. По обычным (тут без разницы) меркам — в 18 лет, когда волки уже владели своим телом в совершенстве и могли оборачиваться в любое время, независимо от фаз луны, как в детстве.

На следующий со дня рождения день вся стая в человеческом обличье собиралась поздним вечером в далеком лесу под вековым дубом. Туда же привозилась магическая вещица, доставаемая из сейфа. Сначала пили сладкую бражку и ели прожаренное на костре лосиное мясо, затем пели старинные многоголосые песни, а уж потом после полуночи осуществлялся обряд.

Молодой оборотень приобретал истинное обличье и торжественно перед остальными прикладывал мохнатую когтистую лапу к значкам на скрижали, получая дополнительную магическую энергию.

— А если не становиться волком и прижать к доске руку? — спросила я, внимательно выслушав Алекса, поглаживая левой ладошкой твердый пресс парня. — Тогда сильным не станешь? Мне кажется без разницы. Ведь оборотень всё равно мифическое существо. И магия в нем одна, несмотря на размер тела.

Именно в этом состояла моя догадка. Но вот рассказанный ритуал путал мне карты. Правда, теплилась надежда, что торжественность придумал сам Твердимир, чтобы молодежи запомнилось. Красиво ведь. Ночь, тишина, свет луны, пламя костра, запах тушеного мяса, песни, пляски… ах да, там в конце еще кулачные бои. А вот есть ли эта традиция в книге о скрижали?

Стоп. Куда-то я не туда свернула. Совсем забыла, как старый инкуб читал горгулье об истинном обличье. Значит, ритуал придуман в древности, а Твердимир просто ему следовал. Ну, пусть. Получается… А-а, черт. Ничего не получается.

— Не знаю, не проверял, — улыбнулся Алекс и, прижав меня к себе сильнее, потянулся к губам.

Я быстренько чмокнула его в ответ и сказала:

— Давай спать. Боюсь, что вставать придется рано.

И первой закрыла глаза.

***

Проспали мы совсем недолго, вскочив от веселой мелодии моего телефона, затрезвонившего около пяти часов. Минут без трех. Июльское по-летнему яркое солнышко уже вовсю светило через задернутую занавеску в окно зала, где мы растянулись на разложенном диване. До спальни так и не добрались.

— Не стал сразу будить, как с каргой поговорил. Решил, в отличие от некоторых, что до утра подождет, — Карл Людвигович не преминул попенять на мой ночной звонок. — Заодно и с Верглигором пообщался. Нашли. Старый хрен должен теперь мне кучу денег. Где будет брать, даже неинтересно, — радостно хохотнул, что свидетельствовало о его хорошем настроении.