С этими мыслями я и зашел в приемное отделение. Так, и с чего начать? Наверное, имеет смысл перекинуться парой слов с теми, кто меня знает. Так я и поступил.

— Добрый день, дядь Коль! — поздоровался я с гардеробщиком. — Не знаете, мои уже ушли?

Разумеется, я имел в виду своих соучеников по ординатуре — обычно гардеробщик был в курсе всех перемещений в отделении и всегда снабжал меня этой информацией.

— О, Гриша, здравствуй! — улыбнулся мне беззубым ртом старый гардеробщик. — Уже час, как закончили, Анастасия только задержалась что-то. Не в духе она была сегодня, но и она уже ушла. А ты чего, на дежурство?

Ясно, Настюха опять сегодня за меня отдувалась. Разумеется, мне было неудобно вешать на нее своих пациентов, но думаю, в схожей ситуации Ярцева, и глазом не моргнув, поступила бы так же. Правда, вариант, при котором какая-нибудь ведьма пыталась бы грохнуть Ярцеву, лично мне представлялся с трудом. Настюха сама кого хочешь до белого каления доведет, умела она вывести из равновесия своих оппонентов. Кстати, а это мысль. А что, если… Ладно, мысль занятная, но сейчас я уже отвлекаюсь. Мне в первую очередь нужно разобраться в текучке, а планы я буду строить только тогда, когда пойму, что тут происходит.

— Да не совсем, — ушел я от ответа на заданный вопрос, а затем чуть наклонился к гардеробщику и тихо спросил: — Дядь Коль, а чего у нас вторые сутки толпа такая трется? Конференция, может, какая?

— Какая толпа? — так же тихо поинтересовался у меня старик, подражая моей манере.

— Ну, все они… — я красноречиво кивнул головой и повел бровью, указывая на аншлаг у себя за спиной.

— Эмм… — было видно, что гардеробщик напрягает сейчас все свои мыслительные способности, но при этом никак не сообразит, чего я от него хочу. — Я не совсем понимаю тебя, Григорий. Ты о ком? Что за толпа?

Я улыбнулся дяде Коле, подмигнул задорно и ответил:

— Да не, все нормально, дядь Коль. Я пошутил. Забудьте.

Видимо, до гардеробщика уже дошли слухи о том, что я веду в последнее время себя не очень адекватно и являюсь фигурантом сразу нескольких мутных происшествий. Слухи в нашей больнице, как, впрочем, и в любом другом замкнутом коллективе распространялись молниеносно. Дядя Коля наверняка уже и про хряка слышал, и про полицию, да и про внезапно онемевшего замглавврача Косякова не мог не знать. Вот и прикидывается сейчас валенком. Я в целом такую позицию не осуждаю — ну не хочет человек идти на контакт с тем, кто без пяти минут персона нон грата. Что ж его за это, проклинать, что ли? Тут как раз без претензий. Ну ничего, хотите Ваньку валять — пожалуйста, есть и другие источники информации.

Следующей на очереди была незнакомая мне женщина-регистратор, которая как раз отпустила очередного пациента.

— Добрый день, — вежливо поздоровался я. — А где регистрация на конференцию?

— Здравствуйте, — усталой вымученной улыбкой ответила мне на приветствие дама. — Прошу прощения, вы о чем?

— Ну, все эти люди в черных костюмах с блокнотами — они же на медицинскую конференцию пожаловали? — я старался говорить негромко, но вкладывал в свой голос как можно больше убедительности. Даже если я и ошибаюсь, женщина меня поправит и расскажет, что за делегация к нам пожаловала. Впрочем, видимо, это только в моем воображении мой голос звучал убедительно, дама же за стойкой регистратуры несколько смутилась, перевела взгляд за мою спину, осмотрела полный народа холл и выдала мне странную фразу:

— Молодой человек, я не совсем понимаю вас. Вы родственник или самотеком решили к нам лечь?

— Куда лечь? — переспросил я и понял, что эта тетка тоже решила надо мной поиздеваться.

Их что, подговорил кто-то? Признаться, я начал злиться. Ну раз из тебя дурачка сделают, ну второй. С третьего по пятый — уже не смешно. В конце концов, я врач-ординатор. Я структурная единица этой больницы и к своим годам уже достиг куда больших высот, нежели эта женщина. Нет, я не принижаю заслуг среднего медперсонала. Они молодцы, их работа нужна и важна, но в нашем мире есть также понятие о субординации. И если к тебе обращается врач, это уже чего-то да стоит.

— Девушка, — как можно сдержаннее начал я свою тираду, демонстрируя нахалке свой пропуск, — я тут работаю, я ординатор первого года и хочу знать, что за мероприятие сегодня проводится в больнице. Больше мне от вас ничего не нужно. Кто все эти люди? Вы сейчас зачем из меня идиота делаете?

Когда-нибудь видели, как в фильмах демоны вселяются в тело человека? С регистраторшей сейчас приключилась именно такая метаморфоза. Мои слова послужили для этой милой с виду женщины бальзаковского возраста тем самым спусковым крючком, после которого обойма остроумия любой базарной бабки показалась бы вам ангельским пением. Еще до того, как лицо регистраторши покраснело, а белки глаз налились кровью, я понял, что начал качать свои права не в том месте и не с той личностью. Чего уж греха таить — мы все взращены западными сериалами про «Скорую помощь» и прочих «докторов Хаусов». Это там, на западе, врач, пусть и начинающий, при любом раскладе человек уважаемый и может налево и направо распоряжаться любым средним медперсоналом. Там условный Джорж Клуни улыбнется во все свои тридцать два винира, и ему любая медсестра на блюдечке всю информацию предоставит. У нас такое не прокатит. Даже не знаю, в чем именно тут дело: то ли менталитет у наших дам слишком уж специфический, то ли в целом система так устроена, что иная санитарка несколько отделений раком поставить может, да только факт — нет и не было у моего брата власти над такими администраторшами, как та, что мне сейчас попалась. Выслушал я от этой тети столько «приятных» эпитетов в свой адрес, что в художественном произведении их не допустит ни один редактор в мире. А на иностранные языки такие фразеологизмы и обороты и вовсе не перевести. Одним словом, от того напора, с которым я был послан в пешее эротическое путешествие, мне пришлось мигом ретироваться и уносить от регистратуры ноги куда подальше. Нет, разумеется, как простой русский парень я мог бы ответить подобающим образом, да только не к лицу врачу до такого уровня опускаться. Ни к чему это, да и толку будет мало — опустишься до уровня этой хабалки, а там она тебя, скорее всего, опытом задавит. И не рад будешь, что связался.

В общем, так и пятился я от взбеленившейся регистраторши, пока не уперся спиной в стекло холла, служившего фасадной стеной. И что характерно — орала тетка на весь приемник, а внимание на эту безобразную сцену обратили лишь единицы. Люди же в черных костюмах вообще ни на секунду не оторвались от своих блокнотов — как стояли возле пациентов, так и продолжали вести свою странную перепись. Наконец я не выдержал и решил подойти напрямую к одному из них. Я даже успел сделать несколько шагов в сторону ближайшего ко мне мужчины, как вдруг откуда-то сбоку услышал тихий голос:

— Молодой человек, вы меня извините…

Мне пришлось остановиться — передо мной был невысокий старичок худощавого телосложения. Судя по его одежде (на нем был затертый временем костюм-тройка, в руках он беспокойными пальцами теребил старую фетровую шляпу с узкими полями), дедок был чьим-то родственником. Как правило, вот такие милые аккуратные старички приходили навестить своих жен и из-за возраста и прогрессирующей деменции попросту терялись в хитросплетениях наших коридоров. В основном, конечно, наоборот случалось — старушки приходили к своим мужьям намного чаще. И не потому, что мужчины чаще болели — нет, бабушек у нас в отделении всегда было не в пример больше, нежели дедушек того же возраста. Просто к моменту, когда наши бывшесоветские бабули начинают частить с визитами в стационар, их старички уже давным-давно на том свете обретаются.

— Ради всего святого, простите старика… — повторил дедуля, акцентируя на себе мое внимание.

Не то что мне было не до него, просто я уже был настроен на общение со странными ребятами в черном. Но старость есть старость, ее я всегда уважал, так что отмахнуться от деда не позволило воспитание.