А эта ведьма неплохо так подготовилась, как я погляжу. И про меня она все знает, и про мою семью. И, признаться, предложение ее действительно заманчивым сейчас казалось. Тут и родителей спасти можно, и сестра умом не тронется, да и при прочих равных с теми знаниями, которые у меня нынешнего есть, можно неплохо так денег поднять. Да на одном только битке можно будет сказочно навариться! Там, куда меня ворожея отправит, о криптовалютах и слыхом еще не слыхивали, я уж молчу про курсы доллара и ставки на спорт.

И будь на моем месте кто другой, может, и повелся бы на столь заманчивое предложение, да только я не первый год живу на этом свете и прекрасно понимаю смысл поговорки о бесплатном сыре, который, как известно, бывает только в мышеловке. Слишком уж много в таком предложении (если допустить, что оно действительно реализуемо) белых пятен. Например, кто поручится за то, что здесь я, то есть текущий Горин, не останусь просто безмозглым овощем? Ведь смысл переноса чего-либо куда-либо в том, что есть место, откуда переносят, и есть место, куда переносят. Сам же факт переноса, как по мне, не отменял текущих реалий. Стало быть, тут меня из моей головы вынут, а что будет с телом? Все, привет, дом скорби? Или, того хуже, кома с ее извечными спутниками: пролежнями, дистрофией, пневмониями и так далее по списку? Нет уж, увольте.

С другой стороны, скажете вы, какая разница, что будет тут, если там тебе будет хорошо? Неужели ради благополучного «там» ты не пожертвуешь своим хреновым «тут»? А вот и не пожертвую, отвечу я вам. Я — это я, да и каково будет моей сестре в текущей реальности? Кто о ней тогда позаботится? Да и не верил я во все эти мультивселенные, если уж совсем по-честному. Что это за марвеловская утопия такая, где всегда можно место жительства сменить, променяв одну вселенную на другую? Слишком уж все просто получалось. Такую концепцию придумали, чтобы проще было сюжетные дыры в разных комиксах и киношных вселенных штопать. Жизнь — она одна, и ни на грамм на кино она не походит. Жить нужно здесь и сейчас.

Тем не менее спешить с ответом я не стал. Мне было интересно, какую цену мне предложит заплатить эта старая карга в обличье молоденькой нимфетки за столь необычную услугу. Наверняка же начнет сейчас затирать, что сделать это сможет только она и только при помощи той силы, которой я сейчас обладаю.

— И что же я должен буду сделать для вас?

— Так все просто, милок! — Радмила, похоже, купилась и мое любопытство чуть ли не за свою окончательную победу приняла. — Тебе всего-то и нужно, что вернуть мне моё, да по доброй воле, а для этого один небольшой пустячный обрядик провести.

Так, одно угадал точно. Пункт первый — вернуть силу. Что же будет вторым?

— Там и нужно-то лишь немного кровушки пустить на камень один могильный, что на кургане под Калугой расположен.

— Кровушки? — насторожился я. — Это вы про жертвоприношение? Если что, предупреждаю сразу, я никого убивать не собираюсь!

— Ты, главное, не бойся ничего, милок, — поспешила успокоить меня ведьма, — никого из человеков трогать не будем. Там и убивать-то никого не надо. Лишь кровушки чуть капнуть на камень да слова нужные произнесть. Слова я тебе подскажу, разумеется, а кровь может быть и животного. Любая скотинка для такого дела подойдет, — она демонстративно огляделась по сторонам, увидела черного кота и в него пальцем ткнула, — да хоть бы и этого вшивого поганца возьми. Лучше и не придумаешь!

Кот тотчас выгнулся дугой, шерсть свою на холке взъерошив, и высказал свое категорическое «нет» жутковатым шипением. Он вообще вел себя так, словно все, что тут сейчас происходило, понимал и анализировал.

— А как же ваша дочь, Пелагея? С ней мы еще, слава богу, не знакомы, но что-то мне подсказывает, что она будет против такого расклада. Или я ошибаюсь?

— Нет, ты прав, Горин, — не стала чиниться Радмила. — Мы действительно с ней конкурируем за право обладать этой силой.

— И как мне идти с вами на сделку, коли я не в курсе, что именно предложит мне ваша дочь?

— А ничего она тебе не предложит, — сухо ответила мне Радмила. — Пелагея не из тех, кто вопросы решает миром. Ей проще убить, чем договориться.

— И как после этой информации прикажете с вами договор заключать? Я вам сейчас наобещаю, а она меня после со свету сживет. В этой или в той реальности.

— Коли я овладею силой Варвары, никто уже на тебя руку не поднимет. В том тебе клянусь всеми старыми богами. Перед Родом клянусь, ворожей Горин, что не тронет тебя Пелагея.

«Ну да, Пелагея не тронет. Ты сама меня грохнешь. Причем сразу, как силу мою получишь»

В целом, картина мне была вполне ясна. Бабка хочет избавиться и от меня, и от кота. Я тут же прикинул все варианты и понял, что единственным слабым местом сейчас является моя сестра. Сам за себя я постоять еще могу, а вот следить за Веркой денно и нощно вряд ли получится. Кто-то должен работать, деньги зарабатывать, еду в дом приносить и за жилье платить. Если сейчас возьму, да и откажусь, будет махач, из которого я, скорее всего, выйду победителем. Как мне представлялось, сил справиться с бабкой у меня хватило бы, даже при условии ее нынешнего обличия. Мужик — он всегда крепче бабы, так уж природой устроено. А я, ко всему прочему, еще и боксом когда-то занимался. Удар у меня поставлен, будь здоров! Правда, я никогда и ни на ком его не проверял (соревнования и спарринги, разумеется, не в счет), но думаю, что вырубить девчонку силенок хватит.

— Ну, что, Горин, по рукам? — Радмила протянула мне руку, глядя прямо в глаза. — Клянись перед Родом и старыми богами, что отдашь мне силу бабки моей Варвары.

Уж не знаю, что в этих глазах такого было — может, и впрямь эта ведьма каким-то гипнозом обладала — а только мне страсть как захотелось ее руку пожать и согласиться на все условия. Лишь в самый распоследний момент мне пришлось все же руку отдернуть, поскольку в нее внезапно вцепился тот самый черный котяра.

Сказать, что было больно — ничего не сказать. Мне вообще показалось, что остервенелое животное впилось в мое предплечье всеми имеющимися в его распоряжении поражающими элементами. В ход пошли и двухсантиметровые клыки, и зубы, и все когти разом. Он еще и задними лапами мне наподдал, да так, что из руки в один миг начала хлестать во все стороны кровь. Скорее рефлекторно, нежели произвольно я начал трясти рукой, стараясь стряхнуть с нее обезумевшее животное, но не тут-то было — кот и не думал отцепляться от меня. Я замахнулся и пару раз приложился рукою с повисшем на ней котом о перила. Кот удары выдержал и, казалось, еще сильнее в меня вгрызся. Затем я начал бить котом о бетонные ступени, и лишь тогда этот поганец ослабил свою хватку, а я с силой отодрал его другой рукой от своей исполосованной и обезображенной плоти. Вместе с этим жестом я тряхнул рукой так, что во все стороны полетели брызги моей крови. Часть капель попала на ведьму, которая в ужасе наблюдала за всей этой картиной и, кажется, нашептывала какие-то проклятия в адрес кота. К моему великому изумлению, капли моей крови на лице и руках ведьмы превратились в яркое пламя. Выглядело это и зрелищно, и жутко одновременно. Прожигаемая словно белым фосфором, кожа ведьмы начала пузыриться и отваливаться кусками. Подъезд в мгновение ока наполнился тошнотворным запахом жженой плоти. Радмила заверещала на весь подъезд, да так, что у меня уши заложило. Затем она начала прыгать, махать руками и вытирать с лица горящие капли моей крови. Но, как ни старалась она сбить пламя, ничего у нее не выходило.

То ли от болевого шока, то ли от ужаса происходящих на моих глазах событий я замер на месте, понятия не имея, как именно могу помочь сгорающей заживо женщине. Краем сознания сообразил, что если несколько капель моей крови так действуют на Радмилу, то что же будет, если я дотронусь до нее своей окровавленной рукой — а иначе как ей помочь? К тому же с руки, кстати, кровь уже не просто капала, а текла небольшой струйкой — проклятый кот явно повредил мне какой-то крупный сосуд.