***

По совету ачжумы, что оказалась госпожой Ом, мы спустились с небольшого холма и вышли на одинокую хижину на границе лица. Вокруг нее лежали цветы и фрукты, а на входе висели белые пучжоки с красными чернилами, свежо-написанными.

— Написали недавно, а это значит…

— Что паксу все еще может помочь нам.

Мы приоткрыли дверь. В комнате не было никого, кроме громко орущего петуха. Вокруг висели лекарственные травы, наподобие шалфея или лопуха. В центре стоял низенький стол с разбросанными бумагами для предсказаний и упавшей тушницей с пролитыми чернилами. Впереди висела картина с тигром и персиками.

— Он убежал?

— Видимо, но оставил нам записку, Мирэ. Посмотри.

Я подошла ближе к госпоже и вслух прочитала послание:

←♦→

Шаманка Сон и Ким, приятно познакомиться!

Я знаю о том, что вы хотите избавиться от проклятия.

К сожалению, я не могу встретиться с вами лично.

У меня появились срочные дела.

Девочка — это замок, а не ключ.

Запомните: вам понадобится пучжок и травы с алтаря.

Паксу Ок

←♦→

— Твою жрожу! Да как так, он умереть что ли захотел, — негодовала писательница.

— Скорее всего, но сначала проверим, что он нам оставил.

***

Под картиной, у самодельного алтаря, лежали связанный петух в миске, желтый маленький мешочек и пучжок с красными завихристыми линиями заклинания. Я немедленно развязала птицу и выпустила на улицу. За это время госпожа Сон взяла мешочек и открыла его.

— Мирэ, а тут есть кое-что интересное?

— Что именно? — Я смотрела на безумно бегущего, спотыкающегося об землю и кричащего во все горло петуха. Он, как последний идиот, побежал в лес.

«Кто-то там хорошо сегодня поест».

— В мешочке я нашла записку, а в ней имена.

— Имена?

Я вернулась к госпоже.

— Хэгуль, Тэн, Кохён… — Хани читала вслух написанные черными, а не красными чернилами имена. В Корее если имена писались красным, то они считались проклятыми.

«Мертвым все равно по большей части, но если они написаны черным, есть шанс, что они еще живы».

Сон Хани подумала также, поэтому было неудивительно, когда мы встретились взглядом.

— Теперь точно спросим про Сору?

— Точно!

***

Как и ожидалось, местные люди при упоминании девочки отказывались говорить, либо бросали фразы: «она была сиротой», «нет друзей», «была необщительна», а после по-быстрому сбегали.

— Чует моя жопа, что это не спроста.

— Как по канонам хоррора, она станет проклятием из-за неприятия обществом.

— Давай, не будем, Мирэ, — обнимала и потирала руки от мурашек писательница.

— Вам страшно?

— Нет, а тебя?

— Немного.

— Мне тоже.

— Вы же сказали…

Сон Хани меня специально проигнорировала и завернула на маленькую торговую улицу деревни. Мы продолжили расспрашивать людей, упоминая уже других жертв из списка. Наш травник, дом которого нам предоставили, оказался милым старичком. Мальчик из слов Дальги — примерным сыном, а сын старосты готовился унаследовать управление деревней. Какая-то связь была, но слабая. Еще нам рассказали про местную легенду Ильсуп. Ее рассказала бабушка, продававшая жаренные каштаны. Не сказать, что она сошла с ума, но проходившие мимо жители косились на неё.

— Вы точно хотите выслушать местную сумасшедшую?

— О чем вы, бабушка, вы никакая не сумасшедшая, — по-доброму, с искренностью успокаивала ее Хани. Видимо, старая женщина напомнила кого-то для госпожи.

Старушка все мялась, смотрела на дряхлые руки и молчала. Госпожа Сон решила предложить выгодную сделку:

— Бабушка, а давайте сделаем так. Я обменяю у вас все каштаны на фрукты и овощи, а вы расскажете нам то, что хотели.

Сон Хани взяла один из плодов и потрясла в руке. Старая женщина не порадовалась, напротив взгрустнула.

— Не нужно брать то, чего душа не просит.

— А почему нет, я вот хотела сегодня как раз съесть много, очень много орехов, — я вклинилась в разговор.

— Хорошо, но только оставьте мне пять каштанов на продажу.

— Договорились! — мы вместе с Сон Хани произнесли.

…

— Изначально Ильсуп звали не какую-то деревушку, построенную рядом с густым лесом, а девушка. Это была молодая, полная сил добрая госпожа. Красота, благородство, таланты и звонкий пронзительный смех — отличали ее от других ровесниц. Отец и мать гордились, сестры и подруги завидовали, а мужчины безумно влюблялись. Однажды в их местность прибыл молодой янбан из многоуважаемой семьи. Большинство девушек повлюблялись в него, в том числе и сестры Ильсуп. Сама же девушка думала: «Как можно любить кого-то так сильно из-за красивого личика?». Спустя пару дней после прибытия янбана они случайно встретились на празднике ее отца.

«Я никогда не видел такой нежной и хрупкой девушки, можно ли мне продолжить с вами общение?», — предложил молодой янбан, поговорив с Ильсуп краткие десять минут.

Девушка не отказала, но и сразу не согласилась. Только через пять дней полных ухаживаний от молодого янбана Ильсуп приняла предложение, а через месяц деревня услышала об их свадьбе.

Сестры Ильсуп рассвирепели и подготовили хороший подарок на свадьбу.

«Почему это мы еще ей ничего не подарили? Надо это исправить».

От имени ее лучшего друга и вечного воздыхателя, они отправили Ильсуп послание с просьбой прийти в безлюдный, заброшенный храм. Наивная девушка поверила и одна, ночью, отправилась в место из письма. Так, в прохладную мартовскую ночь, сестры испортили лицо Ильсуп. Когда она заходила в храм, — они вместе, ради совместного наслаждения, плеснули в сестру воду, привезенную из кислотного мамгукского озера.

Ильсуп сначала не поняла, что с ней произошло, а потом услышала свой крик, вырывающейся со всей мочи из груди. Днем стража нашла девушку у храма и отнесла в дом. Родители ужаснулись, а лекари отказывались ей помогать, говоря: «уже поздно». Когда Ильсуп проснулась от рыданий личной служанки, увидела свое лицо в мутно-желтом зеркале. Она сильно заплакала, потому что больше не было привычного милого лица. Кислота разъела черты лица и теперь выделялись лишь черные, как смоль, глаза.

«Почему я?» — повторяла себе каждый день Ильсуп.

Семья молодого янбана, узнав об увечьях будущей невесты, сразу же отменила свадьбу. Сестры вдвойне радовались, так как их чудесная сестра больше никогда не смогла бы выйти замуж. Молодой янбан в свою очередь однажды ночью пробрался в комнату бедняжки и воспользовался ей.

«Если не смотреть в лицо, то все будет прекрасно, — выдал он после сделанного. — Радуйся, что я дал тебе шанс испытать такое в жизни, Ильсуп. Если не я, то кто, — он усмехнулся и свободно ушёл через дверь».

Молодой янбан в родном городе давно имел клеймо «цветочного вора», но, разумеется, большинство господ из деревень об этом не знали, потому многие девушки пострадали от этого мерзавца.

«Почему я?» — снова стала повторять Ильсуп изо дня в день.

Никто не мог помочь бедняжке: родители имели меньше власти, чем семья молодого янбана, а подруг подговорили сестры Ильсуп, и они перестали с ней общаться. Только лучший друг остался с ней. Его сердце постоянно болело из-за страданий возлюбленной.

В конце концов Ильсуп решила оставить бренный мир:

«Я убегу в Тихий лес и покончу там со всем».

Через пять дней, в полнолуние, она тайком сбежала в лес за смертью. Шел дождь, но, поскальзываясь в грязи, девушка продолжала идти. Холодный металл шпильки обжигал кожу. На полпути Ильсуп почувствовала себя странно. Вокруг стало кружить, а голова заболела. Сделав пару шагов, девушку вырвало.

«Что со мной? — подумала она, опираясь на дерево — Я же не беременна?» — пришла неожиданная мысль.

Все эти дни Ильсуп постоянно хотела спать, ела больше, чем обычно, и ее постоянно рвало. Пока она думала, — девушку нашел её друг. Он отвел Ильсуп в домик, стоявшей в глубине леса.