«Сумка. Точно!»

Осторожными движениями я приоткрыла сумку и посмотрела внутрь: ручка, блокнот, карта, проездной, наушники, конфета, ватные диски, блеск для губ и подводка для глаз.

«Ничего полезного», — подумала я и закрыла сумку.

Пока я нервно и внимательно осматривала предметы, Сон Хани пыталась заболтать крестьян. Я вздохнула, тяжко и горько.

— Паксу сказал… надо… — я расслышала шепот от молодых девушек где-то сбоку.

«Паксу… Паксу или слепые колдуны… гадали что-то на костях, — маячило на задворках сознания. — А мудан — шаманки — имели больше власти. — Ответ был почти рядом. — Мудан. Женщины. Власть… Перед нами крестьяне, верующие в мистику, а мудан — посредник между людьми и богами. Значит…»

Я посмотрела на Хани.

«Мудан же как-то отмечены, хм. Женщина отметила цвет моих глаз и волос госпожи Сон и посчитала это мистическим. Можно это посчитать как меткой, но от кого точно неизвестно… Тогда почему бы не попробовать: все равно один шанс».

Я думала, как создать атмосферу мистицизма и, не зная, что еще сказать или сделать, сымпровизировала — то есть заплакала во все горло.

— Г-госпожа Сон, уваа… — Я стала тереть глаза кулаками. Люди же шокировано стали на меня смотреть, впрочем, как и писательница. — Как можно называть нас м-монстрами, к-когда мы с-с ними боремся.

Я убрала кулаки и стала презентовать Сон Хани:

— Люди, как можно этого не знать! Это мудан Сон — известная шаманка из города Сеул. Она избавилась от имуги в деревни Шалалай, убрала боль в животе у госпожи Сок и предсказала мне — ее приданная слуге, Мирэ из деревни Нюёк — сбывающиеся события на десять лет жизни.

«Правда, имуги — это была змея, которую в детстве писательница выкинула из дома, боль в животе она убрала чаем из лопуха, что купила мне, а предсказание на десять лет — это маска из приложения. Только крестьянам знать это не нужно».

Люди посмотрели друг на друга в недоумение. А Сон Хани ко мне тихо подошла и всего лишь прошептала:

— Надеюсь, это сработает.

Крестьяне шептались и не знали, как реагировать на мое заявление. В конечном итоге они замокли и заговорил старый мужчина:

— Если вы мудан, то тогда, что делали в лесу?

На этот раз играть стала госпожа Сон.

— А почему нельзя? Если там живут монстры, то почему я — мудан — не могу помочь вам в избавление. — Она прошлась рукой по всей группе. — Не думала, что теперь люди неблагодарны за мой добрый поступок или же вам нравится жить в страхе? — Она посмотрела в глаза женщины, что говорила ранее.

Народ снова стал шептаться. Шум прервал детский голосок:

— Вы и-избавились от м-монстров? — подбежав к нам, тихо произнесла маленькая девочка дошкольного возраста.

Я опустилась к ней.

— Пока еще нет, но мы постараемся, если вы примете нас добродушно, — по-доброму и спокойно я проговорила.

— Добродушно?

— Да. Все монстры на свете очень свирепы и сильны, обычному человеку тут не справится. Но моя госпожа могущественная, она может помочь, только сейчас она утомилась. Даже сильному человеку надо порой отдыхать. Понимаешь? — Я слабо постучала по груди.

Девочка кивнула и побежала к старику. Он поднял её на руки и стал слушать. Дослушав, он опустил девочку на землю. Прошло несколько секунд пока мужчина, размышляя, смотрел на нас. И вдруг резко он сделал поклон до колен, несмотря на пожилой возраст.

— Прощу прощения, шаманка Сон и её ученица Мирэ!

Я и Сон Хани округлили глаза, потому что за дедушкой поклонились и извинились все хором. Я сглотнула.

— Дорогие мои, встаньте! Мы поняли друг друга, теперь главная задача — помолиться перед богами, ибо негативные мысли могут навлечь ещё больше плохой энергии в деревню…

— В деревню Ильсуп, — договорила девочка, улыбаясь. Она снова подбежала к нам, взяла за руки и повела, судя по всему, к дедушке.

Когда мы были уже рядом, то первым начал говорить старик:

— Меня зовут Чхакна́м. Я старый, временный староста деревни Ильсуп. До меня был мой сын — Чхакчжом, но неделю назад он… В общем, пока что приятно познакомиться! — Старик поклонился, но уже держа руки за спиной.

— Ну что вы, уже не надо кланяться. Вы и так это ранее сделали, — начала Хани помогать старосте деревни.

Дедушка оценил.

— А я, а я! — начала малышка.

— А это Дальги, моя внучка.

— Приятно познакомиться!

Девочка поклонилась, копирую дедушку. У нее выходило неуклюже, но мило.

— Приятно познакомиться, Дальги-я. — Услышав имя из моих уст, она улыбнулась, показывая два выпирающих зуба как у зайца.

После старосты и его внучки с нами познакомились абсолютно все. Каждый хотел показать себя, чтобы потом шаманка могла помолиться за них перед богами.

После знакомства мы наконец-то пошли в деревню Ильсуп. Она была небольшой, чистой и с маленькими соломенными домиками по рядам. Нам выделили домик в конце деревни, по нашей просьбе. Он имел дворик, каменный забор и маленький, но широкий стол на улице. Внутри было много висящих трав, сосудов из тыквы и соломы для сна.

— Раньше здесь жил лекарь, но, поддавшись призраку умерший жены, пошел в лес и не вернулся, — рассказал староста. — Надеюсь, вам понравится у нас.

Он хотел уйти, как Хани его остановила:

— Староста Чхакнам, спасибо вам большое за ночлег.

Старик не повернулся.

— Не нужно благодарить старика. Лучше отплатите тем, что избавите нашу деревню от проклятия Тихого леса, — договорив, он ушел.

— Проклятие Темного леса… звучит пугающе.

— Это точно. — Сон Хани посмотрела на меня. — Мы смогли спастись от призраков, мотыг и даже нашли жилье. Все хорошо, только вот где бы взять те силы, о которых ты говорила?

— Не знаю, но мне так хотелось поддержать девочку.

— Я не против, ты даже нам помогла, говоря про силу, но вот только… я хочу спать. Ночь же.

Госпожа Сон плюхнулась на солому.

— И даже не хотите поговорить о сегодняшнем?

— Хочу, но не сегодня. Ты тоже давай спать. День был выматывающий. Кстати, вымой лицо. Я там в углу видела вроде чистую воду.

— Вымыть лицо? Точно! Я же по-настоящему терла глаза, даже боюсь смотреть.

— Не волнуйся и иди. — Писательница уже лежала на боку и махала ладонью.

Я нашла круглый и глубокий кувшин с водой. Посмотрев на отражение, я поняла: в действительности все и правда было не так плохо. Подводка растёрлась лишь у нижних век, и казалось, что у меня смоки айс. Достав из сумки ватный диск, я смыла все водой.

«Хорошо, что подводка обычная, а не водостойкая. Как же я обожаю её!»

— Ты там скоро? — сонно и медленно проговаривала Сон Хани.

— Да, госпожа Сон!

Я поставила рядом с собой сумку, улеглась на другую сторону соломы, и неожиданно для себя быстро заснула.

«미친거아니야, 오늘밤 / Мы сегодня отрываемся

미치려고작정한놈들이야 /Мы сегодня сойдем с ума

오늘만미치도록달리잔말이야11 /Только одна ночь, мы постараемся

미친거아니야» / Сойти с ума*

2PM «GOCRAZY! (미친거아니야?)»

*Перевод: Софья (Nano) из lyricstranslate

Мы проснулись только днём, когда к нам кто-то постучался в дверь. Неудивительно. Сначала мы приехали в Кванчжу, прошлись по городу, потом попали в незнакомый лес, выбрались из него и попали в лапы уже готовящихся убить нас крестьян.

— Госпожа-шаманка и ученица-шаманки, можно войти? Я пришла с едой.

— Еда? — Сон Хани сразу же разлепила глаза и встала с соломы. За пару шагов она преодолела комнату и открыла дверь.

На улице стояла полная ачжума, что вчера была сильно активной в диалоге. Она держала плетеную корзину в руках, а сверху лежала ткань.

— А, это вы…

— Я. Но я пришла не ругаться, а мириться, — спокойно говорила женщина.

Она заметила, что я все еще вставала и находилась в полусне, поэтому больше не просила войти в дом.

— Вот. — Она дала корзинку. — В ней пару хурм, яблоко, две ножки курицы. Также я положила на дно пару светлых ханбоков. Они не новые и не дорогие, но думаю: они подойдут вам по размеру. Они принадлежат моей младшей дочери. Вы не злитесь на меня, пожалуйста, за все.