«Помощь. Мне нужна помощь!»

Я вспомнил о матери на холме и поднял голову, по привычке надеясь на её помощь. Зря. Она-то и позвала слуг с волнением в голосе, словно любящая мать, но на лице Мимо Сунчжин только и читалось: «Король точно должен прийти ко мне».

К счастью или сожалению, король Чхомок отказался приходить в сотый раз по дню в течение семи лет к больному сыну. На тот момент он получил в дар наложницу из Мамгука — Лю Чаэ, или, как ей дали михванское имя, Чахёб, сумевшую пленить правителя за одну встречу или, скорее, ночь. Действительно, что ещё делать королю, как не развлекаться со своими не менее ста наложницами, чем приходить к сыну одной бешеной суки. Слава священному предку Ван, что в тот день Мимо Сунчжин проколола глаз не сыну, а какой-то случайно не туда завернувшей наложнице Ну или Ку из Наквонгва.

Продолжать ли мне рассказ, если вы узнаете, что труп девушки так и не нашли? Даже король Ван недооценил силу и связи бывшего королевского клана Мимо, готового сделать всё ради власти.

***

— Именем нашего предка Ван, мы, нынешний король государства Михвы, объявляем Ван Сочжуна, второго принца Михвы и сына четвертой наложницы Мимо, кронпринцем, — сидя на возвышающимся троне перед чиновниками, наложницами, своими детьми и янбанами, король Чхомок через евнуха оповестил гостей праздника о новой указе на его дне рождения. Рядом с ним расположились любимая наложница Чахёб и двухлетняя принцесса Саран. Королева же решила не приходить на празднование.

Король подал знак для слуги, читавшего ранее свиток. Тот в свою очередь сложил его обратно и передал в руки моего евнуха.

«Госпожа Мимо все-таки смогла сделать невозможное. Будет ли она также стараться и в будущем ради моих планов? Только пусть пискнет, я напомню ей, кто она такая».

Я глянул от любопытства на мать. Она не скрывала злобную ухмылку, явно радуясь победе над наложницей Лю и королевой Хван. Снова появилось странное предчувствие. Король Чхомок взмахнул рукой, и веселье началось. Элитные кисэн играли на инструментах и танцевали, слуги подавали блюда и макколи, что лился рекой, янбаны и их жены перекрикивали друг друга, наложницы между собой сплетничали, а все дети игрались. Госпожа Мимо также поддалась атмосфере и болтала с подругами, скорее которых легко можно было называть её слугами. Раз уж рассказывать правду, то и король Чхомок слегка подвыпил за последние часы и начал при всех втихую заниматься любовью с наложницей Чахёб, забыв про то, что мы с госпожой Мимо сидели почти рядом с возвышением.

«Насколько же король самоуверен, что его королевский нефрит никто не увидит. Так удивительно, что он столько пьёт и у него до сих пор стоит», — отмахнувшись от мерзких мыслей, я выпил ещё чашку макколи.

Празднование так быстро не заканчивалось, и, как подобает наследному принцу, приходилось сидеть до конца, по крайней мере в этот день объявления наследника. Глоток за глотком я выпил не меньше пяти чашек алкоголя.

— Смотрите, фейерверки! — один из детей наложниц с восторгом в глазах закричал. Многие посмотрели в небо, а король так и продолжал собственное «веселье». Хорошо хоть принцессу Саран отвели от животных.

— Опа, сын к-королевы з-заявился! Дондоль, приветики!

«Сын королевы?»

Я повернулся в сторону сильно выпившего янбана с ханбоком тёмного персика, такие носили чиновники высшего разряда. Напротив него стоял высокий парень в недешёвом розовом ханбоке и кате.

— Что т-такое, Дондоль, не п-понимаешь, что я т-тебе г-говорю, а? Точно ты же слабоумный! — не унимался чиновник.

— Хватит! — Прикрыла парня старая служанка. Видимо, няня. — Господин Ю, как вы можете так обращаться с первенцем короля и королевы, Ван Дончжуном? Разве в прошлый раз вас не предупреждали? Относитесь к принцу с уважением, с уважением! Поняли?

— Ха-ха, с уважением? Рассмешила, старая. Он же слабоумный, тук-тук, ничего не поймёт. Есть Ондоль, а он Дондоль. Идеально же!

Няня первого принца не оценила шутку. Чиновник недовольно поцокал и, шагая как обезьяна, вернулся с новыми бутылками алкоголя к друзьям за стол, чтобы снова выпивать и сплетничать.

— Пойдёмте, господин. Фейерверки уже закончились.

Стоило им повернуться, как я слегка рассмотрел лица обоих. Дончжун заметил мой взгляд, удивлённо раскрыл глаза и в миг зашагал быстрее в сторону выхода. Я не ожидал встретить друга спустя три года. Не рассчитав силы, чашка громко стукнула об стол. Тем самым я на время ловил взгляды гостей.

«Гымчжиогёб[1]. Он сын королевы? Как я не подумал об этом раньше, он же прямо сказал, кто он».

[1] Гымчжиогёб (금지옥엽) — с кор. фраз. бук. «золотые ветви и яшмовые листья», что означает принц/есса крови, драгоценное дитя и сокровище и т. п.

Спокойный, как воин на битве, и ловкий, как зверь на охоте, подойдя к госпоже Мимо, схватил резко за руку и повёл в первую близкую комнату. Мне не хотелось больше лишнего внимания.

— Ты знала, что первенец короля слабоумный?

— А что такого, дорогой сынуля, тебя это волнует?

Госпожа Мимо хотела уйти от разговора, что я не мог позволить. Пьяной она всегда была разговорчивее и честнее.

— Если ты всё не расскажешь, то я заставлю тут же отца отправить тебя домой. Решай сама.

Неугодных наложниц для короля Чхомока нередко возвращали домой, но чаще всего они предпочитали уйти в храм. Там никто бы не осудил их за прошлое. Только мирские блага и спокойствие.

— Хм, этим мне отвечает, родная кровиночка, я же…

— Дом Мимо не так далеко. Сколько до туда ехать? Дай подумать, точно, всего пять часов!

Госпожа Мимо замолчала. Немного подумав в тишине, она осознала ситуацию.

— Ну, сначала я не знала, что он слабоумный, но, когда пошла в твой долбанный любимый лес, встретила этого мальчика. Мне никогда не было так хорошо. У идеальной сучки королевы родился тупой ребёнок. О, тигр, это так смешно, ха-ха! Узнав через год про её сына, я волновалась: «Как так? Я перестану быть его любимой?». Но нет! Оказывается, король сам ненавидел эту сучку. Как смешно! Первый сын и то слабоумный, поэтому король и любит… любил меня за рождения сына. Черт, надо же было появиться этой шлюхе зелёного чая[1] из Мамгука. Если бы не она, то я сейчас сидела рядом с ним, а не эта… Это всё, что я знаю. А теперь, Чжун-и, я возвращаюсь к подругам.

[1] Шлюха зелёного чая (绿茶婊, lǜchábiǎo) — на кит. сленге означает «двуличную девушку».

Напоследок госпожа Мимо цокнула и ушла, пробормотав наподобие: «Всё веселье испортил».

Совместив новые детали, у меня сложилась картина.

«Почему только сейчас я понял, насколько моя мать безумна? Убить безобидную птицу от счастья? Она вообще любит меня?»

Неделя ушла на то, чтобы понять, что я хочу в жизни.

«Месть и трон. Трон даст власть, силу и возможности. Месть же избавит от окружавших всю мою жизнь врагов. От них, как от ненужных букашек, как раз пришло время избавляться. Получив роль наследного принца, я теперь сильнее приближусь к целям. Поэтому прошу уж извини, мама, но с этих самых пор ты станешь первой, кто попробует мою месть».

Услышав чужие шаги, мне хватило ума спрятаться за угол. Было опасно и невыносимо страшно. Если бы кто-нибудь прошёл по той стороне коридора, где я стояла, то, считай, они бы увидели лужицу из пота и слез, а не человека.

«Не время отвлекаться!»

— Знаешь, Комин, евнух Ко совсем на себя не похож в последнее время, — послышался звонкий женский голос.

— Да ты что? Из-за чего? Снова наложница Мимо?

В коридоре болтали служанки. Они находились посередине, имея варианты пойти влево и вправо — где я как раз стояла. Слуги активно и тихо сплетничали, поэтому мне не потребовалось много усилий, чтобы их расслушать.

— Верно, четвертая наложница устроила погром из-за того, что кантхэк[1] решили устроить без её согласия.

[1] Кантхэк (간택) — отбор невесты для кронпринца. Чтобы не упустить выгодный брак, правитель выпускал запрет на замужество незамужним девушкам в данный период.