В коридоре послышались торопливые шаги, Чуся и Лин Кунъюэ обменялись взглядами и, поняв друг друга без слов, замолчали. Один боялся, что внук упрекнет его в том, что он опять наговорил лишнего и влез не в свое дело, а другая боялась опозориться. Ведь для нее Ханьюй был геем, а она только что солгала, что нравится ему. Если парень узнает об этом, то неизвестно, что сделает с ней… Может, просто убьет на месте.

Младший Лин с белой аптечкой в руках подбежал к Чуся, взял за руку и тщательно намазал ее пальцы йодом, а затем наложил какую-то прохладную мазь. Только когда он закончил, смог вздохнуть с облегчением.

Девушка тяжело вздохнула: «Да уж, этот парень очень хорошо вжился в роль! Если бы я не знала, что он „из другого лагеря“, и что мы договорились притворяться парой, то даже могла бы подумать, что действительно нравлюсь ему!»

– Еще болит? – Ханьюй посмотрел ей в глаза, и было непонятно, о чем он думает. Юноша выглядел очень взволнованным, и это было так правдоподобно… Не дожидаясь, пока Чуся ответит, юный Лин уже поднес ее пострадавшую руку к своим губам и легонько подул. Его руки были холодными, а у нее – теплыми… Какое-то странное чувство возникло в душе девушки.

Лин Кунъюэ почесал щетину на подбородке и сказал с улыбкой:

– Что ж, дорогой мой внук, с твоей девушкой я уже поговорил и остался очень доволен – ваши отношения одобряю. Можете идти, а мне нужно поспать. Все-таки возраст сказывается, и, прежде чем решать некоторые дела, нужно хорошенько отдохнуть.

Сердце Чуся вновь пропустило удар, и она подумала: «Похоже, завтра дедушка Лин точно пойдет к дяде Люхаю. Что ж, и не с таким справлялась… Может, стоит рассказать Цилу? Нет, плохая идея… Боже, как же все сложно…»

– Что такое? Почему ты вдруг побледнела? – спросил девушку Лин Кунъюэ.

– Чуся плохо себя чувствует, так что мы пойдем. А ты пока хорошенько отдохни, – ответил ему внук.

Старик тут же напрягся после этих слов:

– Чуся? Это твое имя? Ханьюй, да это же имя главной героини маньхуа, которую от скуки нарисовала твоя бабушка, когда еще была жива! Ту девочку тоже звали Чуся!

«Значит, пожилая госпожа Лин уже скончалась, а при жизни любила рисовать маньхуа? – младшая Ань поняла, почему юноша целыми днями читал всевозможные комиксы. – Должно быть, так он чувствует свою связь с покойной бабушкой»

В конце концов, должна же быть причина, по которой восемнадцатилетний парень так одержим комиксами. Похоже, этой причиной была его покойная бабушка.

В душе Чуся зародилась симпатия к этому парню: «Дети, которые любят и уважают старших, самые милые. Не то что этот гад Цилу. Тьфу ты! И чего я вдруг о нем вспомнила?»

Пока девушка думала об этом, Ханьюй слегка наклонился, обхватил ее за талию и взял на руки.

Затем посмотрел ей в лицо и нахмурился:

– Ты слишком легкая. Неужели тетя и дядя Хань плохо тебя кормят?

Его сердитый тон напугал Чуся, но она быстро взяла себя в руки и спокойно ответила:

– У меня нормальный вес.

– Да нет же! – Ханьюй снова недовольно нахмурился.

– Мне лучше знать! – девушка не собиралась уступать.

– Легкая, говорю!

– Скажешь это еще раз, и я никогда не буду с тобой разговаривать, Лин Ханьюй! – угрожающе сказала она, и тот, конечно же, признал поражение:

– Ты не легкая…

Пока они активно спорили о весе Чуся, наблюдающий за ними старик Кунъюэ счастливо улыбался.

Когда Ханьюй вынес ее на руках за ворота особняка, раздался монотонный голос:

– До свидания, молодой господин.

Парень понес девушку куда-то налево. Должно быть, там стояла его машина.

Только в этот момент Чуся ос облегчением вздохнула и прошептала:

– Поставь меня. Больше не нужно притворяться.

Ханьюй резко остановился, его сердце на мгновение замерло, а глаза сузились:

– Притворяться? – он почувствовал, что начинает злиться, и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Чуся смущенно и невинно моргнула:

– Ну да. Сейчас мы уже ушли, и делать это незачем. Я признаю, что ты действительно хороший актер, и даже почти поверила, что все взаправду. А теперь отпусти меня.

Юный Лин бросил последний взгляд на девушку, его губы слабо дрожали. Затем аккуратно поставил ее на землю, и сказал равнодушным, даже немного холодным тоном:

– Да, это просто игра.

Затем на его кабриолете подъехал один из слуг. Нетрудно было заметить, что машину вымыли – она пахла чистящим средством.

После того как они сели в машину, Чуся посмотрела на молчаливого Ханьюя и сказала:

– Похоже, я очень понравилась твоему дедушке.

– Он просто вежливый, – младший Лин равнодушно произнес эти три слова, завел двигатель, и машина быстро отъехала от ворот особняка. Она неуверенно посмотрела в сторону юноши.

«Что с ним не так? Почему он вдруг рассердился? Неужели это из-за того, что я сказала, что понравилась старику? Наверное, дело в этом. Ханьюю ведь нравятся мальчики, а его дедушка одобрил меня на роль невесты»

Чуся кивнула самой себе и громко сказала:

– Лин Ханьюй, не волнуйся! Я не собираюсь выходить за тебя замуж или критиковать тебя за твои предпочтения.

Машина замедлила ход, и когда парень посмотрел на радостно улыбающееся лицо пассажирки, то на мгновение растерялся:

– Что тебе сказал дед? Наверняка он отправил меня за аптечкой, чтобы я не слышал ваш разговор. Пришлось попеть, чтобы найти ее, и только когда нашел, до меня дошло. Так о чем вы говорили?

Юная Ань все еще широко улыбалась и озорно высунула язык:

– Расслабься, сестрица! Господин Лин сказал, что завтра придет в дом семьи Хань, чтобы пообщаться с дядей Люхаем. Но не волнуйся, я точно не собираюсь выходить за тебя замуж. Верь в свое счастливое будущее: ты обязательно встретишь парня, который не побоится общественного мнения и будет с тобой, несмотря ни на что!

На лице Ханьюя появилось кислое выражение: «Чуся думает, что я гей? Ну и дура! Просто невыносимо… Стоп! Она только что сказала…»

– Еще раз. Дед собирается прийти в дом семьи Хань? – широко раскрыв глаза, парень недоверчиво посмотрел на собеседницу. Это означало, что дедушка уже решил, что Чуся просто обязана стать частью их семьи. Ханьюй не знал, что и делать.

Девушка кивнула и сказала:

– Да ладно тебе! Завтра утром я просто скажу, что иду к тебе домой в качестве репетитора, и уйду до прихода твоего дедушки. А если меня не будет дома, то он наверняка не станет обсуждать с дядей такие вопросы.

Только тогда младший Лин вспомнил про весь этот план с подработкой. Его глаза потемнели, он вскинул подбородок и сказал:

– Лучше тебе пока не приходить ко мне.

– Что? – Чуся побледнела. – Я что… больше тебе не нужна? Как ты можешь так поступать? Мы ведь договорились!

Она часто говорила такое, что другие могли неправильно понять. Подняв бровь, Ханьюй равнодушно сказал:

– От своих слов не отказываюсь. Не волнуйся, даже если ты не придешь, я все равно заплачу тебе. Десять тысяч в день, пойдет?

Как только Чуся услышала сумму, глаза ее расширились:

– Десять тысяч?

«Боже! И это в день? Где еще можно найти работу, на которой ты ничего не делаешь и получаешь такую огромную зарплату?»

– Хочешь больше? – увидев реакцию девушки, Ханьюй поднял брови, но говорил он без эмоций. – Тогда сто тысяч? Если честно, я думал, что десять тысяч в день – это не так уж и мало.

– Нет-нет-нет!!! – Чуся замахала руками. – наоборот, слишком много! Ты не ошибся? Прошлая горничная тоже получала по сто тысяч в день? Она что, уволилась, потому что сошла с ума от радости? Просто плати мне столько же, сколько и ей.