– Так… Не удивлюсь, если завтра ты начнёшь писать стихи о смерти эфира.

– Возможно, вполне возможно. Только давай больше не будем об этом.

– Ты что-то знаешь конкретное? – прямо спросила Анна.

– Ну, так… – он неопределённо мотнул головой и пошёл одеваться.

Этот роман, так странно начавшийся, продолжался не один и не два месяца. Затянулся на пару лет.

Им было неплохо вместе. Они были очень похожи: стройные, высокие, светловолосые, голубоглазые, оба чуть курносые. Словно родились от одной матери!

Сходство характеров тоже обнаружилось быстро. Несмотря на потрясающую выдержку, которую порой сторонние люди принимали за хладнокровие, оба таили в себе исключительную взрывоопасность. Достоинство это или недостаток, судить разве что Всевышнему, но оба слыли «кукловодами». Управление сотрудниками, любимыми, врагами делало каждого из них в своей профессии недосягаемым. Потому, столкнувшись раз, они не переставали ставить эксперименты: либо на подчинение друг друга, либо на равновесное существование. Второй вариант для двоих, в общем, далеко не глупых людей, оказался вполне приемлемым.

Дюжин оказался донжуаном с изощрёнными изысками сексуальных пристрастий, ибо считал, что высшей формой сексуального наслаждения может считаться, например, даже убийство, если от этого человек получает удовольствие.

Рассуждая на эти темы, он забывал даже о своей работе. Анна часто слушала его порой бредовые рассуждения, прекрасно сознавая, что истинные таланты имеют право на полёт фантазии и абсолютно невозможное в реальности искажение линии своей жизни.

Она не сомневалась, что он не способен на убийство.

Теперь он сам убит. Без изысков – выстрелом в голову. Кто и зачем это сделал?

На полпути к Министерству на мониторе рядом с зеркалом заднего вида возникла физиономия Шефа. Несмотря на то что Анна отключила на время поездки все средства связи, её нашли.

По-другому и быть не могло. В Министерстве все всегда знали о местонахождении коллег. Даже выключенный экран при необходимости активировался из Министерства и воспроизводил необходимое сообщение. Безусловно, это стесняло свободу выбора и действий, но было одним из условий, записанных в контракте. Поэтому все сотрудники воспринимали свою ежеминутную доступность как неизбежность.

Довольно жёстко, даже слишком, как показалось Анне, Шеф произнёс следующий текст:

– В целях развития эксперимента, а также для принятия дополнительных мер безопасности прошу рабочую группу как можно быстрее собраться в зале заседаний. Объявляю тревогу первой степени.

Заметно, что Шеф чрезвычайно напряжён! Тщательный грим и слишком засвеченный в студии облик должны бы скрыть эмоции. Не вышло. Нервно блестящие глаза выдавали панику.

«Да уж! Чтоб не транслировать такой уровень тревоги, лучше бы Уилла посадили», – подумала Анна.

«Шеф на взводе. Значит, не был в курсе? Даже не предполагал?

Да неужели?

Убийство Дюжина спутало планы и перспективы. Оно явно совершено ради того, чтобы повлиять на переговорный процесс с НИТом и исход эксперимента на Марсе. Шеф захочет прояснить ситуацию и отправит сотрудников из своего ближнего круга на Землю расследовать преступление и искать достойную замену… Похоже, у меня есть верный шанс повидаться наконец с родителями и сыном!..»

…Анна знала, что между Шефом и Генеральным Директором медиацентра НИТ заключено какое-то важное соглашение о сотрудничестве. Она знала, что поток тайной документации и переписки с Дюжиным весьма обширен.

Какое решение примет Шеф?

Анна хотела, чтобы выбор пал на неё.

За три года, прожитые на Марсе, Анна летала на Землю только один раз.

Спустя год после Третьей мировой на Земле состоялся Большой Совет. Анна полетела на Землю в отпуск, с обязательством посетить первое заседание Большого Совета.

Первым делом повидав маму, отца и сына, Анна поехала на прежнее место работы – в медиахолдинг НИТ.

Она застала там страшное зрелище.

Из каких руин сразу после войны пришлось восстанавливать телевещание на Земле! Оставшиеся в живых сотрудники поначалу просто слонялись возле телецентра, словно надеясь, что прежние рабочие условия вернутся вдруг по щелчку пальцев из прошлого.

В очередной раз убедившись, что чудес не бывает, люди пришли в отчаяние. Безделье и растерянность убивали не меньше, чем военные действия. Иного пути не было, кроме как по крупицам восстанавливать разрушенное. Тогда зареклись: ни в коем случае не один в один. Да, восстанавливать, но обязательно что-то менять! Прежняя система привела к невероятному, невозможному, как казалось раньше, краху.

Повидавшись со всеми оставшимися в живых после войны коллегами и друзьями, Анна заглянула в кабинет к Ивану Дюжину.

– Привет! Не прогонишь?

– Анечка! С самого Марса?

– Не называй меня Анечкой, знаешь же, терпеть не могу! И не делай вид, что не ждал! Тебя наверняка Павел предупредил!

– Ну вот, сразу кусаться!

Оба улыбались. В глазах плясали весёлые черти, как будто позади не было охлаждения, расставания и страшного послевоенного года.

– Я давно люблю не тебя, поэтому не гипнотизируй. Ты едешь сейчас в Большой Совет? Если да, поедем вместе, по дороге поговорим…

Первое заседание Большого Совета проходило в «Останкино».

По пути Дюжин вкратце рассказал Анне, как с большим трудом собирали руководящую верхушку. В неё входили оставшиеся в живых экономисты, психологи, врачи, физики, химики, биологи, географы, топографы. Классные специалисты, люди, мечтающие о возрождении и одновременном перевоплощении земного пространства, исходя из новых условий. Но их приходилось уговаривать. Никто не хотел идти во власть.

Третья мировая, словно ластиком, стёрла прежний мир. Теперь нужно с нуля возрождать быт, традиции, экономику – на новых основаниях.

Анна всегда с трудом вспоминала хаос первого заседания.

Она пыталась повернуть разговор к вопросу телевещания на Земле. Всякий раз её перебивали, одёргивали:

– Оглянитесь вокруг, давайте сначала поговорим о том, как расчистить завалы, собрать медиков, обеспечить людей лекарствами. Конечно, на Марсе дела обстоят много лучше! Но вы теперь на Земле, и надо соответствовать ситуации. Давайте начнём жить сегодняшним днём.

Анна удивлённо посматривала на Дюжина – почему он, как Гендиректор медиахолдинга, не начинает столь важный разговор? Потом поняла: Дюжин выдерживает паузу. Хочет говорить не впопыхах, серьёзно, пусть заняв этим вопросом целый, а может быть, и не один день. Вероятно, он уверен, что разговор сейчас будет слишком поверхностный, а потому почти бессмысленный.

Но Анна не могла ждать. У неё на Земле оставалось не так-то много времени.

Под вечер ей удалось взять слово.

– Друзья! Основная проблема телевещания и связи, как мне видится, – отсутствие на Земле цифрового сигнала, который невозможно быстро восстановить. Цифровые спутники уничтожены, на восстановление сигнала на огромной территории уйдёт много времени. Да и мы не в состоянии пока отдать на это много сил. На марсианском Абсолютном Совете прозвучал конкретный срок – три года. Только через три года мы сможем помочь Земле восстановить цифру. Что же остаётся в распоряжении землян на сегодня?

Действующих околоземных спутников на земной орбите теперь, после войны, не так много. Сохранились те, которые когда-то распространяли аналоговый телесигнал. Они давно потеряли популярность. Во время войны на них никто не обращали внимания, в отличие от тысяч спутников, несущих цифру и ставших главной целью поражения!

В данной ситуации аналоговый сигнал – спасение телевещания на Земле!

Мы собрались здесь, чтобы сообща решить, какое будущее мы видим для оставшихся в живых.

Наша главная задача – объединить всех, кто может жить, дышать, ходить, действовать. Необходимо как можно скорее собрать тех немногих людей, которые в любой отрасли обладают знаниями, эрудицией, способны быть в строю и работать на благо единственного, оставшегося нетронутым земного материка. Мы обязаны привлечь всех к восстановлению утраченного быта и созданию новых духовных ценностей.