То были порождения Шейда! А эта тварь, судя по рассказам Торгрима, была обычным членистоногим — пусть и вымахавшим до огромного размера… Так откуда в ней эта энергия?

На этот вопрос у меня не было ответа. Да и заботило сейчас лишь то, что наёмники увидят, как я поглощаю энергию убитого чудовища! Возникнут вопросы, и…

Но этого не произошло. Никто — вообще никто! — не обратил внимания на светящийся шар, который подлетел ко мне и втянулся в перстень!

Судя по всему — кроме меня его просто никто не увидел…

Пока я удивлялся, трое «Гончих» подняли на ноги матерящегося на все лады капитана и подтащили его к нам.

— Ссыкливые скоты! — рычал он, хватая ртом воздух и морщился при каждом движении, — Да гном с парнишкой вдвоём стоят больше, чем все вы вместе взятые, сволочи!

— Капитан… — проблеял крысомордый Скард, — Мы просто…

— Зассали, вот вы что просто! Ублюдки, проигнорировали мой приказ… Лишены трети жалования! ВСЕ! — его взгляд остановился на Иларе, — Кроме тебя. Если бы не вы с Виком… Парень, ну ты и соображаешь… Спасибо.

— Хорошо, что всё получилось, — пожал я плечами под взглядами наёмников, — Уверенности, честно говоря, не было.

— Это всё равно лучше, чем сдохнуть, — крякнул Торгрим, — Идём, Вик, осмотрим тушки. Нам надо забрать пару штук.

Пока «Гончие» выслушивали недовольство капитана, а горцы собирали трупы своих соплеменников, мы с гномом подошли к первому шерху. По сравнению со вторым, он был просто крохотным.

— Ума не приложу, как их тут пара завелась… — бормотал гном, разрубая топором основание головы. Оттуда вытекла блёклая кровь и выпал какой-то мешочек. — Обычно шерхи не выносят конкуренции, и живут по одному. А тут — двое. Да ещё и такого размера… На, замотай в промастенную кожу, которую я тебе дал!

Торгрим сунул мне в руки неизвестный орган.

— Что это?

— Железы. В них хранятся секреции, за которые любой аптекарь или алхимик Империи заплатит двадцать золотых. Но я бы не стал их продавать. Слишком полезные, являются основным ингредиентом зелий от десятка видов лихорадки, зачастую — смертельной. Разбавленный раствор с добавлением этих секреций излечивает тиф и холеру. Хранятся вечно, а мешочек кроме как алмазным резцом не вскроешь, как ни старайся.

— Ого!

— То-то же!

Гном сунулся в пасть шерха, сморщился от вони, но всё же вырубил три самых крупных клыка, навершия которых были чуть посеребряны. Их он замотал в тряпицу, перевязал её и убрал в небольшой мешок, прихваченный как раз на такой случай.

— А эти зачем?

— Видел серебро на концах клыков? Это значит, что они выросли до конца, и затвердели до состояния самой прочной стали. Сломать их надо так постараться, что только время потеряешь. А вот если правильно обработать — можно сделать кинжалы не подверженные коррозии и не требующие заточки. Достаточно один раз правильно наточить лезвие.

— Да-а-а… — протянул я, оглядываясь, — Хорошо, что об этом не знают «Гончие».

— Ну я ж не дурак, рассказывать о таком! — фыркнул друг, — Жаль, что внутренности сожглись полностью, а то можно было бы попробовать достать поджелудочную железу…

— А она зачем?

— Мощнейший афродизиак в малых дозах. После одного глотка вытяжки стоит так, что хоть дрова коли!

Я рассмеялся, услышав это, и понял, что меня, наконец, отпустило. Горячк боя, чувство опасности, мысли о смерти и вопросы о том, откуда в шерхе взялась энергия Шейда — всё это отошло на второй план.

Впрочем, пока Торгрим вырубал клыки второго чудища, я рассказал ему о втянутой в перстень энергии. На это гном ничего не ответил, но подтвердил, что к Шейду эти создания не имеют никакого отношения.

По итогу «разделки», мы стали обладателями второй большой железы и ещё двух клыков — гораздо больших, размером с лезвие одноручного меча! К тому моменту, как мы закончили, «Гончие» сняли с мёртвых товарищей уцелевшее оружие и доспехи, сложили на носилки, а тела обложили собранным хворостом.

— Мы сжигаем павших братьев, если можем, — пояснила Илара, увидев мой заинтересованный взгляд, — Пусть их души вознесутся к Великим…

Горцы сделали то же самое.

Когда погребальные костры заполыхали посреди тупикового ущелья, и все попрощались с погибшими, сказав о них несколько слов, мы направились обратно в Урд.

По пути я продолжал раздумывать о том, откуда в шерхе взялась энергия, прикидывал, какое оружие получится сделать из полагающихся мне клыков, представлял, как сейчас увижу Аду и улыбнусь ей…

Может, она кинется мне на шею, обрадованная, что я остался жив? А что, было бы здорово…

Погружённый в приятные мысли, с блуждающей улыбкой на губах я не слушал разговоры наёмников, не обращал внимания на довольного Торгрима…

… Но стоило нам въехать в огромные ворота, закрывающие западный въезд в поселение, как перстень вновь начал нагреваться…

Я почувствовал это резко — будто он укусил меня! — и дёрнулся в седле. Гном это заметил, вопросительно прищурился, а я закрутил головой, стараясь понять, откуда исходит угроза.

В мыслях тут же мелькнули полчища мертвецов, их повелитель, огромный маунт, вылезающий из ущелья, тёмный дым, окутывающий всю деревню…

Но всё было точно так, как когда мы уезжали — все были заняты своими делами, никто не выделялся. Горцы встречали вернувшихся соплеменников с вопросами, радостными возгласами или плачем, узнав о смерти родственников. Нам в спину неслись одобрительные выкрики — встречали, словно настоящих героев!

Однако, когда мы подъезжали к площади с идолами, перед домом вождя, у меня по спине бегали мурашки, а предчувствие так и кричало, что что-то не так.

Или я убедил себя в этом?

На площадь стекался народ со всего Урда — вокруг нас мигом собралась пара сотен человек. Они расспрашивали горцев, участвовавших в охоте, цокали языками, ахали и охали.

Мы же, спешившись, принялись привязывать лошадей к плетню, а затем всем отрядом направились к дому вождя.

— Вик!

Я резко обернулся и увидел, как из толпы горцев, словно из ниоткуда, появилась Ада.

— Привет! — улыбнулся я, и сделал шаг вперёд, чтобы обнять девушку…

… Но вместо объятий они взяла меня за шиворот, притянула к себе и прошептала на ухо:

— Нам нужно убираться отсюда! Прямо сейчас!

— Что? — не понял я, — Ты о чём?

— Тот дым, о котором ты рассказывал! Он здесь, Вик! Он вселился в…

В этот момент двери дома Гарк’Ха распахнулись, и изнутри вышел сам вождь в сопровождении двадцати своих ближников. У всех в руках было обнажённое оружие, а на лицах застыли гримасы ненависти и отвращения…

— Крат’ха гарра! — рявкнул вождь, указывая на нас, — Кары’гх!

Горцы вокруг нас загалдели, словно не понимая, что происходит. Несколько мужчин выступили из толпы и замахнулись на пару ближайших наёмников дубинами… «Гончие» отшатнулись, отбили пару ударов, заорали что-то на ещё нескольких приближающихся жителей Урда, явно настроенных не доброжелательно…

А затем воцарился настоящий хаос.

Десяток ближников Гарк’Ха рванули вперёд, и я увидел, как их лица трескаются, расползаются, челюсти выдаются вперёд, а на месте зубов невероятно быстро вырастают огромные клыки!

Руки и ноги мужчина тоже изменялись прямо на ходу — становились толще и длиннее, одежда на них трескалась…

— К оружию! Измена! — рявкнул капитан, и все двенадцать «Гончих» мгновенно встали в круг, в центре которого оказались мы с Торгримом и Адой.

Всё это напомнило мне схватку в таверне Зирака…

Толпа простых горцев вокруг нас с криками бросилась врассыпную. Часть мужчин ломанулись атаковать нас, но несколько из них сразу получили по стреле в глаз, и рухнули на землю.

— Надо уходить! — заорал я, выцеливая одного из изменившихся ближников вождя и всаживая стрелу ему под колено. Споткнувшись, он рухнул на землю — но остальных это не задержало, — Они заражены Шейдом!

Девять здоровяков налетели бы на нас, как волна на песчаный замок, и имели все шансы снести с ног всех «Гончих» — если бы в последний миг наёмники одновременно не разорвали расстояние между собой, пропуская врагов.