Пришлось пережить волну мрачной ревности и зависти, сменившей веселье, но это мне несмертельно. А вот что меня пугает, так предстоящая поездка домой. Сам себе напоминаю нашкодившего кота, оголодавшего и пытающегося незаметно пробраться в дом мимо строгой хозяйки с претензиями.
30 декабря, вторник, время 19:20.
Синегорск, квартира Колчиных.
— Встречайте нашего добра молодца! — с порога громогласно провозглашает папахен. — Продолжателя и размножателя славного рода Колчиных!
С-цуко! Даже Кир улыбается, мачеха противно хихикает. Папахен тоже от меня плохого набрался? И ведь всю дорогу так мирно себя вёл. Только сейчас постфактум припоминаю кое-какую загадочность в его улыбке. Как раз это особенно коробит — узнаю свой фирменный стиль шуточек. Надо как-то отвечать…
— Ты, пап, гляжу, от меня не отстаёшь? — киваю на уже заметный животик мадам Колчиной.
Папахен довольно хохочет, шлёпает по спине мощной дланью.
— Давайте за стол, ужин стынет, — приглашает Вероника. — Подарки потом разберём.
Ей хорошо говорить, она знает, что я привёз. Сама ведь и заказывала. А вот Кир за столом извертелся.
— Agis comme il sied, — приказываю ему вести себя прилично. По-французски.
— Ça va.
Соглашается и тоже по-французски. Молодец, помнит. Привёз ему томик Жоржа Сименона на языке оригинала. Кир устроен так: не будешь его постоянно дёргать — он и чесаться не станет.
Ужин терпит стоически, но по окончании буквально выпрыгивает из-за стола. Выхожу за ним. Книжка-то ладно, это скорее домашнее задание, а вот набор марок на космическую тему вызывает приступ восторга. Ребёнок он ещё. Любимому ребёнку мачеха идёт навстречу, организует чаепитие в гостиной, с домашним тортом. В свой пакет заглядывает, удовлетворённо кивает и относит в спальню. Женскими штучками среди мужчин не похвастаешь. Если только наедине.
— А это… — Вероника засматривается на другую коробку.
— Это Алисе надо выслать…
Вероника переглядывается с папахеном, но смысл не смог уловить. А сказать ничего не сказали.
Когда прихожу в нашу комнату, сразу замечаю новые модели. Слегка напрягает, что это «Шаттл» и космоплан X-37b, но ничего не говорю. Только велю трещать по-французски. Обоим полезно.
Кир поначалу запинается, но после уточняющих вопросов втягивается и почти сравнивается по скорости с болтовнёй на русском. А я думаю. Это ведь неуникальный случай. «Шаттлы» даже в жанре космической фантастики стали нарицательными. Почему?
Потому что американцы уделяют огромное внимание картинке. «Шаттл» красив, никак этого не отнимешь. Вот чему у них надо учиться — делать красиво. Образ космического корабля должен потрясать воображение своими линиями, властно влюблять в себя. Так что ругать братана за непатриотичное восхищение не буду. К тому же врага и конкурента надо знать.
31 декабря, среда, время 18:20.
Квартира Зины Стрежневой.
Традиции, как привычный ландшафт и знакомая обстановка вокруг, ласково заключают нас в объятия, напоминая, что мы дома. Наши корни живы, пока есть нечто, ведущее начало из детства. Как привыкли детьми собираться у Зиночки, так и собираемся.
— Ой, Витя, какой ты стал! — громоподобно восклицает тётка Глафира, топя меня в своих могутных объятиях. И вызывая в памяти целый пласт детских счастливых воспоминаний.
Отдаю подарки друзьям. С какого-то момента прекратил напрягать иссякшую фантазию для поисков вариантов. Прямо сказал друзьям, чтобы тупо заказывали, что им привезти. Любой каприз за их деньги. И если набор косметики Л’Ореаль для Кати выглядел закономерным, то заказ духов из серии Кристиан Диор, сделанный Зиночкой, меня потряс до глубины души. Зина взрослеет? Разве валькирии пользуются духами? Получается, да.
Зина уходит в свою комнату и возвращается с деньгами. Отвожу её руку. Улыбаюсь.
— За тебя уже заплатили, — киваю в сторону Сверчка.
Зиночка с таким же непробиваемым лицом подходит к нашему скрипачу и без всяких реверансов целует его в щёку. Под общий смех то же самое делает Катя с Димоном. Ерохин тоже профинансировал Катюшины хотелки.
Наш состав неожиданно разбавлен Варькой из восьмой школы. Тоже близкий человек, когда-то же били её в том же счастливом детстве. Тимоха Ерохин со своей компанией где-то гуляет. Ну, они постарше, у них вкусы немного другие. Небось уже подружек по углам жамкают. Хотя до меня, который скоро станет отцом, им далеко.
От последней мысли настроение как-то изменилось, но непонятно, в какую сторону. Острое желание увидеть Алиску, пожалуй, на первом месте. Задать бы ей трёпку за такую подставу!
Общий гомон за столом, весёлые воспоминания, разговоры об учителях и общих знакомых быстро сносят все посторонние мысли. Вечер развивается по своим законам. На танцы разбиваемся по парам естественным образом, мне достаётся Варька. Она всего на год старше нас, попадаем в одну возрастную группу. Этот год у неё выпускной, мои друзья ещё через год школу окончат.
— Артур во дворце культуры обосновался, — делится новостями Варя, прижимаясь ко мне весьма умеренно, — Таню, Бориса и Настю тоже перетащил. Кого-то ещё принял, теперь в городе есть свой музыкальный ансамбль «Альтаир»…
Случайно или нет Артур выбрал имя звезды? Или я просто настроен видеть всюду такие знаки? На мой вопрос о танцевальных девушках, Варя подтверждает и уточняет ранее полученные сведения от Сергея Викторовича Фурсова, главного математика нашей школы. Оля Беркутова — в педе на лингвистическом, Света — на филфаке в университете, Наталья — уже не из нашей школы, но из Олиной танцгруппы, — на том самом экономически менеджерском факультете нашего университета.
С Олей и Светой всё понятно, но откуда она о Наташе знает? Я сам-то с трудом её из памяти вытаскиваю. Исключительно по фактурной внешности — ближайшая конкурентка Беркутовой Оле. Впрочем, у девчонок свои, только им доступные, коммуникации.
После встречи бокалами с шампанским полуночи и фейерверков на улице — тоже традиция — возникает настроение поболтать. Естественным образом попадаю в центр внимания.
— Мы видели тебя с Гоблином, — в голосе Кати удивление пополам с восхищением. — Только не поняла, чего ты с тем усатым не поделил?
— Да это так, игры в песочнице, — отмахиваюсь.
— Космические аппараты уже умеешь конструировать? — с лёгкой подначкой спрашивает Ерохин.
— Начинают учить на третьем курсе.
Мой ответ его шпильку обнуляет. И вызывает вопросы.
— Погоди, погоди… — Димон трёт лоб. — Ты вроде на втором?
— Формально — да, фактически — уже на третьем, — видя всеобщее недоумение, поясняю: — Торопиться надо. Видите, что в мире творится? Надо спешить.
Совершенно неожиданно несерьёзный разговор сворачивает в страшные взрослые дебри.
— Мне понадобится спецслужба. Разведка, контрразведка, служба безопасности и всё такое. Подумайте над этим. Может, у кого-то знакомые такие есть.
— У самого нет? — Ерохин пытается спихнуть на меня. — В Москве кого угодно можно найти.
— В Москве — да, можно. Только друзей там нет, которых с детства знаю.
6 января 2026 года, вторник, время 11:35.
Поезд «Москва — Архангельск».
На вокзале в Ярославле распрощался с отцом. Он порывался отвезти меня в Березняки на машине, но я отговорил. Зимние дни короткие, ночевать в дороге — так себе идея. Мою идею ехать через Москву уже он отверг. Сошлись на комбинированном варианте. До Ярославля он успевал и меня подбросить, и вернуться домой засветло. Ну, почти засветло.
Прохожу в вагон, билет мне достался боковой. Несущественно, мне всего пару часов ехать.
— Какое у вас место, 43-е? — на меня смотрит седой мужчина лет за пятьдесят. — Не уступите мне нижнее место, а то побаиваюсь на верхнее залезать?
— А вы что, спать собрались? — закидываю дорожную сумку на верхнюю полку, раз мне её сватают. — На ночь вам придётся с другим соседом договариваться. Я-то сойду скоро.
