В её светлице даже в полусумраке по движениям и голосу чувствую, что Алиса смущена.

— Вить, ты чего? Я для чего которую ночь окно держу открытым?

Искин полностью отключён, но что-то такое припоминаю. Жарко де, вот и приходится. Растерянно молчу, не из-за жары, значит.

Растерянность перерастает в столбняк, когда девушка решительно сдёргивает с себя балахон. Под ним ничего нет! Шаловливые мужские глаза помимо воли выхватывают качнувшуюся грудь. У-у-х! Судорожно сглатываю.

Пристально рассматривать неприлично, но отвести глаза не успеваю. Алиса решительно шагает и влипает в меня всем телом. Шею обхватывают ласковые руки, сердце выпрыгивает навстречу чуть не царапающим кожу твёрдым соскам.

— Ты сам сказал: подождём, когда мне семнадцать исполнится… — девушка тянет меня на кровать, чуть скрипнувшую под двойной нагрузкой.

Прекращаю по-дурацки отстраняться, глупо стесняясь прорывающей ткань плоти. Некуда отступать, позади твёрдая поверхность, спрятанная под матрацем. Алиска прижимается изо всех сил, пылающие глаза начинает застилать туманом.

— Подожди, резинку… — делаю последнюю попытку сохранить благоразумие и сдаюсь после слов:

— Нафиг резинку! Я позаботилась…

Далее почти ничего самому делать не приходится, включаются безусловные рефлексы. Алиса резко насаживается и приглушённо вскрикивает, а я её уже не отпускаю. Это невозможно!!!

Опозорился секунд через сорок, больше не продержался. Алиса отваливается сразу, как только я сдуваюсь, как воздушный шарик. Оба лежим некоторое время в молчании, потрясённые и обесточенные.

— В следующую ночь придёшь? — девушка водит пальчиком по груди.

— Окно будет открыто? — усмехаюсь слегка пристыженно, первый блин вышел комом.

— Оно всегда открыто…

— Завтра нет. Послезавтра, — вспоминаю кое-какие интимные правила. — У тебя там зажить должно.

— А ты точно предохраняешься? — отступившее под натиском превосходящих сил благоразумие возвращается.

— Точно, точно, — Алиска улыбается с непонятным удовлетворением.

Не могла она так быстро оргазма достичь. Или могла?

О подробностях не спрашиваю, таблетки пьёт, наверное. Или про безопасный период в курсе… точно, в курсе! Сам ей и рассказывал два года назад. В рамках дружественного секспросвета. Детали выпытывать не осмеливаюсь, женщины имеют право на свои секреты.

2 июля, среда, время 10:50.

Село Березняки, бабушкин сад.

— Ты здесь? — в моё логово в малиннике влезает Алиса.

Смотрит со смущённой улыбкой, руки непустые. Отвечаю ей безоблачной негромкой радостью, без спроса выглядывающей из-под грозно нахмуренных бровей:

— Пришла меня отвлекать?

Застенчиво хихикает, умащиваясь рядом. Ставит передо мной миску, полную ягод.

Смешная она, если подумать. Сегодня ночью такая смелая была, а сейчас розовеет от обычного разговора.

— Ты так бабушку без варенья оставишь, — с удовольствием угощаюсь уже мытыми и очищенными клубничинами.

— Не оставлю, — отмахивается Алиска. — Мы уже три ведра лесной клубники и земляники насобирали.

Искин, работающий на полную, сразу остановиться не может, несмотря на мощный отвлекающий фактор. Уходит в подсознание. С трудом отгоняю опасные мысли о полной доступности девушки. Могу поцеловать, могу погладить колено… так — прочь, прочь! Мне с термодинамическими функциями разобраться надо!

Парни меня уже звали на пастушьи дела, но я зарезервировал для себя неделю на восстановление. Всё-таки сессия меня обескровила. Так что прихожу на базу только вечером, занимаюсь с ребятами рукопашкой. У нас щас тема — один против группы. Отличный тренаж! Мощно мотивирует на повышение скорости. И движений, и тактического мышления.

— Надо бы защитой обзавестись и перчатками, — останавливаю тренировку, которая вот-вот скатиться в учебный мордобой.

Ребята стали взрослыми, крепкими и очень резкими. Перевожу всех на отработку отдельных движений и связок. С завтрашнего дня начну тему брекфестов, ударов с широким разворотом корпуса вокруг себя. Хоть ногой, хоть рукой. На двести семьдесят градусов. Так-то на все триста шестьдесят, но сам удар наносится до полного оборота.

И сами удары отработаем, и защиту. Очень опасный тип ударов. И для обороняющегося, и для атакующего. Особенно в уличном варианте схватки без ограничений, где ничто не мешает сломать руку или ногу атакующему. Удар очень мощный, но долю секунды применивший его находится в крайне уязвимой позиции. Похож на ход «ва-банк» в картах, когда результат всего в двух вариантах: всё или ничего.

3 июля, четверг, время 21:50.

Село Березняки, дом бабушки Серафимы.

— Алиса, — шепчу в темноту открытой комнаты.

Вызываемая мной особа не соврала, окошко действительно открыто. Немного царапает моё параноидальное чувство безопасности, но оно выходит во внутренний двор. Как и все остальные окна. Дом не дополняет внешний забор своей стеной.

В темноте комнаты слышится шебуршание, звук торопливых шагов, моё лицо берётся в захват девичьих ладошек и в губы немедленно впечатывается поцелуй. «Идентификация пройдена, вход разрешён», — мысленной шуткой пытаюсь уравновесить волну томления, затапливающего всё тело.

— Пришёл серенький волчок, — заявляю в смеющееся личико. — Щас укусит за бочок.

Алиса помогает влезть. Вернее, она так думает, что помогает, тычась упругими полушариями куда попало. Впрочем, не возражаю. Но мягко отстраняю прильнувшую девушку.

— Не торопись, у нас времени — вагон.

Оглядываю обстановку. Она небогата: кроме кровати, только шкаф и комод с трёхстворчатым зеркалом. Однако меня другое интересует. Вроде места хватает. Подхожу к кровати и одним махом сдёргиваю с неё матрац и всё, что на нём лежит.

— Что ты делаешь? — Алиска приваливается к плечу. Опять полушарием.

— На полу места больше, — плюхаюсь на устроенное лежбище.

Алиса тут же пристраивается рядом и немедленно запускает мне руку под футболку. Руку её не отстраняю, это выше моих сил, но строгость проявляю:

— Девушка, прекратите ваши порочные поползновения. Это я к вам в окно влез, а не вы ко мне. Я должен к тебе приставать, а не наоборот.

Так бы она и послушалась, ага. Мне снова показывают язык. Пока отвлекался на разговоры, рука сама начала гладить её коленку.

— Бабушка нас не услышит?

— Не-а, — Алиса мотает головой и приступает к развратным действиям: скидывает рубашку-балахон.

Опять голая! Все мысли, опасения, посторонние эмоции уносит из сознания со свистом.

— Я один раз вышла ночью, задела пустой бидон. Он с таким грохотом покатился, думала — всё. Щас бабушка проснётся и задаст. Не-а, даже не ворохнулась… — торопливо шепчет девушка.

Сам не замечаю, как оказываюсь без футболки. Алиса нетерпеливо наваливается на меня, не дожидаясь, пока скину спортивные штаны. Опять взбирается на меня. Шалишь, девуля, по твоему сегодня не будет. Опрокидываю её на спину. Перед тем, как накрыть полушария ладонями, мимолётно и приятно удивляюсь. Против силы тяжести не попрёшь, но они упрямо возвышаются.

Затем меня — нет, нас обоих — накрывает тайфун тактильных ощущений. Пламя в паху встречается с костром в девичьем лоне. Алиса нетерпеливо двигает бёдрами навстречу. И сегодня нам ничего не мешает…

Примерно через четверть часа безумия под аккомпанемент бреда, который шептала Алиска, удовлетворённо отваливаюсь. Не только в сексуальном смысле удовлетворённо. Я реабилитировался за прошлый позор, мне удаётся довести Алису до приступа судорог и криков, которые успел заглушить прижатой к губам ладонью.

Сам не замечаю, как засыпаю. Алиса, та просто непринуждённо переходит из полуобморочного состояния в сонное. Насколько могу судить…

Утром меня будит полоса жаркого света из окна. Щурюсь. Чудное утро, всегда бы так просыпаться рядом с прильнувшей обнажённой красавицей. Совершаю для себя важное открытие. Самый яркий, возможно, главный элемент счастливой жизни — засыпать и просыпаться вместе с любимой девушкой.