— Вот в этом месте… — напеваю фразу, выделяя нужное место, — чуть-чуть ниже. Прямо вот, чтобы почти незаметно было.

Немедленно отходит чуток поодаль, исполняет отрывок. Показываю большой палец, киваю. Успокоенный музыкант уходит на сцену, а я чувствую, что меня отпускает. Только авторское самолюбие мурлычет.

— Вить, а что ты там говорил насчёт песен для меня? — бросает Камбурская абсолютно небрежным тоном, но уж больно много её, этой небрежности.

Бинго! Зацепило! Но лицом ничего не показываю, начинаю объяснять:

— Есть несколько песенок, две — точно, может, три будет. Там не без сложностей, пишутся в соавторстве. Текст мой, музыка — нет. На музыкальное сочинительство меня редко пробивает. Соавтор заграничный, песни на английском языке…

Камбурская слегка чумеет:

— Короче, мы с соавтором разделили сферы влияния. В России права на песни будут у меня, во всём остальном мире — у неё.

— «У неё»?

— Да, это женщина. Как раз в шоу-бизнесе работает, ей сподручно этим заниматься. Отдельно могу оговорить, что даже за границей лично у тебя будет право исполнять эти песенки.

— А твоя соавторша тебя не обула?

— Настя, это моё дело, не твоё. У нас отношения с особенностями, — жёстко, пожалуй, надо смягчить. — Ладно, скажу. Она моя очень дальняя родственница. Двоюродная прабабка вышла замуж за нерусского, уехала за границу. Соавторша — её внучка. Получается, с частичкой русской крови.

— И за кого она замуж вышла? — Камбурская не удерживается от приступа любопытства.

— Насть, это семейное, тебе знать ни к чему. И так много рассказал.

— А она не может…

— Нет, не может.

Всегда так. Вовремя не осадишь, потом хрен с шеи скинешь.

— Есть условия, Настя. У меня, — гляжу с ожиданием. Готова слушать? Можно продолжать. — В нашем университетском ансамбле нет солиста. Поэтому моим главным условием будет твоё участие в университетских концертах.

И начинается торг!

— Пять концертов в год, да ещё бесплатно, это чересчур, Витя!

— Настя, аудиторию надо набирать снизу. Тебя послушают у нас, затем студенты на твой концерт придут. Так что не совсем бесплатно, ты популярность будешь набирать. Считай рекламными вложениями.

— Меня и так знают.

— Да никто не знает, что ты поёшь! Когда увидел тебя в первый раз здесь, сильно удивился. И что, до тебя не дошло ещё, насколько важно для певицы наличие автора рядом⁈ Ну, давай другую солистку найду! Или другого, мне всё равно.

Додавливаю. Чуть уступаю — до четырёх концертов в год. Утрясаем даты. Осенний бал, Новый год, День космонавтики, День Победы. За Новый год сильно упирается. И я уступить не могу.

— Насть, если на телевидении будут тебя снимать, то недели за две до выхода в эфир, так ведь? Если на корпоратив пригласят, то это новогодняя ночь, так? А в университете ты споёшь, 30-го или даже 29-го. Чего тебе? Всего часа три затратишь, включая репетицию. Репетиции, кстати, можно проводить, когда ты не сильно занята.

— Ладно, будь по-твоему, — обессиленно машет рукой.

— Учти, под договор пойдёшь. И если что… — делаю угрожающее лицо. — Есть ещё один момент. Я же не вечно учиться буду. Как выпущусь, твои обязанности приходить в МГУ тоже закончатся. А права на песни останутся.

Чем окончательно примиряю её с действительностью.

— Ещё одно условие, Насть… — с наслаждением гляжу на её напряжённое лицо, тяну паузу. — Ты должна замуж выйти. Срочно.

— Фу, дурак! — выдыхает с облегчением. — За кого? Может, за тебя?

— За меня нельзя, я — несовершеннолетний. За любого вменяемого мужика.

Разговор переходит в весёлый трёп. Пусть тема вовсе не легковесная.

23 марта, воскресенье, время 06:45.

МГУ, дорожки вокруг ДСЛ.

Судя по всему, рана на ноге окончательно зажила. Не чувствую никакого неудобства, как раньше. Собственно, давно о ней забыл. Вспомнил только сейчас, когда на утренней тренировке после кросса и разминки рванул в спринтерском темпе.

Всё как всегда. Воскресенье не воскресенье, праздник или будни — день начинается одинаково. Сорокаминутной или чуть больше тренировкой. Не очень тяжёлой, всё-таки утро, организм только просыпается. Под стартовый аккомпанемент традиционного нытья Куваева и Шакурова, на фоне постепенно веселеющих Люды и Веры наматываем круги вокруг зданий и занимаемся на спортплощадке.

— Ай! Ноги оторвёшь! — в притворном ужасе кричит Люда.

Вера рядом хихикает и подстраховывает её. Это я заставляю их по очереди виснуть на брусе и тяну за ноги. Потряхиваю. Это с целью вытягивания ног. Не уверен в эффективности, но точно не повредит их юным организмам. Процедуру затеваю после упражнений на растяжку.

— Теперь ты, — загоняю на брус Веру.

Я их уже проверил по методике, что упоминалась в одном весёленьком фанфике (https://author.today/work/97226«Рождение сверхновой», 24 глава), где главная героиня занималась своей сестрой. Есть в гимнастике такой параметр — фактурность. Отношение рост минус ноги к полному росту. Делается замер от сиденья, на котором сидит девушка, до макушки. Вот это и есть рост минус ноги.

Художественной гимнастикой не рекомендуют заниматься девушкам, у которых фактурность больше пятидесяти двух. То есть длина ног должна составлять половину роста. У моих девчонок примерно пятьдесят с хвостиком. Но не пятьдесят два, так что этот параметр у них не плох.

— Поработайте ещё на растяжку, — сам иду к турнику, около которого крутятся мои соседи по комнате.

Завидуют моему вольному и свободному обращению с девчонками, но сами только улыбаются издалека.

На свой восьмой этаж забегаю по лестнице. Парни кое-как со мной, девчонок не заставляю. Излишняя силовая подготовка им ни к чему. Особенно после упражнений на гибкость.

После гигиенических процедур и завтрака некоторое время отдыхаем. Даже валяемся на кроватях, время-то чуть больше восьми, а занятия начинаются в 8:50. Примерно в девять и начинаем. Парни принимаются за домашние работы, а я ухожу к девчонкам. У нас своя тема, методы матфизики — предмет весьма громоздкий. Уравнения в частных производных второго порядка — это нечто. Решить аналитическими методами их невозможно, научный мир пасует…

— Девчонки, надо поступить так, — отрываюсь от учебника и разбора видеолекций. — Разобрать подробно процессы, которые порождают такие уравнения.

Антракт выбираю после первого академического часа. Держим такой же ритм, как на обычных занятиях.

— И никто не додумался до сих пор, как их решать? — Люда вопрошает риторически.

— Так это же хорошо! — радуюсь этому обстоятельству. — Подозреваю, что решение таких уравнений может занять ещё один учебник. Зачем нам это?

Сначала предмет мне показался жутким, а сейчас посмеиваюсь. Он не ужасный, у него всего лишь особенность есть: работы на механическое запоминание в разы больше. Это традиционный матанализ — стройное красивое здание, где одно прямо вытекает из предыдущего. ММФ сравнительно с ним — нагромождение камней, только некоторые из которых выстроены в подобие порядка. Моя развитая логическая память буксует, логика рвётся на каждом шагу. Хотя бы и с уравнениями в частных производных. Вывод самих уравнений есть, и он не сложен, процесса поиска решения — нет, сразу предлагается ответ, де, вот такие гармонические функции являются их решением. Для логического мышления остаются жалкие ошмётки в виде поиска параметров функции.

Мой внутренний искин в результате постоянных непрерывных тренировок набирает удивляющую меня самого мощь. Пускать его бесконтрольно в многосуточный марафон не собираюсь, но ощущаю, что с относительно небольшими перерывами он может работать много часов.

— Кофейку? — предлагает и тут же принимается за дело Люда по прошествию полутора часов.

После кофе сбегаю вниз по лестнице и бегу обратно вверх скачками через три ступеньки. Девочек озадачил лёгкими разминочными упражнениями. Перемена у нас такая.