Охренеть! Этот воистину ядерный кач пробил разом очередные пределы всех трёх улучшенных показателей. А прилетевшего за этот тройной подвиг бонусного опыта хватило на достижение мною следующего сорок третьего уровня. Ну и вишенкой на торте стал сумасшедший прирост ячеек в инвентаре (+15 ячеек), разом увеличивший мой инвентарь аж на треть.
Не удержавшись от соблазна, я специально снова полез в меню, чтобы посмотреть случившиеся глобальные изменения основных показателей. И тихо присвистнул от увиденного.
Интеллект – 546 (+13; +30 %). Достигнут 3-й предел неоспоримости.
Атака – 322,05 (+28; +13 %). Достигнут 2-й предел неудержимости.
Защита – 595,32 (+27; +23 %). Достигнут 3-й предел несокрушимости.
Ловкость – 593,65 (+24, +55 %). Достигнут 3-й предел неуловимости.
Дух Стикса – 616,44 (+36; +32 %). Достигнут 3-й предел неугасимости.
Кроме теперь уже основательно подотставшей Атаки, все остальные показатели подравнялись и выглядели весьма внушительно. Ещё я почувствовал на подсознательном уровне, что стал гораздо стремительнее, чем был несколько минут назад. А расширившееся, благодаря скачку в Интеллекте, сознание позволяло теперь замечать вокруг гораздо больше второстепенных мелочей.
От любования преобразившимися показателями меня отвлёк возмущённый окрик Слезы:
– Пердун! Да ты уже вкрай оборзел! Втихушку серить начал, скотина!
После её слов я тоже почуял заполнившее салон невыносимое зловоние.
– Скунс, правда, это уже перебор, – поддержал я девушку.
– Это не я! – возмутился сзади крестник.
– А кто? Мы, что ли, с Рихтовщиком? – фыркнула Слеза. – Чёрт! Ну и вонь! Аж глаза режет! Чё ты такое жрёшь, вонючка?
– Да не я это! – чуть не плача, снова возразил Скунс, но себе на беду тут же характерным звуком опроверг сделанное заявление.
– Да ты что, издеваешься над нами, вражина? – фосфорной спичкой полыхнула Слеза.
– Смотрите, – встрял в спор Жаба. Привстав со своего места, он протянул руку между нашими сиденьями, указывая на яркое зарево между деревьями впереди, угадывающееся за следующем поворотом грунтовки.
– Твою ж мать! – практически одновременно взвыли мы с соседкой.
– Врубай задний ход! – насел я на подругу.
– Да делаю уже! Отвали! – огрызнулась Слеза.
Увы, опасность мы заметили слишком поздно и удрать от неё не успели.
Через считаные секунды выяснилось, что к окружающему нас зловонию Скунс и правда не имел ни малейшего отношения. Это вонял болотный газ, выброс которого случился где-то поблизости. И движущийся на нас лесной пожар, зарево которого первым засёк глазастый Жаба, достигнув зоны загазованности, рванул вперёд с удесятерённой силой.
Подскочившие параметры позволили мне, словно в замедленной съёмке, с кучей зловещих подробностей рассмотреть море пожирающего всё и вся в округе голодного огня, хлынувшего вдогонку за нашей откатывающейся в обратку машиной. Я видел, как мощные, столетние ели вспыхивали, словно порох, и за какие-то доли секунды целиком, от корней до макушки, превращались в ослепительные факелы.
По свободной от деревьев лесной дороге ничем не сдерживаемый, щедро подпитанный природным газом огонь рванул к нам быстрее урагана. Всего секунда, и наша машина очутилась в эпицентре огненного шторма.
Но прежде, чем лавина воспламенившегося газа накрыла нас, я успел почувствовать, как в плечо клещом впилась чья-то рука.
Интерлюдия 1
– Ух! Вот это я понимаю – охота! – проскрипел обливающийся потом Клещ, опуская дымящийся пулемёт.
Ловко подхватив брошенную товарищем полторашку воды, он сорвал зубами пробку и, жадно припав к горлышку, несколькими могучими глотками всосал в себя больше половины содержимого. Остатки вылил на голову и голые плечи.
Из-за страшного жара, исходящего от медленно затухающего в двадцати метрах впереди огненного шторма, Клещ ещё полчаса назад полностью оголил торс и расстреливал вырывающихся из огненного капкана тварюшек, как грёбаный Рэмбо в кино, сверкая лоснящейся от пота внушительной мускулатурой.
Отбросив выдоенный досуха пластиковый сосуд, мур вытащил из кармана штанов мятую пачку сигарет, зубами вытянул одну из надорванного края и, крутанув колёсиком зажигалки, с наслаждением затянулся.
– Ну ты, мля, даёшь, – прохрипел присевший за спиной на корточки, для смены рожка в автомате, напарник Псих. – И так от гари дышать нечем, а ты ещё и куришь.
– Дык сигаретный дым всяко лучше гари.
– Ты, в натуре, живучий, как клещ, – хмыкнул Псих. – Я тут лёгкие уже практически выплёвываю, а он курит.
– Каждому своё.
– Философ, мля…
Отложив перезаряженный автомат, Псих тоже вскрыл бутылку с водой и после скупых глотков целиком вылил практически не убавившееся содержимое на голову.
В отличие от здоровяка-напарника, узкоплечий субтильный Псих остался в куртке с бронежилетом, и от адского жара догорающего через дорогу ельника его одежда периодически начинала дымиться. Чтобы не полыхнуть самому, нужно было постоянно обливаться водой. К счастью, предусмотрительный Гвоздь велел каждой паре загонщиков прихватить с собой на точку две упаковки по двенадцать полторашек в каждой, и с водой у напарников проблем не было.
Невероятно, но факт – многие твари как-то исхитрялись выживать в устроенной отрядом муров огненной ловушке, и за полчаса дежурства на своей точке напарники успели уже накосить десятка три таких живчиков, поодиночке или небольшими стаями то и дело вырывающихся из-за рассыпающих багровым пеплом пограничных еловых лап. В основном это были лотерейщики и матёрые бегуны, не шибко прочную броню которых запросто прошивали даже пули «калаша», а уж убойные подарочки от «Дегтярёва» на короткой дистанции и вовсе разрывали чёрные от копоти тела тварей на части. Лишь раз из горящего леса на муров выскочил матёрый топтун, но ослеплённая огнём тварь проморгала поджидающую её на краю спасения смертельную опасность в виде пары охотников-муров. Клещ же, наоборот, будто почуяв приближение монстра, аккурат перед его выходом из леса вскинул пулемёт и, вовремя надавив на спуск, умело вскрыл толстый грудной панцирь твари прицельной очередью.
– Почаще бы такие сафари устраивали, – хмыкнул Клещ. Попыхивая зажатой в губах сигаретой, он снова напряг руки и навёл на угольно-красные остовы пылающих деревьев чуть охладившийся ствол. – Чую, за эту охоту нам верняк по уровню прилетит.
– Да ну, в жопу такой экстрим, – возразил сзади напарник. – Я себя чувствую шашлыком над мангалом с горящими углями. Того и гляди сам, как спичка, полыхну.
Ловко перевалившись с кортов на одно колено, Псих тоже вскинул подобранный с асфальта «калаш» и, уперев приклад в плечо, изготовился к стрельбе.
– Не бзди, Псих, не полыхнешь. Шеф сказал, что огонь не перекинется за границу кластера.
– А он-то откуда знает?
– От верховного ботов, наверное. Они ж по рации о чём-то долго тёрли, и после этого Гвоздь идею устроить огненный капкан нам предложил.
– Всё-то ты, Клещ, подмечаешь, – зло хмыкнул Псих.
– Просто не щёлкаю хлеборезкой, как некоторые.
– Чё сказал?..
Назревающее выяснение отношений прервало эффектное появление из огненного пекла очередного исчадия ада – пятиметровая багровая ёлка рассыпалась ворохом искр, из мешанины которых на асфальт вывалился утопающий в клубах дыма матёрый лотерейщик.
Оборвав перепалку, напарники дружно открыли по твари прицельный огонь и за несколько секунд буквально изрешетили шкафоподобного громилу. Обиженно захрипев, здоровяк повалился мордой в асфальт практически в том же месте, где и вышел.
Но, увлёкшись расстрелом первой твари, муры недостаточно проворно отреагировали на менее эффектное появление второй. А когда заметили правее расстрелянного лотерейщика его гораздо более опасного спутника, оказалось, что из охотников они сами уже превратились в добычу.
Огромному руберу, в два Психа высотой, с лихвой хватило секундного замешательства охотников-муров, чтобы стремительным скачком в сторону уйти с линии огня.