— Чем ты, говорил, тебе не нравятся скелетоны? — задумчиво спросил я Бисс Урая, стоя не крепостной стене или даже скорее нагромождении земли в мешках и глядя на забавное представление, которое разыгрывала для нас чужая нежить.

— Я не говорил… — полководец повернулся к армии и продолжил значительно громче. — Атака по площадям. Любая магия по готовности. Отряд «Напалм», активирую подпитку алтарём!

— Ладно, после боя поговорим, освободи мне правый фланг, — сварливо ответил я.

— Удары по центру и левому флангу! — проорал Бисс Урай, отдавай команды своим громогласным голосом, ещё и ухитряясь взаимодействовать с системными настройками ереси и алтаря.

Мы вернулись, если так можно сказать — вовремя.

Из города к нам пёрла толпа умертвий, этих отвратительных навязчивых мертвецов, визуально напоминающих голые скелеты или скелеты, покрытые незначительным количеством затвердевшей плоти и остатков одежды. Многие в черных костюмах, поэтому отдалённо напоминали взбесившийся табор. В пустых глазницах мерцали слабые огоньки, многие из них сжимали костяные или системные мечи, копья, топоры, иногда — щиты. Были и знакомые мне костяные лучники. Если зомби-стрелок, это, по сути, мутант, часть «тела» которого используется для метания костяных стрел, то эти стреляли вполне себе простенькими стрелами из луков.

Пёрли (а назвать это атакой не поворачивался язык) бессистемно, на щедро. Никакого полководца, по крайней мере в этот раз, не наблюдалось.

Модель поведения у них была простой — они бежали со всех ног в направлении военного лагеря, а когда видели стену и место проема ворот, где держали оборону сразу две гвардейские роты, то устремлялись туда, хотя и не все, некоторые пытались карабкаться на наклонный земляной вал, где их поджидали защитники. Надо сказать, что гули оказались отменными вояками, не знающими, что такое колебание и страх.

Переместившись блинками на правый фланг, попробовал задействовать с тихийную магию огня.

Я чувствовал себя чем-то сродни огню, так, как будто он живёт где-то внутри меня. От кончиков моих пальцев рождался расходящийся веером, первоначально плоский, но легко цепляющийся за любую поверхность поток огня, который за пару секунд достигал размаха в пятьдесят метров.

Расход маны сумасшедший, зато я выжег всё на площади в несколько гектар. Скелеты горели и, спустя короткое время — сгорали, падая на землю. А вот опыта мне за них не капало. Мда, трудно прокачаться магу огня.

Перемещаясь блинками, жёг наиболее крупные скопления, в том числе подпалил большую толпу, которая пыталась продавить оборону воротного проёма (ворот как таковых пока не было, в насыпи было только оставленное под них «место»).

Получалось здорово, хотя я быстро взмок, в том числе не только физически (огонь давил жаром и меня), но и явно перетрудил свой навык, потому что получил сообщение про некое «малое магическое отклонение», после чего навык вырубился.

Вернувшись середину своего правого фланга, извлёк своих громил — карточный набор, следил за тем чтобы они держались одной толпой, а сам метался по полю (блинк по прежнему работал без всяких сбоев) и, нанося скупые удары, выбивал умертвий-стрелков.

Система достаточно редко давала за них карты, по крайнем мере мне выпало всего четыре, хотя по моим ощущениям я покрошил скелетов — голов двести.

Вернулся под защиту своих мордастых парней, чуть передохнул.

Умертвия валили с прежним энтузиазмом, но осталось их мало. Последних добивали прицельными выстрелами со стены и размеренными ударами, гвардия, в воротном проеме.

Убедившись, что бой окончен, переместил свой карточный набор лечиться внутри крепости, тем более что другие гули воспринимали их как само собой разумеющееся. Лечились они, доставая из инвентарей и треская запасы мяса, такой вот «народный» гульский рецепт. Кстати, те из гулей у кого были проблески интеллекта иной раз подходили, просили «поделиться» и получали какие-то небольшие куски — с барского плеча.

В целом бой, хоть и продлился час, дался армии гулей довольно легко.

— Итак, расскажешь, что не так с умертвиями? — камень обучения Шая тоже давал представление об умертвиях, но достаточно разрозненные. Одиночные или небольшими группами они не представляли опасности и их могла перебить даже группа необученных крестьян при помощи не системных кольев и дубин. В большие толпы такая нежить в мире Шая не собиралась, а, учитывая тотальную войну с нежитью, занимала самое низшее положение в рейтинге опасностей их мира.

— Умертвия нам не родня, — как нечто само собой разумевшееся сказал невозмутимый Бисс Урай.

— Наверное и подробности какие-то есть? — неискренне улыбнулся я, злясь на его немногословность.

— Ну слушай, перворождённый. В гулей, зомби, вампиров, драугров — обращаются живые или умершие, так? Это похоже на биологическое заражение. Мы способны при желании перетащить зомби в гули или вампиры, что и происходит сейчас по всему миру.

— Не знал, что вампиры тоже есть. Продолжай.

— Умертвия же, это магические существа. Скелеты кого угодно, кто умер, но был когда-то живым — могут восставать.

— И бывших гулей?

— Конечно. Тут магический механизм не похож на наш или зомби. Скорее это напоминает возникновение некротических големов. Берёшь много трупов, оскверняешь достаточно мощное ядро…

— Я в курсе, сам такое делал. Но, ведь для голема нужно ядро?

— Это потому, что он большой. А скелет маленький, ему достаточно чтобы исходный костяной каркас был более-менее цел и нужно особенное состояние магического фона, оно напитает его и он восстанет. В отличие от нас им не нужно никого обращать. Зомби руководствуется голодом и ненавистью к живым. Гуль или драугр делает поправку на свой разум. А умертвие просто хочет убить всё что не является умертвием и поглотить как можно больше энергии из окружающей среды.

— Грубо говоря, они мёртвые даже для мира мёртвых?

— Они ни с кем не дружат, не вступают в альянсы, их нельзя назвать даже тупыми. Нет инстинктов, только чужая воля.

— Чья воля? Некромантов?

— Их тоже, но… Нет, это или «создатели» или «короли». Создатели те, кто творят умертвий, но в данном случае они созданы самой системой, так что это отпадает.

— Короли? Наши, человеческие короли?

— Ничего человеческого, эльфячьего, орочьего, гоблинского и прочих таких же — там уже не осталось. Короли могут и будут управлять, и они это новая проблема для бывшего твоего человечества. Ну и для нас.

— Есть идеи зачем они попёрли на крепость?

— Не идея. Я знаю точно, что их сюда тянет. Алтарь — это средоточие энергии, он притягивает их.

— Значит, придут ещё?

— Обязательно, — Бисс Урай не выглядел испуганным. — Для этого я продолжаю отправлять гулей во все доступные мне драки, чтобы они стали сильнее и смогли противостоять нападениям королей.

Жрец потратил на разговор со мной много времени, поэтому учтиво кивнул головой и стал заниматься «рутиной», то есть проверять раненых, лечить, перестраивать войска, собирать трофей, принимать короткие «доклады» от офицеров на местах.

Его подручные стащили все крупные фрагменты костей в большую горку, а восемь стихийных гулей-магов, явно подпитываясь от алтаря — стали эти кости жечь. Мудро. Что сгорит — то уже не восстанет.

Я решил взять на себя тех сорок пять друагров, которых безуспешно пытался окучить полководец Весна. Друагры их, конечно, не убили, но и слушать особо не стали. Это я услышал между прочими «докладами». Урай кивнул, не погибли, уже хорошо (хотя он не был похож на того, кто печалится о гибели подчинённых), потом многозначительно посмотрел на меня. Ну да, я же что-то такое обещал.

Глядя на последствия бойни, был полностью согласен — в армии острый дефицит всяких магов и колдунов, а драугры после обращения становятся с вероятностью 50/50 высокоуровневыми силовыми гулями или магами (личи всегда становятся магами, но где ж их взять?).