Лори подперев голову кулаком — улыбнулась, не скрывая влияние теплых воспоминаний только что обрушившихся на нее, как ледяной душ с утра.

— О чем думаешь? — поинтересовался Даррен.

— Вспомнила вечер, когда мы все сбежали к озеру.

— Ту ночь, когда ты задолжала мне танец, — уточнил парень, не отрываясь смотря на девушку и ее яркие рыжие волосы.

— Даррен, — произнося имя, девушка молила его остановиться, и ничего больше не говорить, пока не стало слишком поздно и никто из них не пожалел.

«Пожалуйста, только молчи. Не продолжай», — мысленно взмолилась Лори. Она четко ощущала это внутри, надвигающуюся эмоциональную бурю, что он пытается усилить и направить только на нее. За поступки. За то, кто она. И что сделала.

— Ух ты! — огрызнулся Даррен, — ты помнишь, как меня зовут, плутовка? Сколько времени прошло?

— Пожалуйста, не закатывай истерик! — Лори вскочила с места.

— Напомнить, тот вечер, когда ты спела для меня? — хватая ее за локоть, стиснув зубы, Даррен выдавливал каждое слово.

— Нет! — опережая вопрос — ответила девушка; она поправила свою одежду, стряхивая песок.

— Ты спела для меня, соблазнила своим голосом…

— Остановись!

— А после ушла, пока я спал, — выдал на одном дыхании.

Оба замолчали, не моргая смотрели друг на друга. Думали, что им больше нечего было сказать, чувствуя, как они погружаются в сумерки боялись нарушить тишину.

Даррен закрыл глаза, успокаивая нахлынувшую злость, припорошенную обидой:

— Я не хотел, чтобы ты пела, — на щеках Лори появились тонкие полосы от слез, — тебе не нужно было заставлять меня. Ты не знала?

— Хватит, — с каждым произнесенным словом Даррена, девушка жалела, что вообще связана с ним общими воспоминаниями.

— Я хотел этого. — Лори закрыла лицо руками, всхлипнула; она больше не могла слушать его. — Ты все знала, я уверен.

«Пожалуйста замолчи!»

— Что ты? — мягко позвал ее парень, пытаясь обнять, — Почему ты грустишь? Почему плачешь? Ты просто можешь сейчас заставить меня замолчать… тебе нужно только запеть, как тогда.

— Как ты понял, что я пела? — раскрывая теперь уже озлобленное лицо, спросила Лори; больше не было слез, никакой печали или сожаления. Вот она сильнейшая сирена, с горящими от гнева глазами!

«Еще одно слово, и я за свои действия не отвечаю!», — нотки мортовского влияния послышались в ее мыслях. Лори расправила крылья носа, показывая, что она на грани бешенства.

— Ты забыла кто я, дорогая?

Девушка отрицательно покачала головой, давая понять, о том, что тяжело забыть о том, кем является Даррен; сколько силы в этой личности. Он вдруг отпустил Лори и направился по тропе в сторону замка, но резко развернулся, добавляя:

— Между прочим, я все еще хочу забрать твой голос, Лори.

Гнев сменился на милость. Девушка громко засмеялась, искренне с нотками задора. Не останавливаясь, она смотрела прямо в его глаза и продолжала громко смеяться от чего Даррену стало не по себе.

***

Сквозь пелену, Гин смог увидеть лучезарный, по его мнению, образ Авроры: светлые глаза выдавали волнение, волосы были аккуратно сплетены в причудливую косу с синей лентой. Все в ней казалось ему волшебным, не похожим на других и на последствия травмы свои суждения он списывать не собирался.

«Ты пялишься! — звонкий голос Солей быстро привел парня в чувства, — и лыбишься!», — отгоняя головную боль Гин, старался сосредоточиться на чем-то конкретном, но Аврора, что сидела над ним, невольно щекотала волосами его щеку — сдался, растягиваясь в блаженной улыбке.

Гин распластался во дворе замка в тот момент, когда услышал душераздирающий вновь чем-то встревоженный крик банши. Из всех, ему досталось больше всего, обильным пятном в ушах запеклась кровь, а голова, ощущалась тяжелой, будто налитой свинцом.

«Что случилось на этот раз?»

Встревоженная Аврора сидела рядом мягко, поглаживая его голову держа ее на своих коленях, терпеливо ожидая, когда он придет в себя, окрепнет, чтобы проводить в комнату. Аврора заметила, как веки дрогнули, и он открыл глаза, не дожидаясь, сразу же спросила:

— Как себя чувствуешь?

«Чувствую, что хочу разнести это здание по кирпичику»

«Силенок маловато!», — надменным голосом отозвался Солей.

«Почему я даже на секунду не могу от тебя избавиться в своей же голове?»

«Потому что ты глуп!» — голос Солея стал более веселым.

«Оскорблять ты всех горазд!»

«В тот момент, когда ты принял коробку, ты скрепил печать, связывающая тебя и меня. Ведьма постаралась, поэтому я в твоей голове и поэтому тебе придётся терпеть меня и мою болтовню, нравится она тебе или нет», — чеканил Солей.

Гину почудилось, что в тот момент, когда Солей упоминает тетушку Ведьму, желчь в его словах достигает пика; видимо он старается сдерживаться, веяло явным напряжением и отголосками что что-то в их отношениях явно было не так.

«Или мне все это кажется?».

«Не твое дело!», — услышав его мысли, заверил Солей.

— Гин? — позвала его Аврора; разговаривая с Солеем, он держала глаза открытыми и за это время ни разу не моргнул. Он так и не ответил на ее вопрос.

— Чувствую себя так, будто ударили огромным молотом по голове, — говорил, кривясь от головной боли, — и чувствую, что успешно.

— Не говори ужасов, твоя голова на месте, — Аврора продолжала поглаживать его то по голове, то по волосам, то по плечу, Гин закрыл глаза, давая еще немного времени телу, позволить регенерации сделать свое дело. — Морты называют это контузией, — пояснила девушка, смотря на надвигающиеся тучи, цокнула, предрекая дождливую погоду.

«Знаю!»

— Что это?

«Неуклюжий ловелас, прикидывающийся тупым, — зевая, прокомментировал Солей. — Думаешь получится ее так покорить?»

Гин ничего не ответил и поймал себя на мысли, что так и хочет провести остаток дня: не шевелясь, у ног девушки. Что именно сейчас, он готов слушать ее бесконечное щебетание, наслаждаясь ее бархатными тоненькими ручками, что мягко расчесывали его непослушные волосы.

— Твой мозг получил серьезную травму, при этом за короткий промежуток времени — это уже второй раз, твои волчьи уши пострадали, сейчас твое тело сигнализирует, что тебе очень плохо и лучше бы какое-то время провести в спокойствие в кровати на мягкой подушке и перине.

«Я не против», — пропел внутренним голосом Гин.

— А как же учеба? — щурясь, спросил девушку, внимательно смотря на нее снизу-вверх.

«Когда ты в последний раз открывал учебник? — фыркнул в мыслях Солей, — если бы не я, тебя бы давно уже выперли!».

«Ты это делаешь потому что тебя прислали! Ты мой фамильяр!»

«Посмотрим, как ты без меня расскажешь в следующем месяце о конфликте мортов и сознающих в период энергетического кризиса!», — Гин чувствовал, как Солей насмехается над ним.

«Чего?»

Тишина.

«Солей? — Гин выждал какое-то время; обычно он возвращался, но именно сейчас полностью будто «отключился», — Ты правда оставишь меня? Ты просто ужасный фамильяр!»

— Тебе так важна учеба?

Споря с черепахой, он на мгновение забыл об Авроре. Сейчас ее голос больше не выдавал наивности и беззаботной радости. Девушка внимательно наблюдала за Гином, дожидаясь ответа.

«Кроме сестры мне сейчас ничто, и никто не важен, — холодно оценил Гин, — хотя…»

— Аврора?

— М? — ее задумчивый взгляд перешел от его глаз к губам, Аврора не переставая поглаживала его по волосам.

— Ты пойдешь со мной на свидание?

«Ну только посмотрите на него; грудь колесом, сопли пузырятся…», — не сдержался Солей.

***

— Неужели она настолько тебе понравилась? — чуть кривясь, спросил Ноа, закрывая дверь комнаты. Они вышли в коридор, направляясь на очередную, по их мнению, лекцию.

«Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос!», — воскликнул в мыслях Гина резвый голос Солей.

Гин потер переносицу, отгоняя плохое настроение; временами в висках долбило, напоминая о банши и ее выходках.