Выйдя на улицу, я заметил еще одного агента, который пристроился к нам в хвост. В общем-то, никто и не скрывал, что за нами наблюдают, но я был и не против, ничего противоправного сейчас мы делать не собираемся, поэтому — пусть. Нас окружали жилые высотки, но слепую это не трогало, она осталась безучастной и подавленной. В целом, картина похожая на то, что было, но с некоторыми новыми техническими штучками, назначение которых осталось для меня загадкой, и современными машинами. Приплюснутые, обтекаемые, с плавными изгибами легковушки, мускулистые внедорожники, и почти шарообразные кей-кары. В Балашихе-то старый хлам был, здесь же новые, или почти новые.

Бездумно идя вперед, мы вышли к зеленому парку, и углубились в него. По дорожкам в тени ветвей ходили люди, одетые кто-то в классическом, “старомодном” стиле, кто-то в современные обтягивающие вещи без швов, сидели на лавочках глядя в планшеты, гуляли с собаками, в общем, жили нормальной жизнью, от которой я уже успел отвыкнуть. Зелень произвела на Лию впечатление, она трогала ветки и листья кустов, ходила вокруг деревьев, посидела, а потом и полежала на траве, и в ее глазах читалась печаль. Я понял, что она очень жалеет, что этого нет в пустоши.

— Как красиво… — тихо сказала она мне.

Я никогда не обращал на это внимание, но насмотревшись на контраст черных лесов, и зелени, не мог с ней не согласиться. Да, красиво. Но мы этого не замечаем, потому что у нас это было всегда, воспринимается как должное, и никто не думает, что в один день зелень исчезнет. И только потеряв все, можно понять цену того, что раньше не замечал.

Мы прошли парк насквозь, и вышли к домам, где я увидел продуктовый магазин, напоминающий сетевики моего времени, но цвета и название незнакомое: синий фасад, и надпись “Облако”, сделанная светящимися бледно-белым светом буквами. Ноги сами понесли меня во внутрь. По сути, смысл не изменился, но изменилось наполнение. Отделка, полки и холодильники, да и товары были совсем другими. Мы бродили между полок, забитых непонятно чем, пока не наткнулись на холодильник с пивом. Я пробежал глазами по названиям, но “Ярыжского” не увидел. Странно… Взяв две банки, и пакет орешков, дошли до касс, отстояли небольшую очередь, и тут я немного растерялся: кассира не было. Совсем. Покрутив пустой кастрюлей, и посмотрев, что люди делают на соседней кассе, я поднес покупки к сканеру, и потом оплатил паспортом шесть кредитов. Не дешево! Два золотых по хорошему курсу, и три — по не очень хорошему.

Выйдя на улицу, я заприметил тихую лавочку у скверика, притащил туда слепую, усадил, выдал ей пиво, и открыл пакет с орешками. И только собрался открыть пиво, как на меня упала тень. Подняв глаза и сфокусировавшись, я понял, что прилип: передо мной стояло двое полицейских в темно-синей форме.

— Распитие алкогольных напитков запрещено. — сказал мне один из них, — Ваши документы, пожалуйста.

Я отложил пиво и орешки, вынул из кармана паспорт, и протянул его стражу порядка, тоже самое сделала и Лия. Просканировав паспорта, полицейский вернул их.

— Александр Вячеславович, вам вынесено предупреждение, за повторное нарушение будет наложен штраф пятьсот кредитов, и арест на семь суток.

— Аа, даа, я все понял, извините. — промямлил я.

— Всего хорошего. — попрощался с нами страж закона, и патруль удалился.

Я посмотрел на пиво, и понял, что надо брать еще, и идти домой. Оставив Лию на лавке, сгонял в магазин, взяв еще пива, орешков, булочек, воды на завтра, и консервированной каши, и с пакетом вернулся на улицу, застав Лию таскающей орешки из пакета, который она держала в руке, и беседующей с агентом. При моем приближении, эти двое заткнулись, посмотрели на меня, и безопасник отошел в сторону. Вот сколько раз я видел такое, и каждый раз не могу понять, что за шашни происходят у меня за спиной. Надо взять слепую за горло, и хорошенько тряхнуть. Но… Когда-нибудь потом.

Взяв Лию под ручку, я двинул куда-то в город. Мы шли молча, каждый думал о своем. Все же посмотреть на цивилизацию хотелось… Как она там, без меня? Как жила, как развивалась? Прогулка показала, что цивилизации без меня было норм, и жила она неплохо. Ровное, чуть пружинящее, покрытие дорог и тротуаров, сильно напоминающее Дорогу Проклятых, отсутствие граффити, мусора, бомжей, алкашей, и наркоманов я заметил сразу. Да, все изменилось, но не сильно: стало технологичнее. Не знаю, как выглядели новые районы, но мы были в старой Москве, которую старательно прилизали. Все узнаваемо, но… Новее.

Я вспомнил свой старый сон, где мне снилась Москва, и усмехнулся сам себе. Я-то тогда в сны верил, но он не совпал с реальностью. Нет, там был просто сон. Пакет с пивом и ништяками намекал, что надо бы идти домой, но я понял, что представления не имею, где мы. Совсем. Я даже адреса не знаю, куда нам надо! Что я спрошу у прохожего? Как мне пройти к Институту? В лучшем случае меня проигнорируют, а могут и нахер послать весьма невежливо. Я обернулся вокруг своей оси, и мой взгляд упал на агента. План созрел сам собой!

— Товарищ майор, — обратился я к сопровождающему, — как нам вернуться домой?

Товарищ майор от моего обращения улыбнулся уголком рта.

— Пойдемте, я провожу. — мягко сказал он.

Ну мы и пошли. А что делать? Мало того, что у меня топографический кретинизм, так даже и мысли не возникло, что можно потеряться. А оказалось, что можно! Шли мы минут двадцать, и когда я увидел знакомую общагу, то аж выдохнул. Добравшись до номера, который мне подсказал все тот же агент, я отпер дверь паспортом, и ввалился внутрь. Ну вот мы и дома! Я поставил пакет около двери, и разулся, Лия задумчиво выуживала из своего пакетика последний орешек. Подождав, пока она разуется, я подошел к ней вплотную, обнял, сильно прижав к себе, посмотрел ей в глаза, и сказал:

— Мы перевернем этот мир.

Тогда, в начале нашего путешествия, она бы меня поддержала, а теперь? Лия повернула голову немного в сторону, и отвела взгляд.

— Не знаю, Саша… — тихо сказала она, — Это не так просто.

А она сдала… Больше не было той самоуверенной девицы с повязкой на глазах, которая могла пройти по трупам врагов. Жизнь меняет людей, и слепая не избежала этой участи.

— Вот увидишь. — уверенно заявил я.

Уж не знаю, чего я собирался ей показать, и чем удивить, но хотелось сбить с нее этот пораженческий настрой, но Лия только грустно улыбнулась.

— Завтра у нас важный день, мы идем делать историю! — заявил я, — А сейчас… У нас есть пиво, вкусные штуки, и длинный вечер.

Расставив на столе припасы, я вручил слепой банку с пивом, и открыл свою. Московское пиво оказалось легким, с небольшой горчинкой. “Ярыжское” тоже ничего, но вот этого можно выпить ведро. Легко. Слепая влила в себя пол-банки, рыгнула, и потянулось за пакетом с орешками. А у меня в голове образовался вакуум. Информации нет, плана — нет, что делать — неизвестно. Завтра надо разговорить Ролиуса, вытащить максимум информации, и придумать план. Жить в общаге и пить пиво по вечерам — тоже план, но не тот. Жопой чую, здесь все глубже, и на эту глубину надо еще нырнуть.

Слепая допила банку залпом, и тяжело выдохнула. Мда… Гложет ее что-то, и очень сильно гложет. Я выдал своей… Любовнице? Подруге? Нет, напарнику и подельнику, мы связаны с ней одной нитью. …напарнице следующую банку, и отпил из своей. Чертовски хорошее пиво!

— Лия.

— Что, Саша?

Я отхлебнул из банки и зажмурился.

— Ты все еще не веришь, что я смогу перевернуть этот мир. Почему?

Слепая опустила голову.

— Силы не равны… Настолько, что ты представить себе не можешь.

— Я могу представить. И я знаю, что делать.

Ой, ну да ну да, ага, конечно. Но сказать надо было. Трогг куда-то запропастился… Хотя, он бы меня поддержал. Мы тут именно за этим. Да, перевернуть мир. Кажется, даже вопрос “куда” пропал: я должен помочь скверне. Кадавры может быть и не совсем люди, но я видел как они живут, как горюют, радуются, страдают, и умирают. Я хотел сделать этот мир лучше, и именно сейчас я понимаю — как. Скверна мне не враг. Лия удивленно уставилась на меня. Да, вот это мне и надо было. Ведь лучший способ воздействия на девушку — это удивить.