Надеялась, что мой соратник насторожится, но тот лишь странно улыбнулся.

— Это и не плохо, и не хорошо, моя ведьмочка, — захрипел он, потому что рассмеяться не получалось. — Чтобы там твоя Мэри не наболтала, меня не уличить. А наемники часто похожи на законников. Недели на сведения нам хватит. Ты ведь что-то узнала, да?

Видел, читал по мне, что я что-то слышала.

Кивнув, рассказала про мальчишку-Роби и его отца. Что те ненавидят ведьм, аптекарей, что обращались к убитому, но не получили желаемого, чем не мотив?

Райан вроде бы внимательно меня слушал. Он держал меня за руку и водил большим пальцем по ладони. Не отпускал и не останавливался.

Сначала я ничего не замечала. Мы так много провели времени вместе, но когда осознала, то ладонь отнять не смогла.

Каждый новый круг, и по моей спине бежали мурашки. В темной комнате стало жарко. Печка грела, но не настолько, чтобы я вспотела, а я буквально заливалась потом.

— Сначала, — ищейка беспечно принялся набрасывать план, — я навещу твою наставницу Мэри.

— Она мне не наставница, — проворчала я, стараясь отвлечься.

— Неважно, — фыркнул мой больной. — А потом пообщаюсь с отцом этого Роби. Ты мне его покажешь?

Вздрогнув, я встрепенулась и убрала руку.

— Покажу, — согласилась. — Ты будешь осторожен?

— Всегда, Ри, — Райан похлопал возле себя. — Всегда.

Я проснулся первым и несколько мгновений прогонял в сознании события вчерашнего дня. Пожалуй, я задолжал извинения своей любезной и терпеливой ведьмочке. Она не только не ответила Джону на его наглое предложение, но также выходила меня и стерпела все оскорбления.

Поверить не могу, что испытываю стыд. Давно у меня такого не было.

Валери устроилась рядом. Она переоделась из подвенечного платья в обычное и жалась к стене. По безмятежному дыханию понял, что она в глубоком сне, и предпочел не будить. С нее хватит впечатлений, она слишком много вчера для меня сделала.

Боги, какой красивой она была. И для меня. А вместо того, чтобы восхититься, я преисполнился ревностью и подозрительностью.

С каждой минутой, каждой секундой, которую мы проводили вместе, я удостоверялся, что она не выживет в катакомбах. Для своей магии, деятельности, детства девушка выросла слишком светлой и доверчивой.

Я пока не объявлял четко, но твердо знал, что не только заберу ее с собой, я оставлю ее рядом, буду следить за судьбой, чтобы у Ри не осталось желания или возможности спуститься в эти мрачные подземелья.

Не без труда встав, застегнув рубашку и тихо умывшись, я выскользнул наружу. Стражников у двери не было, нам начали доверять, пусть и главарь банды требовал, чтобы мы поскорее оставили их территорию.

Я торопился к старой Мэри, о которой говорила Ри, хотел удостовериться, что пожилая колдунья действительно не представляет опасности.

Войдя на женскую половину, я невольно произвел много шороха. Матери, дети, все они всполошились и побежали прочь, но их остановил хриплый голос. Этот же голос велел всем покинуть помещение и приказал мне подойти поближе.

Я повиновался. Мэри я видел издалека и на свадьбе, но не удостаивался чести пообщаться.

— Значит, — старуха обвела меня взглядом и, не стесняясь, наложила полог тишины, показывая зачатки магии в ней, — ты тот увалень, что заарканил нашу Валери.

— Видимо, я, — присел рядом.

Опыт подсказывал, что пока не заговорили о деле — ни о чем не просить и ничего не объяснять. Я так и поступил.

— Инквизитор, — продолжила ведьма.

— Неа, — я поправил, — наемник.

— Болтай кому хочешь, — фыркнула женщина, — но я вижу ищеек издалека. Ты страж. Я сразу поняла, когда к нам принеслась Регина, сообщая, что Валери, моя девочка, вернулась. Она бы никогда не согласилась, если бы ее не заставляли, а заставить ее мог только инквизитор.

— Вы обвиняете меня? — прыгнули брови.

Внешне я оставался невозмутимым, да и внутренне тоже. От этой Мэри не веяло опасностью, как от других бродяг. Наоборот, чувствовалась мудрость, смирение. Будь ее воля, она бы давно поделилась своими сомнениями, а Джон, ревнующий свою зазнобу, уцепился бы за ее слова, но она предательски молчала, почему?

— Обвиняю? — раздался хриплый смех, — я говорю правду. Но можешь мне не объясняться, я лишь хочу удостовериться, что еще одному моему ребенку не грозит опасность.

— В смысле? — нахмурился я. — Ребенку?

— Здесь все мои дети, — пояснила женщина. — И ко всем я отношусь с любовью и радушием, но только за двоих тревожусь. Они мои наследники, им я передам силу после смерти.

— Валери и Джону? — уточнил на всякий случай.

И если с Ри все было понятно, то выбор мужчины меня напрягал. Обычно чародейки мужской пол не жаловали.

— Ты можешь быть кем угодно, Райан, — сверкнула Мэри глазами, — но тридцать лет назад даже в катакомбах царил полный хаос. Полнейшие мерзавцы, насильники, воры, убийцы стояли во главе банды. Ты был слишком мал, не знал, как все они терроризировали город. Потом к власти пришел мой сын, Оуэн, — объяснила она, — кровный сын, и он приструнил преступников. Он был жесток, скор на расправу, но справедлив. После его смерти, мерзавцы и убийцы никуда не делись, но их держит в узде Джон. Ему понадобится магия. А еще, представь, что будет, если с мальчиком что-то случится? Большинство бродяг не благого толку. Нет, тут тебе не приличное общество. И пусть они глупее ищеек, но под городом вы их никогда не найдете. Как бы фермер ни боролся с крысами, он их в жизни не победит.

Она явно не раз и не два раздумывала над этим. И я, признаться честно, проникся. Карты монружских катакомб давно утеряны. Есть отдельные, на каменоломню и на водоотведение. Но то ли их составлял кто-то неграмотный, то ли мы не умели их читать. О несколько коридорах, входах и выходах моей службе было известно, но о большинстве...

Да я и сам присвистнул, когда осознал масштаб банды.

— Ты просишь обезопасить Джона? Охранять его, — повернулся к ведьме.

— Нет, прошу, чтобы ты в нужный момент дал ему уйти.

— А если он виноват в страшном преступлении? В предательстве? — настаивал я, чем-то выдавая себя и полагаясь на то, что старухе никто не поверит.

— Тогда и я смирюсь с необходимостью, — кивнула она, побледнев, — но это не про Джона. Сюда попадают случайно, а потом не могут выйти много лет. Он столько сделал, чтобы Валери могла покинуть наши ряды... Ты не понимаешь его мотивов.

— Он влюблен, — я, напротив, понимал. — И по-своему заботился о ней. Я не могу дать тебе никаких обещаний. Я наемник, — продолжал лгать.

— Тогда просто уходите...

— Уйду, когда узнаю, что хотел.

— А что ты хотел, ищейка?

Так я и рассказал.

— У меня мало времени, просто позвольте мне осмотреться и не рассказывайте о своих подозрениях. Я не буду задерживаться долго. Покажите мне на мальчика Роби, а лучше на его отца.

— Ллойда? — насупилась старая ведьма.

— Значит, Ллойд.

— Что натворил этот полоумный? — продолжала напрягаться женщина. — Он мне никогда не нравился.

— Ничего, — поторопился успокоить колдунью. — Ничего страшного, если не будет отпираться. Спасибо вам, Мэри, за гостеприимство, беседу и доверие. Поверьте, я не желаю зла ни вам, ни Джону, ни бродягам. Я буду надеяться, что и вы выполните свои договоренности.

— Выполню, — хмыкнула она, — но и ты помни, Райан. Я ведьма, и весьма могущественная. Я умею проклинать так, что твоя возлюбленная не обратит мои чары. И для этого мне не потребуется находиться рядом с тобой.

Что-то подсказывало, что эта фурия не шутит. Впрочем, к Джону я, конечно, любовью не воспылал, но и неприязни не испытывал. Он страдал из-за неразделенных чувств, я ему в чем-то даже сочувствовал, а что насчет Ллойда...

С самого раннего утра бандиты не спали. Собирались в общем зале, сидели за столом в ожидании завтрака. Со мной они не сходились, но и не отворачивались, если я вступал в беседу.